Помимо обязательных уроков танца, к которым я и так никогда не проявляла невнимательности, я брала дополнительные уроки у самого Мальтэ Дьявола, и вскоре я сделала столь скорые достижения, что менее чем через три месяца я оказалась в состоянии исполнять балетные партии.

День моего дебюта был отмечен довольно приятным для меня событием. Место в спектакле мне досталось благодаря тому, что непосредственно перед представлением в театре застали одну из наших подруг из основной труппы за занятием довольно приятным, но в пуританском обществе считающимся смертным грехом. В нашей женской компании такого раньше не случалось, и случай требовал, чтобы наказание было образцовым и строгим. Преступница явилась на суд к господину Тюре, дабы быть осуждённой суровым конклавом. Один из его членов, контролёр Ла Шамарее был столь любезен, что предлагал её простить, учитывая предыдущие заслуги, одному ему известные, но президент суда Карту сказала, что прощение подобной ошибки будет иметь опасные последствия, что новички, поощрённые безнаказанностью столь гнусного разгула, пали бы скоро в такую же яму беспутства и разгула, как эта дочь Опера-Комик. Она добавила при этом, насколь позорно и стыдно, что зерно проституции у этой девицы проклюнулось на чистой природе театра, который всегда был учреждением… нет… школой деликатности и благородной вежливости для девиц, и что, наконец, если простить виновницу, то отныне ни одна честная девушка не захочет пойти служить в Оперу. И мадам Карту заключила, что эта девица должна быть незамедлительно исключена из труппы, а господин Тюре, ясновидец и провидец, был вынужден с этим согласиться.

Итак, приблизительно уже две недели я стирала свои подошвы своих балеток среди других учеников Терпсихоры, когда однажды утром, проснувшись, получила письмо. Вот его сущность:

« Мадемуазель, я вас вчера увидел в Опере. Ваше лицо мне понравилось. Если вы чувствуете в себе настроение принять расположение человека, который ненавидит затруднения в любви и не думает о деньгах, будьте так добры сообщить мне об этом без промедления. Я к вашим услугам, и т.д.. »

Хотя я ещё не обладала большими знаниями этикета высшего света и стиля людей из этого круга, я разгадала без труда по лаконичным и резким оборотам этого короткого письма, что затронула сердце финансиста. Мои скудные познания об этом круге людей не позволяли отклонить столь ценное предложение, которое так неожиданное впорхнуло в мои руки… я же не совсем дура. Я ему немедленно ответила… что месье оказал мне огромную честь, отдав предпочтение из такого сонма любезных девушек Оперы, и что было бы слишком зло не ответить на проявленную им доброту, и для меня было бы недостойно не принять его предложение… и что если ему не терпится меня увидеть, то мне не меньше хотелось бы лично засвидетельствовать ему моё глубокое уважение.

Час спустя после моего ответа он уже прибыл ко мне в экипаже, без бриллиантов в отделке, но со многими деталями, говорящим людям о статусе владельца. Я встретила хозяина экипажа на лестничной площадке. Если описать его портрет в трёх словах, то скажу вам, что это был маленький, коренастый, ужасно некрасивый человек, приблизительно шестидесяти лет. При виде меня он пробормотал пять или шесть любезных фраз, которые я могла бы и не понять без столбика монет в пятьдесят луидоров, который он скромно положил в мою руку. И в этот момент любая тоскливая речь уже кажется восхитительной и возвышенной, если она сопровождается и преподносится столь щедрым способом. После этого я уже смогла легко рассмотреть в чертах его лица изысканность и признаки дворянского происхождения, которые ускользнули от меня при первом взгляде. Вот как много значат для женщины красивые способы знакомства, правильно выбранный дебют кавалера.

Я была, можно сказать, в более провоцирующем и возбуждающем, чем кокетливом утреннем домашнем платье. Искусство, которое я проявила, выбирая платье, должно было подчеркнуть природную привлекательность моего тела. Я имела причину трезво оценивать власть этой комбинации… и не ошиблась. Мой финансист нашел меня восхитительной. Жадность его взглядов и нетерпение его рук не позволяли мне сомневаться в том, что ему не терпится добраться до моей комнаты. Но я переоценила свои силы. Между тем, а что же случилось? Ничего фатального, но после игривости первых трёх четвертей часа я была безжалостно спущена со своего королевского трона. Это унизительное приключение меня смертельно уязвило, поскольку впервые в жизни я потерпела фиаско. Я дрожала от страха, испугавшись, что это произошло потому, что мой новый любовник обнаружил во мне некоторый недостаток, неизвестный мне до сих пор. К счастью, мой финансист меня успокоил, признавшись, что дело не во мне, и он и ранее был подвержен подобным несчастным случаям. И действительно, он оказался хорошим человеком и считал меня настоящей искусницей, так как в течение одного года, который я прожила с ним, он не упускал случая регулярно, два раза неделю, посещать меня. Что бы там ни было, многие девушки оказались бы очень счастливы на моем месте и на тех же условиях. Мой денежный туз меблировал мне квартиру на улице Святой Анны, избавлял меня от расходов на мой дом, и помимо этого давал мне ещё сто пистолей в месяц. Я собиралась сколотить состояние с ним, когда непредвиденный сбой в отлаженной было схеме поразил отлаженный ритм моей жизни и нашей нежной связи.

В Опере все зависит от имеющейся у вас репутации. И, как ни странно, ничто не оказывает такой чести актрисе, как известие о том, что она стала причиной банкротства своего поклонника или и отправила его в больницу лечиться от психического расстройства. Разорение моего финансиста предоставило мне удивительный кредит в высшем свете. Толпа кандидатов на моё сердце со всех стран мира представилась мне на аудиенцию. Тем не менее, я не решилась сделать выбор, не проконсультировавшись с месье де Гр-е, перед которым я имела определённые существенные обязательства. А ниже я попытаюсь изложить спасительные советы, которые я от него получила, прежде чем сделать новый выбор, как памятник моей благодарности по отношению к нему, и как наиболее точное руководство для девушек, которые хотят извлечь пользу из своих прелестей.

Итак, советы светской девушке:

Любая персона, которая желает достичь успеха за счёт своих природных данных, сексуальных знаний и умения, должна, как продавец, иметь в виду только свои проценты и прибыль, и ничего другого.

Пусть её сердце будет всегда недоступно настоящей любви. Достаточно, чтобы она лишь делала вид, что любит, и смогла это внушить другим.

Пусть у того, кто сможет оплачивать её жизнь лучше всего, будет предпочтение перед его соперниками.

Пусть она менее всего стремится к людям с титулом: они – по большей части, чрезмерно высокомерны, и к тому же, изрядные прохвосты. Крупные финансисты крепче и надёжнее, легче слушаются руля, нужно только знать способ, как их брать за живое, а затем их уже несложно приручить, если у вас есть хоть немного мозгов в голове.

Если девушка разумна, то она бесцеремонно выпроваживает прочь грелюшонов, любовников проституток, без зазрения совести живущих за их счёт, ведь кроме того, что именно эти животные не приносят никакой выгоды дому, они часто ведут его к финансовому краху. Когда, однако, на её пути окажется некоторое хорошее мимолётное и крайне денежное увлечение, необходимо, чтобы эта скрупулёзность не стала изменой. Помните, что это – лишь случайный заработок в нашей профессии.

Пусть девушка придерживается, насколько это возможно, умеренности, и позволяет себе изредка приобретения, которые её покровителю в силу той или иной причины не будут стоить ничего.

Пусть у нее всегда будет находится время для того, чтобы выгодно разместить заработанные деньги, по мере того, как они к ней поступают, и из этого девушка сделает себе хорошую ренту на оставшуюся после отхода от профессии жизнь.

Если иностранец и француз конкурируют одновременно на получение удовольствия от общения с нею, то при прочих равных качествах пусть девушка не стесняется объявить о своих предпочтениях в пользу первого. Независимо от того, что этого требует и элементарная вежливость, она всегда поймёт, что более выгодно и удобно иметь дело с некоторыми милордами из Лондонского Сити. Именно эти люди, крабы по своей сущности, способны разорять друг друга своей гордостью и тщеславием, чтобы их сочли более богатыми, чем они есть на самом деле.

Девушка должна действовать очень осторожно, на благо своего здоровья, избегая американцев, неаполитанцев и испанцев, предельно уважительных и обходительных при первом общении, но, как говорится, Timeo danaos et dona ferentes, «Боюсь данайцев и дары приносящих», ведь буквально сразу же после вступления в права на вас они сильно меняются.

Наконец, в заключение, последний совет: пусть девушка тщательно изучит своего любовника, влезет в его шкуру, чтобы она была на ней, как её собственная.

Подписано: месье Гр-е.

Хотелось бы, что все дочери моей профессии хорошенько запомнили этот вид кодекса куртизанки, и использовала его также тщательно и умело, как и я.

Первой жертвой, заменившей мне финансиста, стал барон, сын крупного продавца из Гамбурга. Я никогда не думала, что из Германии может приехать к нам настоль глупое и чрезмерно неприятное животное. Он был шести футов высотой, кривоногий, рыжий, неимоверно глупый, и, к тому же, пьяница. Этот дворянин, надежда и идол своей семьи, путешествовал по миру, чтобы, по замыслу его родителей, приобщить к хорошим качествам, которыми его одарила природа, те, что приобретаются, вращаясь в высшем свете европейских столиц. В Париже он поселился в доме своего банкира, которому было поручено следить за счётом барона, ограждать его от всяких приживал и девушек с Монмартра.

Месье де Гр-е, всегда усердно пекущийся о наших интересах, счёл, что это будет неправильно, если этот молодой голубь ускользнёт из нашей голубятни. Он ему разъяснил, что будет неприлично, если сеньор такого благородного происхождения, будет жить в Париже не так, как это у нас принято для таких персон, и это будет непростительной ошибкой и не окажет ему чести, если он не запишет на свой счёт театральную девушку, ведь, одним словом, именно подобная связь давала нашим лучшим молодым юношам, всем нашим первоклассным адвокатам и судьям возможность занять подобающее им место в приличном обществе.