Подъехала карета. Лакей разложил ступеньки. В этот момент Мария опомнилась:

— А где Фредди?

Черт, он совсем забыл о ее кузене.

— Я отвел его в свой клуб. Это рядом, за углом. Мне не хотелось, чтобы он разболтал подробности нашего плана, да и сам он сказал, что не любит заниматься покупками. — Оливер говорил правду, умолчал он лишь о том, что избавился от кузена, чтобы немного побыть с Марией наедине, хотя теперь понимал, что совершил непростительную глупость. Малышка уже пробралась в его душу, а время, проведенное в ее обществе, только ухудшит положение. Всю прошлую ночь он почти не спал. Перед глазами вставали эротические картины. Он видел Марию в своей постели, чувствовал под собой ее податливое тело, слышал легкие вздохи… мечтал забыться в ее объятиях, воображал, как опустит ее на траву заросшего парка в Холстед-Холле. Она — лесная нимфа, а он — греческий бог. Возможно, проклятие, довлеющее над этим местом, тогда исчезнет?

От бессилия Оливер заскрипел зубами. Даже если она это допустит, все кончится печально. Она извлечет на свет все его тайны, как изюм из ванильных булочек, ужаснется, и он снова окажется один.

Оливер нервно расстегнул плащ. Ему показалось, что в карете стало невыносимо душно.

— Мы подберем Фредди, когда закончим с покупками. В клубе он не сможет ничего натворить.

— Вы уверены? У Фредди язык как помело. Сейчас он уже мог разболтать все подробности нашей притворной помолвки всем подряд.

— Но я принял меры. Я сказал ему, что он может заказывать шеф-повару клуба все, что угодно, при условии полного молчания о наших делах. С полным ртом он не сможет болтать.

— Вас удивит, какие нелепые вещи он совершает. — Она бросила на спутника лукавый взгляд. — Но вы понимаете, что аппетит Фредди может вас разорить?

— Едва ли. Я сэкономил на гонораре Пинтера.

По лицу Марии вдруг пробежала тень.

— Вам надо беспокоиться не о Фредди, — вздохнув, начала она. — Я неудачно выразилась, и Пинтер догадался, что наша помолвка — притворство. Простите меня.

По поведению сыщика Оливер и сам понял, что ему все известно.

— Не стоит извиняться. Конечно, было бы лучше, если бы он этого не знал. Но Пинтер умен. Ему известна моя репутация. Неудивительно, что он заподозрил подвох. Вы же не хотели проговориться.

— Конечно, нет. Но он стал говорить такие вещи про вас, про меня, про Натана.

— Он вас спровоцировал на признание. Это его профессия. Потому он и считается таким хорошим сыщиком. — Голос Оливера зазвучал мягче. — А вы в отличие от меня не привыкли играть роль. Не волнуйтесь, он не станет болтать, ведь вы его клиентка.

Карета попала в затор из повозок и экипажей. Оливер почувствовал, что рад этой невольной задержке.

— А что Пинтер сказал о шансах найти Хайатта?

— Он не стал меня обнадеживать. Но все же, благодаря вам дело сдвинулось с мертвой точки.

Оливер не желал слушать ее благодарности. Пусть бы этот Хайатт горел в аду! По дороге в клуб он кое-что выведал у Фредди и укрепился в убеждении, что Хайатт хочет жениться на Марии из практических целей. Ему казалось, что девушка готова повторить печальную судьбу его матери. Ничего хорошего из такого брака не выйдет.

— А вам не приходило в голову, что Хайатт сам не желает, чтобы его нашли?

Мария с усилием сглотнула и отвернулась к окну.

— Приходило.

— И что вы тогда будете делать?

— Не знаю. — Она перевела взгляд на Оливера. — А вы что, предлагаете себя на его место? — Увидев, как он напрягся, Мария быстро добавила: — Успокойтесь, я шучу. Неужели вы не замечаете, когда женщина вас поддразнивает?

Действительно, он не замечает. Женщины редко с ним шутили насчет женитьбы. Но хуже то, что сама мысль не показалась ему такой отталкивающей, как раньше. Спать с ней в одной постели… Разговаривать ночами, когда мрачные мысли не дают уснуть…

— Позор, что вы так прискорбно невинны, — колко заметил он, стараясь попасть в ее шутливый тон. — Иначе бы я сделал вам менее благородное предложение.

Развеселившись, Мария легкомысленно воскликнула:

— О, вы бы предложили похитить меня?

Едва она произнесла эти слова, атмосфера вдруг накалилась. Оливер чувствовал, что больше не может шутить на эту тему.

— Нет, не похитить. — Он поймал ее взгляд. — Я предложил бы вам стать моей любовницей.

Глава 12

Мария замерла. Неужели он говорит всерьез? Она часто не понимала его. Оливеру нравилось шокировать окружающих. Но теперь Мария уже знала, что для него это способ держать людей на расстоянии, чтобы не получить отказ. Он хвастливо объявлял себя дьяволом раньше, чем другие могли обвинить его в этом, и считал, что одерживает победу.

Отец вел себя так же, так же любил выставлять напоказ свое незаконное происхождение. Странно, что эти двое настолько схожи. Разница состояла в том, что отец свои взгляды высказывал агрессивно, а Оливер делает это с показным безразличием, в небрежно-ленивой манере.

Но только не сейчас. Сейчас он, казалось, сам удивился своим словам. Потом его взгляд стал настойчивым. Щеки Марии вспыхнули. Она вдруг осознала, что они совсем одни.

— Ну, раз уж я так прискорбно невинна, — Мария старалась говорить с прежней легкостью, — то вопрос снимается.

— А давайте представим, что нет, — с внезапной хрипотой продолжал он. — Вы могли бы жить здесь под моим покровительством, пока мы не устанем друг от друга, а потом вернуться в Америку. И никто не узнает, как вы провели время в Англии. Конечно, это просто фантазия.

При мысли, что Оливер всерьез делает ей непристойное предложение, Марию окатило жаром. В устах этого столь порочно привлекательного мужчины даже оскорбительные вещи звучали как комплимент.

«Будь осторожна, Мария», — одернула она сама себя.

— Если уж фантазировать, то надо вспомнить, что вы знакомы со мной всего сутки, а этого недостаточно, чтобы выбрать себе любовницу. — Она старалась говорить как можно спокойнее.

— Я захотел вас, как только увидел.

В его взгляде светился такой острый голод, что она тотчас поняла: разговор идет не о пустых фантазиях.

Стараясь скрыть неуместное возбуждение, она с иронией произнесла:

— И что же, я буду… пятнадцатой в вашем списке любовниц?

В наступившем молчании Мария услышала, как тяжело он дышит.

— На самом деле первой, — наконец сообщил он. — У меня никогда не было постоянной любовницы.

Мария усмехнулась:

— Вы думаете, я поверю?

— Но это правда. Я всегда предпочитал кратковременные связи.

Как ни странно, это ее удивило.

— И я должна верить, что вы решили изменить привычке ради меня? Разумеется, я говорю в шутку.

— Ну почему бы и нет? Люди меняются. Я бы относился к вам очень хорошо. Вы бы ни в чем не нуждались.

Мария насмешливо приподняла бровь.

— Ни в чем, кроме респектабельности.

— К черту респектабельность! — прорычал он.

— Вам легко говорить. Вы ничего не теряете, тогда как я теряю все.

Сейчас Оливер смотрел на нее взглядом хищника. Мария невольно поежилась.

— Я бы о вас позаботился. Позаботился, чтобы вы имели крышу над головой. — Оливер с непонятной настойчивостью продолжал этот пустой разговор. — Когда бабушка откажется от своего сумасшедшего плана, она опять станет поддерживать деньгами моих сестёр и братьев, а весь мой доход останется мне. Нам ведь нужно не так уж и много — домик в Челси, и все. Ваше наследство останется в неприкосновенности. Во всяком случае, вы не будете привязаны к такому негодяю, как Хайатт, который, сменив адрес, даже не потрудился сообщить вам об этом письмом. Эта фраза попала в цель.

— Боюсь, он не мог, — сдавленным голосом произнесла Мария, выражая этим свои худшие опасения.

— Он вышел из лондонского порта живой и здоровый. Фредди рассказал мне, что он расплатился за жилье. Так не бывает, если человек исчез, столкнувшись с нечестной игрой.

Ох уж этот Фредди с его длинным языком! Неизвестно, что он еще выболтал, пока они шли в клуб Оливера.

— Вы не знаете Натана. Он не стал бы… Он не мог…

— Бросить вас без единого слова? Очевидно, смог. Его слова разрывали ей сердце.

— Вот что я вам скажу. — Мария собралась с духом. — Мне не нужны ни вы, ни он. Если Натан сбежал, чтобы не жениться на мне, я унаследую деньги отца и буду жить, как захочу.

— Когда унаследуете. Но до тех пор, пока Хайатт не найдется или не будет признан умершим, ваше финансовое положение будет весьма нелегким. Может пройти несколько лет, прежде чем ваше состояние к вам вернется.

— Я… я уверена, что на такой случай отец сделал соответствующие распоряжения.

— Конечно. Вроде того, что он позаботился купить вам мужа.

— Никакого мужа он мне не покупал! — гневно воскликнула Мария и тут же повторила почти шепотом: — Не покупал.

Казалось, боль в ее голосе достигла сердца Оливера.

— Даже если ваш отец сделал мудрые распоряжения и вы получите свои деньги достаточно быстро, чтобы не умереть с голоду, подумайте, какая жизнь вас ожидает? Жизнь безупречно респектабельной старой девы?

— Я могла бы выйти замуж, — запротестовала Мария.

— Но вы никогда бы не узнали, желают ли ухаживающие за вами мужчины вас или только ваши деньги.

— Это не хуже, чем когда меня желают только ради моего тела.

— Но я хочу не только ваше тело, я… — Он вдруг замолчал, испугавшись того, что собирался сказать. — Вы представить себе не можете, что такое брак без любви. У моих родителей было именно так. Из всех чувств они испытывали только обиду. Если они не ссорились, то почти не могли оставаться в одной комнате. — Он взял Марию за руку и стал осторожно снимать с нее перчатку. — И вот я вижу, как вы, словно бабочка на огонь, летите навстречу мужчине, который поставит вас, словно еще одну свою вещь, на полку и будет снимать оттуда, только если захочет вами воспользоваться. — Оливер отложил перчатки в сторону и стал поглаживать ее ладони. — Конечно, если вы его когда-нибудь увидите.