— Нет, не хорошо! — встрепенулась Маринка, которая вся была на нервах от этой близости. — Смотри, там спит мой муж, который, кстати, называет тебя своим другом…

— Ну и что? Разве он нам мешает? Пусть спит на здоровье, — возразил Димка, посмотрев на Алексея.

— Ну хоть что-то ты мне можешь сказать?! — Маринка вскочила с места и откинула с груди роскошные волосы. — Что я стала красивая, что нравлюсь тебе…

— Зачем?.. Ты и так все знаешь. Это засасывает как пылесос…

— Какой пылесос, Димка! Неужели ты не понимаешь, что мучаешь меня? Неужели у тебя совсем нет для меня слов?..

— Не знаю… Нет, наверно…

Димка закурил, встал и медленно обнял Маринку за плечи. Она всхлипывала. Он легко провел рукой по ее волосам, прикоснулся к талии. Маринка всем телом вздрагивала от его прикосновений и, медленно тая от его близкого тепла, склонялась к нему в объятия.

— Господи! Я так тебя чувствую… — прошептала она сквозь слезы.

Димка улыбнулся уголками губ и обнял ее крепче.

— Вот и все, мы и успокоились, — шептал он, — все хорошо…

Его губы скользнули по ее щеке, сцеловывая горячие, соленые слезинки. Маринка не сопротивлялась, наоборот — как будто подставила лицо этим мягким, ищущим губам. Димка целовал ее сначала нежно, по-дружески, потом все требовательнее, разжимая ее губы горячим языком. Она вся отдалась этим поцелуям, как будто наступил последний миг их жизни. Внутренне она перешагнула какую-то очень важную для себя черту. Димка сжимал в объятиях Маринку, руками путаясь в ее густых волосах.

Вывел Маринку из состояния прострации возмущенный хриплый голос Алексея:

— Что это тут происходит?

Она вздрогнула и отшатнулась от Димки, инстинктивно вытирая ладонью влажные, распухшие губы. Ее гость тоже вздрогнул от неожиданности, напрягся и побледнел. Обычно Алексей спал непробудно до самого утра, а тут… Как будто шпионил за ними, выжидал!

— Так-так, — продолжал между тем Нехристенко, — стоит только мужу уснуть, как жена уже с моим другом милуется. Я этого не допущу!

Пошатываясь, он приподнялся с кровати и сделал шаг в сторону Маринки, но тут же рухнул обратно на диван.

— Алеша, перестань, ты пьян. Ложись, я тебе завтра все объясню.

— А что тут объяснять? — закричал оскорбленный муж. — И так все понятно! В моем собственном доме!

По лицу Алексея градом катились пьяные слезы. Он силился дотянуться руками до обидчиков, но не мог.

— Уходи, Димка! — Маринка подтолкнула друга к выходу. — Я тут сама разберусь.

— Ты уверена? — прошептал побледневший Димка.

— Да, уходи скорее…

— Так вот ты какая! Значит, все правда, что про тебя говорят? — сказал багровый от ярости Алексей, когда они остались одни.

— Кто говорит? — холодно спросила Маринка. Она уже окончательно пришла в себя и стояла, прижавшись спиной к стене, глядя прямо в глаза мужу.

— Я все, все знаю про тебя, какая ты б…! — хрипел Алексей. — Еще со школы!

— Меня абсолютно не волнует, что ты думаешь по этому поводу. Видимо, тебе известно больше, чем мне. Тебе надо проспаться, потом поговорим.

Маринка взяла сумочку, накинула пальто и, гордо подняв голову, вышла из комнаты. Мозг работал холодно и четко. Ей самой было удивительно, как удается сохранить полное самообладание в такой ситуации. Как будто струна оборвалась внутри… Все кончено!

Несколько дней после этого эпизода Маринка не видела мужа. Она совершенно справедливо рассудила, что он должен успокоиться, прийти в себя. А после этого можно будет и поговорить. Странно, но Маринка испытала некоторое чувство облегчения, как будто прорвался застарелый нарыв и в ее длительной болезни наступил жестокий кризис. Она совершенно не паниковала. Более того, Маринка решила для себя, что сама потребует скорейшего развода. В голове теснились противоречивые мысли. Может быть, сейчас самое время снова сойтись с Димкой, построить наконец с ним вместе дом, родить детей… Как мечтали в детстве. Он ведь тоже одинок и неприкаян. Боже, как долго она гнала от себя подобные мечты и желания, а теперь они нахлынули волной и почти лишили ее разума. Невольно она снова начала строить планы, мечтать, надеяться… И все это снова было связано с ее Димкой, по-прежнему любимым и единственным…

В тот кошмарный вечер пятницы, ставший одним из страшных снов всей ее жизни, Маринка возвращалась домой позже обычного. Ей пришлось после всех дел еще зайти домой к одному из «трудных» учеников и объясниться с его родителями. Оказалось, восьмилетний парнишка боится ходить в школу потому, что его ругают за плохие отметки! А в итоге — сплошные прогулы, двойки и нервные срывы. После долгого разговора с мамашей Смирнова чувствовала одновременно усталость и удовлетворение — кажется, удалось достучаться, объяснить мамаше, что не надо чрезмерно прессинговать талантливого, подвижного парня, а лучше дать ему свободу самовыражения… Тогда и с учебой все будет нормально.

Когда Маринка, улыбаясь своим мыслям, заходила в подъезд, она обратила внимание на группу молодых людей в военной форме, стоявших в тени деревьев неподалеку. При ее появлении парни смолкли, только огоньки сигарет немного освещали их лица. Маринке отчего-то стало неприятно, она ускорила шаг и закрыла за собой дверь. И в этот момент сзади послышался шум, кто-то нагнал ее и ударил по голове чем-то тяжелым, одновременно зажав рот. Дальше все происходило как в страшном фильме: Маринку в темноте втащили по лестнице на второй этаж, где она жила. Ни одна лампочка в подъезде не горела. Дверь в ее квартиру оказалась уже открытой. Маринка силилась обернуться, чтобы разглядеть обидчиков, но не могла. По звукам шагов их было несколько.

Не зажигая света, нападавшие проволокли ее по коридору и бросили на кровать. В рот ей затолкали какую-то вонючую тряпку, так, что Маринка могла только хрипеть. Она извивалась и пыталась вырваться, но силы были неравны: на нее навалились несколько потных, вонючих тел и намертво прижали ее к кровати.

— Ребята, включите музыку, чтобы шума было неслышно! — сказал какой-то хорошо знакомый ей голос.

Кто-то из присутствующих включил телевизор. Там показывали праздничный концерт. На экране неестественно дергались одетые в блестящие наряды фигуры.

— Ну что, как ты сейчас запоешь, женушка? Попробуй воспротивься сейчас!

Ее наотмашь ударили по лицу. Только теперь Маринка догадалась, похолодев, кто стоял за всем этим ужасом. Это был ее муж Алексей, и, как всегда, пьяный! Она попыталась выплюнуть тряпку и что-то сказать ему, но не смогла. Слезы отчаяния и страха стояли в глазах. Супруг подошел и, широко расставив ноги, склонился над беспомощной Маринкой. Она умоляюще смотрела на него, не осознавая еще до конца, что он действительно может причинить ей боль.

— Держите ее, ребята! Сейчас мы ее быстро в себя приведем!

Алексей расстегнул брюки, присутствующие одобрительно загоготали. Муж содрал с Маринки одежду, она при этом умудрилась лягнуть его ногой в лицо. Он взвыл:

— Ах ты стерва! Еще и дерешься! Получай за все!

Тут Маринка испытала такую боль, какой не испытывала никогда в жизни. Казалось, что ее тело разрывается на мелкие кусочки, в каждом из которых остается ее огромное, с каждой секундой нарастающее страдание. На несколько минут она потеряла сознание. Очнулась оттого, что Алексей шептал ей прямо в лицо, обдавая многодневным перегаром:

— Думаешь, с другими можно, а со мной нет? Со всеми в городе переспала, а мне не даешь? Я тебе покажу…

Где-то рядом завизжала кошка Серафима. Похоже, ей тоже за что-то досталось. Что теперь Маринка скажет бабульке, которая просила следить за ней? Каждое мгновение казалось девушке бесконечным. Она рыдала взахлеб от переживаемого унижения, но изменить ничего не могла. Даже отбиваться в какой-то момент перестала. Наконец Алексей кончил и отвалился от нее.

— Эй, ребята, кто следующий? Уступаю место… Она всем дает!

Маринка сдавленно охнула и снова умоляюще посмотрела на мужа. Быть может, она и заслуживала от него наказания, но не такого! Алексей сел и, оскалившись, отвернулся. А когда на Маринку кто-то навалился, дыша перегаром и табаком, она потеряла сознание. Ей плескали в лицо и на грудь водкой, били. И едва она пришла в себя, пытка возобновилась… Казалось, ее мучения будут длиться бесконечно… А потом у Маринки случился такой обморок, что привести ее в себя у насильников уже никак не получалось. Она только мычала, бессильно мотая головой.

— А дайте-ка я! — сказал Алексей. — Муж как-никак! — И ударил ее по лицу так, что свет в ее глазах окончательно померк.

— Может, умерла? — испуганно отшатнувшись, спросил кто-то, трогая ее безжизненную руку.

— Нет, не умерла, притворяется, сучка! — злобно ответил Алексей и наклонился, прислушался к ее дыханию. Его не было.

Один из присутствующих включил свет. Картина происходящего шокировала даже самих насильников. Маринка лежала распластанная на кровати в луже крови, в страшных синяках и без признаков жизни.

— Ребята, уходим, пока не поздно, а? — жалобно подал голос какой-то солдатик.

Все быстро протрезвели. Уходили молча и быстро, не оглядываясь.

…Маринка пришла в себя только утром от каких-то протяжных странных звуков, а потом уже — от страшной боли во всех конечностях. Что с ней было? Медленно и с ужасом она вспомнила события прошедшей ночи. Раньше она думала, что после такого кошмара люди сразу умирают. Почему она не умерла? Зачем ей теперь жить? Маринка заплакала, все еще пытаясь не возвращаться к действительности. Но жизнь сама неумолимо возвращалась к ней, напоминая о себе мучительной болью в каждой клеточке тела.

Собравшись с силами, она осторожно присела в кровати и зажмурилась от ужаса. Повсюду на одеяле и сбитой простыне были пятна крови, руки, ноги, лицо — все в крови!

Маринка попыталась стать на ноги, но тут же рухнула обратно в кровать — любое движение причиняло немыслимую боль! Медленно боком Смирнова слезла с кровати и на четвереньках доползла до ванной комнаты. Там сидела, жалобно мяукая, кошка Серафима. Бедное животное! Его связали бельевой веревкой и бросили в ванной!