«Принцесса Анна»… Далеко в дебри «двойных смыслов» лезть не будем. Принцесса – значит корона, а чтобы никто из будущих покупательниц не боялся оказаться смешной – символом будет маленькая мультяшная девочка со смешными золотыми кудряшками и – да – в короне… Мечтать стать принцессой в детстве не зазорно, это с возрастом мы покорно сгинаемся под напором «действительности» все ниже опуская планку соответствия, пока не упираемся в плинтус с неизменной речью: «все мужики – сволочи, счастье в труде»… И если в чьем-то тридцатилетнем сердце и живет, пугаясь самой себя, эта самая удивительная надежда на чудо взаимной любви и счастья с достойным персонажем нашей реальности, то тем более стоит ее поддержать.


МАЛЕНЬКАЯ ПРИНЦЕССА дарит взрослым тетям второй шанс осуществить свою мечту…


Так что образ принцессы не обсуждается – златокудрая малышка с волшебной палочкой.

Но чтобы избежать брезгливых гримасок тех дамочек, кто с успехом убил в себе мечтательную шалунью и отныне серьезны в делах любви и моды настолько, что "сами себе в зеркало не улыбаются", лучше понимая язык цифр, чем созвучия рифм.


Учтем и таких, их все больше…


Ради них – дорогая бумага и выпуклые, настоящие мазки «золота» и «серебра» на логотипе вместо типографского ширпотреба. Ручной труд на Западе, по-прежнему, дорог. И «такие» мадамы четко это улавливают, а значит воспримут выполненные вручную картинки златовласки в серебристом платьишке, как нечто достойное их взыскательного внимания. Мы хотя бы попытаемся их удивить.


Какое-то время Кирилл курил, пил кофе, молча наблюдая за моими действиями… Потом не выдержал.


– А можно, я тоже попробою?..


Охотно освободила ему «рабочее» место, а сама пригубила из его чашки и впервые за сегодня – закурила.

Неловко, но осторожно макая кисточку в банку с "золотым" акрилом Кирилл с явным удовольствием раскрасил пару принцесс.


– А мне нравится! – довольно констатировал он…


…и с воодушевлением продолжил.


Таким образом, через два часа у нас было уже 50 смешных принцессок, ждущих лишь команды самой главной феи. Кирилл легко договорился с любезной официанткой, и мы сложили готовые карточки в пластиковый контейнер для торта.


Я снова позвонила КакАньке и она опять быстро ответила…


– Почему ты все время мне сегодня отвечаешь? – спросила я вместо приветствия.


– Тебя это огорчает?


– Нет, смущает и я… теряюсь.


– Ничего, я найду тебя, если надо.


– Ты в магазине.


– Да, я в магазине, стелю ковры и расставляю цветы в пустые витрины.


– Ах, ведь точно!.. А Данил… мастер, что же, не сделал, как обещал?


– Данила их привез час назад, но кое-кто… Обещал их одеть и выставить, но пока был недоступен.


– Душа моя, я еду к тебе, не волнуйся, сейчас все сделаю…


– А я и не волнуюсь, – спокойно отрезала подруга и отключилась.


Когда мы заехали к КакАньке во двор, то моя машина почему-то сразу бросалась в глаза.


– Мне идти с тобой туда? – серьезно спросил Кирилл.


– На сегодня, пожалуй, достаточно, я тебя отпускаю. Машина моя здесь, дальше, как

говорится "я сама"… Завтра только не пропадай, перед вечером созвонимся.


– Перед вечером – это сколько в часах?


– Шесть-семь.


– Ладно, Олеська, тебе успехов, и не забудь одеться маленьким эльфом! – засмеялся он на прощание и укатил, оставив меня с коробкой златокудрых милашек на стилизованных разноцветных сердечках с ленточками… Заставят ли бумажные сердечки быстрее забиться серца настоящие? Вдруг я ошиблась?..


Но разбираться в нюансах ощущений было некогда, и я смело вошла в суетливую кутерьму и мельтешение. Антон, немолодая въерошенная женщина и еще человек пять совсем юных помощниц копошились то здесь, то там в наполненной беспорядком и звуками… Вивальди комнате. В центре, на кресле рядом с проигрывателем, бутылкой водки и телефоном восседала КакАнька. Меня она заметила не сразу, зато я не могла не отметить: ВСЕ ПЛОХО.

Обманчивое спокойствие, хранящее в себе бездну самого крайнего отчаяния…


– Привет, Анют!


– О, – не сразу повернула она голову на мой голос, – какие люди и без охраны!


Так вот почему она так четко сегодня выговаривала все слова… Дело вовсе не в серьезности момента. Вивальди и водка были ее сегодняшними спутниками на пути… к завтрашнему триумфу на зло всем врагам? Мои сомнения были вполне обоснованы.


Делаю вид, что ничего дурного не заметила, подхожу ближе:


– Вот.


– Что это? – поднимает она на меня затуманенные глаза, обезличенно улыбаясь.


– Твои ценники. И твой логотип, по крайней мере, на завтра.


– Как мило, – вздыхает КакАнька, медленно перебирая бумажные сердечки, – Маленькая принцесса в сером сердце… А ведь это метафора, Ветрова… Это метафора, – повторяет она совсем тихо и, тяжело оттолкнувшись от подлокотников, встает и идет ко входу.


Не оборачиваясь, зовет меня:


– Идем, покурим. У тебя есть, я знаю… И вывеску оценишь, небось не видела еще.


Весь персонал с тревогой выглядывает из-за букетов, платьев, вешалок, столов и стульев с немой мольбой, видимо, обращенной ко мне напрямую: наконец-то появился кто-то, с кем она СЕГОДНЯ РАЗГОВАРИВАЕТ.


Ловлю взгляд Антона:


– И давно она ТАКАЯ?


– Я пришел в девять, она была уже здесь, и отправила меня за водкой, якобы для фуршета.


– Ты принес одну?


Он молча показал два пальца.


– Где вторая?


В дверь просовывается растрепанная белобрысая голова:


– Ветрова, ты идешь или нет?!


Шикаю на Антона, заставляя снова нырнуть обратно в клумбу, где он до этого копошился.

Уже оттуда Антон растеряно пожимает плечами. Ясно. Дело ясное, что дело темное. Будем думать. А если думать некогда или нечем – будем действовать.

Выхожу на расплавленный от удушливого жара проспект. КакАнька фривольно облокотилась на ограду вдоль проезжей части и качает головой из стороны в сторону, глупо улыбаясь. Подхожу, даю ей прикурить, и только после этого оборачиваюсь на фасад.


А ведь… здорово получилось! Кто бы мог подумать, что именно этой нехитрой фразы, выточенной в матовом светлом дереве, здесь так не хватало. Удивительно просто, и… Я обняла КакАньку и поцеловала ее в одну щеку, потом в другую. Она было дернулась, чтобы вырваться, но потом схватила за шею и зарыдала. Молча, горько и… мокро.


– Дурочка, ты только посмотри – это же единственный фасад, за который не стыдно в нашем Попожуйске, за последние десять лет! Прямо у них, – я махнула рукой в сторону здания администрации, – перед носом! Пусть видят, что люди могут и хотят работать, а не одни уроды остались в городе, как им того хочется. Анна Аркадьевна – ты мой кумир на веки вечные, и я не дам тебе все угробить своей внезапной меланхолией.


– Внезапной? – почти беззвучно повторила КакАнька, распахивая мокрые глаза и грозно надо мной нависая. – Ты считаешь – это не повод?! Опять вляпаться в ТАКОЕ! Сшить экслюзивное платье для невесты любимого мужчины и полдня ее здесь развлекать байками?! Это КАК – уже МАРАЗМ или только приступ ПАРАНОЙИ?


– Солнышко, давай я не буду с тобой спорить сегодня? – попыталась я понизить градус хотя бы нашей ссоры. – Я приехала помочь и помогу. А ОН – ГАД. И тут нечего обсуждать, и слезы лить тоже хватит. Я бы даже выпила с тобой за успех завтрашнего мероприятия, но не могу.


– Почему? – обреченно всхлипнула КакАнька, чуть успокоившись.


– Мне сегодня обязательно надо вернуться домой. И желательно, за рулем своей машины. Ты не обидишься?


– Конечно, не обижусь, если сделаешь витрины, – слабым и почти тонким голоском промямлила Аня, еще всхлипывая.


– Вот и пойдем их делать. А ты пока найдешь мне то платье, которое приготовила по моей просьбе. Помнишь, я тебе утром звонила?


– Нет, не помню… Но платье есть. Оно, на самом деле, одно мне подходит из-за моих плечищ.


– Это же твоя гордость, радуйся. Мы вон с Марго от спорта, как от Пекина, и посмотри на нас – метр с кепой, пирожок ни с чем. А твои плечи, я молчу про то, что чуть ниже, уже не одну человеческую особь с ума свели.


– Вот именно, особь! Мужиков ни фига не осталось. Так… либо подкаблучники, либо олухи царя небесного. Солить не пересолить… Замуж-то за кого идти?


– А давай озаботимся этим вопросом, например, в воскресенье утром.


Упоминание конкретики в бижайшем будущем, выходящим за рамки пятницы, подействовали снова отрезвляюще. Я взяла ее за руку и плавно потянула ко входу. Она подчинилась.


– Серьезно?


– Да к гадалке не ходи! Тема-то актуально, как никогда. Или ты забыла, что и я, и Марго желающими жениться тоже не избалованы. Так что споемся. Но чуть позже, – подытожила я и втолкнула ее обратно в магазин.


Решительно подошла к проигрывателю.


– Так! Вивальди, безусловно, хорош, но сейчас он нам больше помочь не сможет! Антон, будьте так любезны, уберите с глаз долой этот предмет, он здесь лишний.


Антон опасливо покосился в сторону хозяйки и, не заметив агрессии, осторожно забрал проигрыватель в подсобку. Недопитую бутылку я взяла собственноручно и вынесла во двор, где безжалостно вылила содержимое в кусты:


– Ибо нечего!


Когда я вернулась, оживающая (или трезвеющая???) на глазах КакАнька что-то выговаривала девчонкам, которые осмелелись без ее команды одевать новые, сделанные Данилом, манекены.

Наконец-то!.. Можно чуть отвлечься и прикоснуться не к проблеме и горю, а искусству и красоте… Два дивных девичьих торса были одновременно графичны и поэтичны… И не соответствовали ни одному из заданных мною размеров.


– Как тебе эти красотки? – пропела над ухом, обхватив меня за плечи, КакАнька. – Он – умничка?