Робер Гайяр - Мари Антильская. Книга первая

— Возможно, — с каким-то безразличием согласился Жак. — Но при всем уважении, какое я питаю к этому старику, я без всяких колебаний заставлю его внять доводам рассудка. Видите ли, Мари, у меня такое чувство, будто до этого часа он жил за мой счет, пользуясь тем, что испокон веков предназначено мне самой судьбою. И я намерен всего лишь просить его возвратить мне то, что по праву принадлежит только мне одному!

Наступил вечер. Железный фонарь уже освещал небольшую прихожую со множеством дверей, когда губернатор возвратился к себе в кабинет.

Веселое настроение внезапно уступило место какому-то нервному возбуждению, ибо, как только лекари переступили порог комнаты Мари, он, сам того не желая, вновь оказался во власти сомнений.

Как долго продлится осмотр? Каков будет ответ? Маловероятно, чтобы юная дама и вправду солгала ему, но он знал, как шатки, ненадежны свидетельства подобного толка. А если медики все-таки скажут, что мадам де Сент-Андре уже не девственница, достаточное ли это основание, чтобы окончательно усомниться в ее заверениях?

Более всего думал он о том, каким грозным оружием против генерального откупщика стало бы в его руках подписанное лекарями свидетельство. Если бы ему удалось доказать, что брак Мари и господина де Сент-Андре не состоялся, что он существует только на бумаге, его без труда можно было бы расторгнуть, а репутация генерального откупщика на острове погибла бы безвозвратно. И тогда компании не останется ничего другого, как отозвать его назад, во Францию!

Много раз он с трудом удерживался от искушения выйти в прихожую и попробовать по доносившимся из-за двери звукам догадаться, скоро ли все закончится. И лишь огромным усилием воли он заставил себя усидеть на месте.

Тревога его сделалась уже почти нестерпимой, когда в дверь наконец постучали.

Он услышал доносившиеся из прихожей негромкие голоса и догадался, что медики советуются между собой, в каких выражениях отчитаться перед ним о результатах осмотра.

Он пригласил их войти.

Первым появился в дверях тот, что постарше, — доктор Патен, в руках у него была бумага, исписанная крупным, наклонным почерком. Он сделал несколько шагов вперед и почтительно склонился перед губернатором. Вошедший вслед за ним Филипп Кене, совсем молодой и куда более робкий, бесшумно прикрыл за собой дверь. Потом с заискивающим видом тоже отвесил Дюпарке низкий поклон. Губернатор в ожидании неподвижно стоял за столом, потирая руки от нетерпения.

Несмотря на то, что Жак умирал от желания как можно скорее узнать содержание рапорта, который держал в руках доктор Патен, он все-таки начал со слов:

— Думаю, вы заметили, господа, что я отослал прочь караульных, которые обычно дежурят у моих дверей. Надеюсь, никто не видел, как вы выходили из спальни мадам де Сент-Андре. Еще раз повторяю: очень важно, чтобы осмотр, что я просил вас произвести, сохранялся в полнейшей тайне.

— Господин губернатор, вы можете полностью полагаться на наше молчание, — заверил его доктор, вплотную подойдя к его столу.

Жак кивком головы поблагодарил его и тут же осведомился:

— Так что же?

— У нас не вызывает ни малейших сомнений, что брак этот не был довершен.

Жак не спеша взял в руки рапорт. Все нервы были напряжены до предела. Он с облегчением вздохнул и улыбнулся. Теперь, когда С него будто свалился тяжкий груз, ему уже не было нужды торопиться.

— Вы совершенно уверены? — усомнился он. — Ваш рапорт составлен по всей форме?

И только тут принялся читать.

— Вижу, вы оба поставили под ним свои подписи и дату… прекрасно. Благодарю вас, господа…

Подняв голову, он увидел, что оба лекаря, вместо того чтобы раскланяться, как-то странно переглядываются, будто хотят еще что-то добавить.

— Думаю, вы немало удивлены, господа, — обратился он к ним, — и я вполне понимаю ваше любопытство. Вы задаете себе вопрос, почему я попросил вас проделать этот осмотр и почему потребовал сохранить это в полнейшей тайне. Так вот, все объясняется весьма просто, дело в том, что господин де Сент-Андре, между нами говоря, не пользуется особым уважением среди колонистов, которые, впрочем, его еще и в глаза-то не видели. Кое-кто уже пытался опорочить его, распространяя слухи о его мужском бессилии, и это дошло даже до ушей самого настоятеля монастыря иезуитов. Надо ли говорить, что у людей несведущих вряд ли что-нибудь может вызвать больше тревожного любопытства, чем брак юной женщины со стариком. Одни говорят, будто мадам де Сент-Андре вовсе не жена ему, а дочь, другие — что она просто его любовница, но любовница особого сорта, с которой он не имеет близких отношений или требует потворствовать его извращенным прихотям. Как вы понимаете, священники острова отнюдь не в восторге от подобного сожительства… А поскольку слухи, которые ходят здесь, на Мартинике, насчет генерального откупщика, рано или поздно дойдут и до Франции, недруги мои не преминут воспользоваться случаем обвинить, будто я пытаюсь всеми способами подорвать репутацию господина де Сент-Андре. А благодаря вашему свидетельству, господа, я смогу заставить генерального откупщика тем или иным манером — это уж ему самому решать, каким — навести порядок в своих отношениях с мадам де Сент-Андре, которая, по собственному ее признанию, вовсе не счастлива с ним!

— Господин губернатор, — заметил доктор Патен, — мы всего лишь простые лекари, и государственные дела для нас темный лес. Вы губернатор Мартиники, и кому лучше вас знать свои обязанности. Вы вольны поступать, как считаете нужным, и делать все, что, по вашему разумению, пойдет во благо нашей колонии. Вот все, что я хотел бы сказать, дабы пояснить вам резоны доверия, которое мы к вам питаем…

— Благодарю вас, господа, — ответил губернатор. — Надеюсь, вы доложили мадам де Сент-Андре о результатах своего осмотра?

— Разумеется, господин губернатор, — подтвердил лекарь. — Хотя, ясное дело, она была не слишком-то удивлена — зато, признаться, мы, сударь, были изумлены сверх всякой меры…

Жак бросил на них взгляд, в котором сквозил вопрос.

— Само собой, — тут же с готовностью продолжил доктор Патен, — ведь мадам де Сент-Андре — молодая женщина, или, теперь мы уже можем сказать, девушка, которой как-никак перевалило за двадцать. И мы с собратом можем засвидетельствовать, что как женщина она вполне созрела и чувственности в ней с избытком. Она замужем и знает все про жизнь, хотя брак ее, как мы уже имели честь доложить, так никогда и не был довершен…

— К чему вы клоните? — сухо поинтересовался Жак. — Говорите ясней, господа, давайте-ка лучше обойдемся без всяких экивоков.

Тут на помощь пришел и второй лекарь.

— Мы хотим сказать, сударь, что в физическом, так сказать, смысле эта женщина и вправду девственница. На этот счет мы с доктором Патеном проверили ее со всей тщательностью. Зато господин де Сент-Андре, хоть и не будучи в состоянии выполнять свои супружеские обязанности, приложил немало стараний, чтобы в меру своих возможностей пробудить в этой юной особе чувственность и интерес к плотским утехам. Путем изощренных любовных ласк он вполне подготовил ее к близости с мужчиной, ибо мы с коллегой можем засвидетельствовать, что мадам де Сент-Андре наделена природой таким темпераментом, какой не так уж часто и встретишь.

— Мой собрат вам все очень верно объяснил, — одобрил доктор Патен. — Я же со своей стороны могу только добавить, что наше искреннее изумление проистекало еще и из того факта, что ведь мадам де Сент-Андре, насколько нам известно, изрядное время прожила в Париже, да еще в таких кругах, где ежечасно подвергалась всяческим соблазнам, но, к чести ее будет сказано, устояла перед ними — и это несмотря на то, что желающих совратить ее, должно быть, находилось предостаточно, тем более при такой легковозбудимой чувственности, какую мы в ней заметили…

— Иными словами, — твердо заметил Дюпарке, — вы хотите сказать, что мадам де Сент-Андре — натура весьма пылких страстей.

— Именно так, господин губернатор. Более того, у меня есть все основания предвидеть серьезные трудности для ее супруга, я имею в виду супруга, который будет в состоянии в полной мере приобщить ее к радостям плотской любви. И боюсь, как бы тогда, при этаком-то любовном темпераменте, чувства не заговорили в ней сильнее разума…

Занимавшееся солнце уже начинало вонзать свои острые клыки в спешащих к пристани людей, когда Жак Дюпарке вышел из форта Сен-Пьера.

Всю ночь он не сомкнул глаз, размышляя над случившимся. Слышал, как поздно вечером вернулся господин де Сент-Андре, и даже, не показываясь ему на глаза, кое-что подглядел. Он видел, как генеральный откупщик подошел и постучался в дверь своей супруги, слышал, как та извинилась, что не может впустить его, сославшись на усталость. Заметил, как злой и в расстроенных чувствах господин де Сент-Андре вернулся к себе в комнату. Однако этого оказалось вовсе недостаточно, чтобы успокоить муки ревности Жака.

Спускаясь по отлогому холму, на склоне которого была построена крепость, он вдруг понял, что с тех пор, как к нему в руки попал рапорт лекарей — а особенно после того, что сказали ему врачи, — для него стала непереносима даже сама мысль об отношениях между Мари и ее супругом. Отчасти именно по этой самой причине он так и не зашел к ней вечером, чтобы поздравить с благоприятным исходом осмотра и сказать, что любовь его к ней возродилась в нем с прежней силой и что он решил устроить их счастье…

Вдоль пристани уже начала собираться толпа. Он нарочно напустил на себя озабоченный вид, чтобы не замечать обращенных к нему почтительных поклонов.