«Он напоминает мне Бэра», – подумала Ребекка. У отца были те же взгляды на жизнь, он тоже не задерживался подолгу на одном месте, не любил обыденность, не желал подчиняться общим правилам. Его свободолюбивая философия чем-то близка и ей. Разумеется, этими принципами нельзя оправдать кражу чужих денег и остальные преступления, но с какой стати волноваться, что подумают о ней жители Паудер-Крика? Особенно Вольф Бодин. Он ничего для нее не значит. Ведь так?

Но все-таки он привез ее с танцев домой, пробыл здесь всю ночь, наколол дров, пообещал защитить от Нила Стоунера и других бандитов. И кое-что еще. Они чуть было не занялись любовью прямо во дворе.

Ребекка застыла с тарелкой в руке. Удивительно, что она сама этого хотела, не просила его остановиться, ничего не боялась, ни паника, ни отвращение не мешали удовольствию, которое она испытывала.

Даже в своих мечтах она не желала, чтобы Вольф Бодин раздевал ее, касался интимных мест или делал с ней то, что делают влюбленные мужчина и женщина. Да, она мечтала о поцелуях, мечтала услышать признание в любви, но и только. Дальнейшее представлялось ей весьма туманно, и в мечтах она никогда не доходила до того, что хотя бы отдаленно напоминало содеянное Нилом Стоунером.

Когда же ее ласкали опытные руки Вольфа, когда она целиком отдавалась его поцелуям, забыв обо всем и подчиняясь его желанию, она чувствовала лишь сладостное томление, а не ужас и отвращение.

Намыленная тарелка выскользнула из пальцев на пол и разбилась. Ребекка наклонилась, чтобы собрать осколки, но руки действовали механически, ее мысли занимало совсем другое.

«Ах, если бы он меня любил… Тогда бы у меня была какая-то надежда».

Ей незачем больше обманывать себя: она любит Вольфа Бодина, любит его всем своим бедным упрямым сердцем. И влюбилась она не в романтический образ, созданный детским воображением после той встречи в Аризоне, а в живого Вольфа из плоти и крови, человека, которого она встретила в Паудер-Крике, в сурового шерифа, пытавшегося изгнать ее из города. Она полюбила человека, которого нелегко понять, у него сложный характер: Вольф мог поддразнивать ее и одновременно защищать. Когда его мать пригласила ее на обед, он просто сбежал из дома, потом он спас ее от вальса с Уэйлоном Причардом, привез домой, когда она опьянела от черничного вина, наколол ей дров, пока она спала, а затем целовал до потери сознания… Вольф…

Может ли такой человек, как Вольф Бодин, полюбить дочь преступника? Может ли он испытывать к ней более глубокие чувства, а не обычную похоть?

Ребекка закрыла лицо руками, понимая, что не способна ответить на эти вопросы. Насколько она могла судить, Вольф Бодин никогда не полюбит ни одну женщину так, как любил свою покойную жену.

Впрочем, кое-что ей все-таки о нем известно. Вольф Бодин – порядочный человек, любит свою семью и свой город, презирает обман, высоко ценит закон и справедливость.

«Может, это не так уж мало, – робко прошептал внутренний голос, – может, того, что ты о нем знаешь, достаточно, чтобы понять его и заставить ответить на твое чувство».

Но Ребекка вовсе не была в этом уверена, зная только одно – что ничего не знает наверняка.

Глава 16

– Монтана, – четко повторила Ребекка. – Кто может произнести по буквам название нашей территории? Ну-ка попробуй. – Она ободряюще кивнула сидящему в третьем ряду Эвану Крэмеру.

На лице мальчика промелькнул испуг.

– Ман-та-на, – пробормотал он, покраснев от смущения.

Ребекка улыбнулась мальчику:

– Почти верно, но не совсем. Попробуй ты, Кара Сью.

– Мон-та-на, – гордо продекламировала девочка с косичкой.

– Отлично. А теперь, дети, кто ответит, как называются две самые крупные реки Монтаны? Посмотрите на карту, вот они. – Ребекка показала на две извилистые синие линии. – Кто знает? Может, ты, Билли?

– Миссури и Йеллоустон, – негромко ответил тот, и Мэри Брейди, тянувшая руку, согласно закивала.

– Хорошо. Теперь взгляните на доску, я написала здесь еще десять слов, вам нужно запомнить их правописание. Все эти слова имеют отношение к географии. Перепишите каждое из них по пять раз. Можно начинать.

Стояла пасмурная погода, со свинцового неба падали первые снежинки. Была только середина октября, но пейзаж за окном выглядел совсем по-зимнему, лужи покрылись тонкой корочкой льда, с гор дул пронизывающий ледяной ветер, свистя над застывшими долинами и пастбищами.

После занятий дети начали одеваться, закутываться в шарфы, натягивать варежки. Наблюдая за ними, Ребекка почувствовала комок в горле. Как могло случиться, что эти непохожие друг на друга ребята сделались ей так дороги? Она знала их всех, больших и маленьких, простоватых и очаровательных, сообразительных и тугодумов, и всех любила. Удивительно, ведь она проработала в школе всего несколько недель.

– До свидания, Тоби. Застегнись получше, Джоуи. Спасибо за яблоки, Кара Сью. Не забудьте, в пятницу у вас конкурс на лучшее правописание.

Ребекка стояла в дверях, провожая выбегавших на улицу детей. Оглянувшись, она увидела, что Билли, как всегда, задержался. Дожидаясь ее, мальчик рассматривал висевшую на стене карту Соединенных Штатов.

– Билли, у тебя есть вопросы? – спросила Ребекка, когда вернулась к учительскому столу и начала собирать книги.

– Да, мисс Ролингс, у меня вопрос.

– Слушаю тебя.

Ребекка думала, что Билли начнет расспрашивать о реке Йеллоустон, попросит объяснить что-нибудь из арифметики или захочет узнать ее мнение по поводу сочинения, написанного им на прошлой неделе, словом, ожидала услышать типичный вопрос, которые мальчик обычно задавал ей после уроков, когда ему просто хотелось ее внимания. На этот раз Билли просто ошарашил ее:

– Мисс Ролингс, почему люди должны умирать? Ребекка на миг растерялась. Может, он думает о матери?

– Почему ты об этом спрашиваешь, Билли? – осторожно поинтересовалась она.

– Из-за бабушки.

– Кетлин? С ней что-то случилось?

Билли молча кивнул, и у Ребекки сжалось сердце.

– Вчера она серьезно заболела. Док Уилсон сказал папе, что она может умереть, папа не знает, что я все слышал. Мисс Ролингс, я боюсь.

Ребекка похолодела и без сил опустилась на стул.

– Несколько дней назад она прекрасно себя чувствовала. Дала мне рецепт своего пирога, помогла сделать выкройку новых чехлов для мебели. Что случилось?

– У бабушки вдруг поднялась температура. Мама Джоуи принесла лекарственный настой, но он не помог. За бабушкой ухаживала миссис Адамс, ночью я слышал, как она сказала папе, что бабушке становится хуже. То же самое говорил и док Уилсон. Потом… – Билли замолчал.

– В чем дело? Что тебя так напугало?

– Бабушка сказала папе, что она уже не поправится и ему пора найти себе жену, она хочет умереть спокойно, зная, что мы с ним не останемся одни в большом доме.

Пораженная, Ребекка старалась не показать, как она встревожена и расстроена. Неужели они потеряют Кетлин? Ей было горько думать об этом, но она попыталась говорить как можно бодрее:

– Не теряй надежды, Билли. Она еще поправится, мы должны ухаживать за ней и молиться за ее выздоровление.

– Мисс Ролингс, я боюсь. Не хочу, чтобы бабушка умерла! Мама умерла, когда я был совсем маленьким, а теперь умирает бабушка… – Голос у него сорвался, он вытер слезы грязным кулаком и зашмыгал носом. – Еще я боюсь, что папа женится на мисс Уэстерли или на миссис Симпсон. Я не хочу, чтобы одна из них поселилась в нашем доме, стала моей мамой или заняла бабушкино место. С ними все будет не так!

Он заплакал, по щекам текли слезы, худенькие плечи вздрагивали. Ребекка всем сердцем откликнулась на его горе, обняла мальчика и принялась гладить по голове.

– Билли, я понимаю твои чувства, – прошептала она. – Перемены всегда пугают, знаю это по себе. Когда я была маленькой, то кочевала с отцовской бандой по всему Западу, мы никогда не разлучались. А потом он устроил меня в школу в Бостоне. Представляешь, как далеко мне пришлось уехать! – Ребекка повернулась к карте и указала на Бостон. – С тех пор я редко виделась с отцом, моя жизнь совершенно переменилась. Ночами я лежала без сна и мечтала, чтобы все стало по-прежнему. Я ненавидела перемены в своей жизни, ужасно их боялась. Но ты не должен бояться, что бы ни случилось, ты останешься с отцом.

Билли притих и молча смотрел на нее.

– Твой папа всегда о тебе позаботится, поможет справиться с бедами, ты можешь на него рассчитывать.

– Она права, Билли, – раздался с порога негромкий голос Вольфа.

Оба вздрогнули от неожиданности и резко повернулись к двери.

– Папа! – Мальчик бросился к отцу. – Что ты здесь делаешь? Бабушка… она не…

От волнения у Ребекки перехватило дыхание, но слова Вольфа принесли временное облегчение.

– Нет, сынок, она держится. Просто у бабушки есть одна просьба, и мне нужно обсудить это с мисс Ролингс.

Вольф Бодин вошел, и просторная комната сразу показалась меньше. Высокая крепкая фигура шерифа словно заполнила весь класс. Ребекка заметила, что Вольф выглядел усталым, вокруг рта залегли суровые складки.

– Кетлин просила вас прийти, но зачем, не сказала. Я недавно заезжал ее проведать, и Эмили Брейди говорила, что она ждет вас с нетерпением. – Он глубоко вздохнул. – Вы зайдете к ней?

Ребекка вскочила:

– Конечно! Давайте отправимся прямо сейчас. Вольф, мне очень жаль, что Кетлин заболела. Я могу чем-нибудь помочь?

– Навестите ее. – Ребекка быстро схватила книги, но Вольф протянул руку: – Разрешите, я помогу. Билли, ты поедешь в коляске с мисс Ролингс или со мной?

Мальчик посмотрел на Ребекку, но она его опередила и быстро сказала:

– По-моему, тебе лучше ехать с отцом. Вам двоим есть о чем поговорить, пока бабушка не поправится, вы должны полагаться только друг на друга.