Бодин вернулся к растерянной делегации и задумчиво посмотрел на Эрнеста, Миртль и Уэйлона. Темноволосая девушка, которая убила Скупа Пармали, не двинулась с места, хотя по ее виду было заметно, что разговор об учительнице вызвал у нее большой интерес.

– Думаю, раз уж у этой вашей мисс Келлум не хватило духу добраться до Паудер-Крика, она скорее всего не справилась бы с нашими сорванцами. Им нужен такой наставник, который смог бы приструнить их, как говорит Кетлин. – Вольф печально улыбнулся и покачал головой: – Видимо, придется снова начинать поиски. Можно, например, посмотреть объявления в газете.

– Это займет уйму времени, и наши балбесы останутся зимой без учебы, – пробурчала Миртль Ли.

Бодин взглянул на ее раскрасневшуюся недовольную физиономию.

– Вы сами могли бы взяться за их обучение, Миртль, – предложил он, и в его глазах мелькнула ирония.

– Я? – Она помахала коротким пальцем перед носом Вольфа. – Скорее наступит день Страшного суда, чем я пойду в школу. Я вырастила шестерых детей и с каждым, уверяю вас, хлебнула забот по самое горло. Нет уж, спасибо за доверие, сэр, и бросьте свои шутки. В этом деле нужен человек с соответствующим образованием, который пробудил бы в наших оболтусах тягу к совершенствованию их дрянных характеров. К тому же здесь необходима изрядная твердость духа, чтобы держать в узде этих шалопаев, которым, слава Богу, резвости не занимать. Да вы сами не меньше других заинтересованы в хорошем учителе для вашего мальчика.

«Для вашего мальчика?»

Ребекка открыла рот от изумления, но тут же взяла себя в руки и широко раскрытыми глазами уставились на спокойное лицо шерифа. «Значит, ты женат, Вольф Бодин. Муж и отец». Она почувствовала, как в ее душе что-то увядает, а воображение тут же нарисовало красочный портрет любящей жены с золотистыми волосами, румяными щеками и постоянной обожающей улыбкой на лице. И с ребенком на руках. Полный дом веселых карапузов. Счастливый дом, где потрескивает камин и пекут пироги.

Она чувствовала себя опустошенной. Густая краска залила ее лицо и шею. Ах, как глупо было мечтать об этом человеке много лет! Сколько волнующих, романтических, счастливых и трагичных сцен с его участием сочиняла она в своем воображении! Сколько раз она представляла, как он приезжает в школу мисс Райт… признается, что давно лишился из-за нее покоя и поклялся разыскать ее, чтобы увидеть женщину, в которую превратилась та маленькая бесстрашная девочка:

– Мисс Ролингс, я не могу и дня не думать о вас с тех пор, как мы встретились. Мечтаю только о вас. О да, я знаю, вы были тогда очень юны, но так прекрасны, так невероятно прекрасны. Мне кажется, вы околдовали меня, поэтому я не слышал, как подкрался Расс Гэглин. Нет, дорогая, я не сержусь на вас за это. Все в прошлом. Как я могу сердиться на вас? Вы лишь пытались защитить своего отца, а что может быть благороднее? Мисс Ролингс, позвольте вам сказать, что с первых мгновений нашей встречи я почувствовал, какая у вас тонкая, нежная и благородная душа. Я знаю, это прозвучит странно, но я сразу понял, что вы станете красивой женщиной. Я ждал вас. И рад, что дождался. Никакая другая женщина не вызывала во мне тех чувств, какие я испытываю в эту минуту, глядя на вас. Мисс Ролингс, могу ли я рассчитывать, что вы сделаете меня бесконечно счастливым, позволив вас поцеловать?

– Миртль, я тоже мечтаю о том, чтобы в Паудер-Крике появился наконец достойный учитель, – говорил тем временем Бодин раздраженной женщине в нелепой зеленой шляпке. – Но я не могу затащить кого-то сюда или удерживать здесь силой.

– Верно, Миртль. Нет смысла злиться на шерифа, – проворчал Эрнест.

Даже Уэйлон, не принимавший участия в разговоре, понял, что с этим нельзя не согласиться:

– Если бы не шериф Бодин, ни одна порядочная женщина даже и не подумала бы приехать в наш город, вы сами знаете, Миртль. Кто прогнал отсюда банду Сондерса и братьев Бентли? Вольф. Если бы у нас не было шерифа Бодина, сколько бы сюда понаехало всякого сброду! Так всегда говорит мой па, и ма с ним согласна.

– Прекратите, Уэйлон, болтать про своих родителей, – нетерпеливо вмешался Эрнест. – Или вы думаете, что мы весь день готовы вас слушать? Лично мне после всего случившегося необходимо подкрепиться и отдохнуть. Если кто-нибудь желает составить мне компанию в «Золотом слитке», милости прошу.

Встречающие разошлись кто куда, а Ребекка в сопровождении Бодина направилась в контору шерифа. Шагая рядом, она вдруг поймала себя на том, что старается идти с ним в ногу.

Она пыталась успокоиться и разобраться в куче новых сведений, полученных за прошедший час. «Значит, неприятная особа, которая всю дорогу жаловалась, мисс Келлум, так и не заняла место школьной учительницы в Паудер-Крике», – думала Ребекка. Нельзя сказать, что ее особенно тянуло вернуться в школу. Ей вполне хватило двух лет общения с распущенными и высокомерными девочками в школе мисс Райт. Но если вдруг понадобится найти какую-нибудь работу, прежде чем ранчо начнет приносить доход, то она по крайней мере знала, что для нее здесь найдется дело, которое ей хорошо знакомо.

Но Ребекка не собиралась спешить, пока не обдумает все тщательным образом и не увидит, в каком состоянии находится ранчо.

Контора шерифа размещалась в одноэтажном доме в самом конце улицы. Вольф Бодин открыл перед девушкой дверь, и Ребекка увидела небольшую чистую комнату с зелеными ставнями, всю обстановку которой составляли заваленный бумагами стол, несколько старых кожаных кресел да полки на стенах, набитые книгами.

Часть комнаты занимала камера площадью шесть квадратных футов, отделенная решеткой. В ней не было ничего, кроме койки, покрытой темно-коричневым одеялом, и ведра.

От вида камеры у Ребекки засосало под ложечкой.

– Что с вами?

– Ничего.

Бодин в упор смотрел на девушку, нерешительно застывшую на пороге.

– Почему же вы топчетесь на месте?

– Что?.. А-а. – Ребекка с ужасом поняла, что он прав. Она действительно переступала с ноги на ногу.

Стиснув зубы от досады, она вошла в комнату, и Вольф закрыл за ней дверь.

– Просто я устала, шериф, – объяснила Ребекка, стараясь не замечать камеру. – Надеюсь, мы быстро покончим с этим делом, и я смогу отправиться дальше.

– А куда вы направляетесь?

– В одно место недалеко отсюда.

– Нельзя ли поточнее?

– Зачем?

Он с безразличным видом опустился в кресло за столом, откинулся на спинку и посмотрел ей прямо в глаза. Молчание затягивалось, и Ребекка с трудом заставляла себя не двигаться.

– А затем, что вы производите впечатление человека, которому есть что скрывать, – наконец тихо произнес он.

И тут Ребекка вдруг осознала тщетность своей попытки утаить от него, как, впрочем, и от кого бы то ни было в Паудер-Крике, кто она такая. Раз она собирается жить на ранчо неподалеку от города, то скоро все узнают, что она дочь Бэра Ролингса. Она еще не была к этому готова. Но это все равно неизбежно.

– Я новая хозяйка владений Ролингса. – Она старалась говорить ровным голосом, хотя сердце так и прыгало у нее в груди. – Наверное, вы знаете, участок раньше принадлежал Пистоуну.

– Участок, который Бэр Ролингс выиграл в покер у Амоса Пистоуна? – В глазах Вольфа мелькнул огонек недоверия, который мог означать догадку, воспоминание или подозрительность, она не поняла, что именно. Он наклонился вперед: – А ваше имя…

– Ребекка Ролингс. Очень приятно снова встретиться с вами, мистер Бодин.

В тот же миг он вскочил, в два прыжка обогнул стол и оказался рядом, готовый броситься на нее в любую секунду.

– «Приятно» – не то слово.

Ребекка вздрогнула и инстинктивно попятилась при виде холодной ненависти, вспыхнувшей в его глазах. Должно быть, ему показалось, что она собирается убежать, поэтому он схватил ее за руки и рывком притянул обратно с той же непреодолимой силой, которую ей уже пришлось испытать на себе много лет назад.

– Вы никуда не уйдете. У меня к вам есть кое-какой счет, леди.

Она извивалась всем телом, отчаянно пытаясь вырваться.

– Я не виновата…

– Вы меня подставили, отвлекали мое внимание, пока один из подкравшихся бандитов не проломил мне голову.

– Нет! – Ребекка прекратила сопротивление и заставила себя твердо взглянуть ему в глаза, ставшие как раскаленное добела железо; ярость пылала в них неистовым пламенем. – Я не нарочно… я не знала, что Расс вернулся, заметила его, только когда он вошел в дверь и подал мне знак молчать. Я не хотела, чтобы вам причинили вред.

– Думаете, я поверю дочери Бэра Ролингса? – Он усмехнулся. – Вот была бы потеха.

Ребекка замерла, побелев от охватившего ее гнева. Вдруг она встрепенулась и попыталась его оттолкнуть, но Бодин только чуть крепче сжал пальцы, чтобы показать ей, насколько жалки ее потуги.

– Отпустите! Я не сделала ничего плохого, не совершила никакого преступления. Вы не имеете права обращаться со мной грубо.

– Грубо? – Он посмотрел на свои руки, глубоко вздохнул и ослабил хватку.

«Вольф Бодин, – сказал он себе, – где твоя известная всем железная выдержка? Почему ты позволил этой девчонке разозлить тебя?»

Может, потому, что не ошибся тогда, много лет назад, и она действительно превратилась в красавицу? Те же фиалковые, чуть раскосые глаза, уголки которых с очаровательным озорством поднимались кверху, но теперь это были глаза великолепной женщины. Те же острые ресницы, та же яростная непокорность, но лицо и тело принадлежат теперь прекрасному ангелу женственности, а не угловатому, ершистому ребенку.

Однако внутренний голос подсказывал, что есть другая причина, по которой Ребекка вызывала у него раздражение. Она чем-то напоминала ему Клариссу. Вероятно, все дело в черных волосах и светлой, кремового оттенка коже, поскольку глаза и рот совершенно не похожи. У Клариссы зеленые кошачьи глаза и маленький изящный рот, а у Ребекки откровенно чувственные губы.