Я стою между двумя мужчинами, ощущая себя маленькой мышкой между двумя котами. Напряжение между Ману и Педро такое, что мне хочется сейчас же спрятаться под кроватью или, что даже лучше, срочно бежать в аэропорт за билетом в Камбоджу.

Единственное, что меня удерживает от побега - желание решить возникшую проблему мирным путём. А я сомневаюсь, что Ману и Педро способны сделать это. Честно говоря, они скорее подерутся, чем достигнут взаимопонимания. Наблюдая за их сердитыми лицами и недобрыми взглядами, которыми они сверлят друг друга, я больше чем уверена в этом.

Молча мы проходим на кухню и рассаживаемся за столом. Заметив Ману, Флэш подскакивает к нему, но вместо привычного почёсывания за ухом, сердитый киноактёр раздражённо отмахивается от навязчивых приставаний моего пса.

- Ты в порядке? - спрашиваю я Мануэля, удивлённая его поведением.

Тот кивает в ответ, и всё-таки треплет Флэша по загривку. Но только один раз. Ману сейчас не до игр с собакой, всё его внимание приковано к обложке лежащего перед ним журнала. Пару минут он пристально изучает её, а затем отмечает:

- По крайней мере, не видно твоего лица. И это уже хорошо.

Конечно, он прав. Но, чёрт возьми, если Педро узнал меня, то ведь могут узнать и другие! Словно прочитав мои мысли, фотограф подаёт голос.

- Ману, ты же знаешь, как работает журналистская кухня. Вас раскусят всего через пару дней. Даже если я буду молчать, это произойдёт очень скоро. И тогда…

- Так вот, значит, как у вас принято обращаться с друзьями, - шипит Мануэль, перебивая Педро.

- Я фотограф, и это моя работа, - невозмутимо отвечает тот, спокойно выдерживая испепеляющий взгляд молодого киноактёра.

- Но ведь вы с Ракель друзья! - Ману никак не унимается, вероятно пытаясь достучаться до совести Педро. - Я знаю, что вы работали вместе. Разве это не так?! Предположим, когда ты фотографировал нас в той палате в больнице, ты тогда ещё не знал, что таинственная брюнетка - это Ракель, но сейчас, когда ты уже в курсе, разве не можешь поступить, как хороший друг и прикрыть её?

Мы с Педро смотрим друг на друга. М-да. Нам обоим хорошо известно, что мы хоть и коллеги, но уж точно не друзья.

- Ману, Педро прав. Это всего лишь его работа. Дружим мы или нет - не имеет значения.

- Что?! Так ты защищаешь его?! - Мануэль смотрит на меня таким удивлённым взглядом, как будто видит впервые.

 - Да.

Ману театрально закатывает глаза:

- О, блин. Ты хоть бы предупредила, что играешь не в моей команде. А то я тут изо всех сил стараюсь уговорить этого проныру - фотографа не разбалтывать всему миру наш секрет, а оказывается вы с ним заодно! Да как же так?

- Я тоже против разглашения наших отношений. И перед твоим приходом как раз убеждала Педро не делать этого.

- Ракель, я не могу тебя понять. У тебя как будто бы семь пятниц на неделе. Почему же сейчас ты на его стороне, а не на моей?

На самом деле, я сама не могу толком ответить на этот вопрос.

- Понимаешь, Ману, всё не так просто, как кажется. Конечно, я была очень злая, когда увидела наши фотографии на обложке журнала. Поверь, в первые минуты в моей голове пролетели все известные мне ругательства, и адресованы они были исключительно Педро. Но прошло время, я успокоилась и поняла, что будь я на его месте - то поступила бы точно так же. Это наша работа, наш хлеб. И, к тому же, никакие мы с Педро не друзья. Всё наше общение сводится только к нечастым совместным поездкам на различные мероприятия. Так что, взывать к его дружеским чувствам не стоит. Педро - настоящий профессионал, и, надо признать, он отлично выполнил свою работу. Только вмешательство медсестёр помешала ему заснять моё лицо, благодаря чему у нас теперь есть пару дней для подготовки к журналистской травле.

Пока я говорю, Ману не сводит с меня глаз. В его взгляде сплошное удивление. Затем, когда я уже умолкаю, он наклоняется к сидящему рядом Флэшу и, потрепав его за ухо, доверительно говорит моему псу:

- Знаешь, приятель, твоя хозяйка сама не знает, какую чушь несёт.

Конечно же, я не могу пропустить эти слова Мануэля без ответа и уже открываю рот для гневного отпора, но в этот момент звонит телефон Педро. Пока он разговаривает, мы с Ману выжидающе смотрим на него.

- К сожалению, дело принимает для вас неприятный оборот, - говорит фотограф, отбив звонок. - Журналисты разнюхали о том, каким образом таинственная брюнетка пробралась мимо них в палату. Они сразу сообразили,  что тут не обошлось без участия персонала больницы и вышли на одну медсестру по имени Глория. Мне только что сообщили, что орава репортеров уже мчится к ней домой. Если я не ошибаюсь, эта Глория твоя подруга, не так ли, Ракель?

Закрыв лицо руками, я киваю. В горле стоит такой плотный комок, что мне не под силу и слова вымолвить.

«Моя бедная, Глория…»     

Я сижу и думаю о том, как порой несправедливо всё выходит. Ведь пока мы, виновники всей этой катавасии, преспокойно сидим здесь, в относительной безопасности, бедняжка Глория, которая совсем тут ни при чём, будет отдуваться за нас, отвечая на провокационные вопросы дотошных журналюг.

- Теперь у нас нет иного выхода, кроме как начать действовать, - подаёт голос Ману. - И, в первую очередь, мы должны сейчас составить хороший план.

  - Мне кажется, что это отличная идея, - неожиданно соглашается с Мануэлем Педро, заставляя меня удивлённо взглянуть в его сторону. - Можете рассчитывать на мою помощь во всём, за исключением сокрытия информации о фотографии из больницы, конечно.

От негодования мои кулаки сжимаются сами собой. Я уже практически стою на краю пропасти по имени «несусветный скандал», но в последний момент перед моим «взрывом» Ману говорит:

- Извините нас, сеньор папарацци, но мы должны поговорить с Ракель наедине.

Педро соглашается, и Мануэль проводит меня в спальню. Едва за нами закрывается дверь, как он разворачивает меня лицом к себе и страстно целует с таким пылом, словно любовник в латиноамериканском сериале. Я наслаждаюсь сладостью его губ, чувствуя, как все проблемы и переживания сегодняшнего дня перестают быть значимыми, растворяясь безвозвратно. Очень быстро меня охватывает такое сильное возбуждение, что я готова заняться с Ману сексом прямо сейчас, не обращая внимание на присутствие Педро в соседней комнате.

«Боже мой! Я становлюсь сексуальной хищницей Что же он делает со мной?!!»

В порыве страсти я невольно задеваю больное ребро Ману, и он сдавленно вскрикивает.

- О, прости. Я не хотела, - бормочу я, но мой любовник жестом останавливает меня. А когда я робко заглядываю ему в лицо, опасаясь увидеть гримасу боли, вместо этого меня ждёт сюрприз: Ману улыбается во весь рот.

« Вот он, мошенник! И этот человек обзывал меня симулянткой! Даже, пускай, это было сказано шутя».

- Ману, хватит шуток. Серьёзно, что нам дальше делать?!

- Хорошо. Я скажу, что я думаю обо всём этом Ты знаешь, моя профессия неотрывно связана со всевозможными журналистскими «утками», спекуляциями, домыслами и отсутствием нормальной приватной жизни. Для них я - добыча. А они для меня - стервятники. Я играю в эту игру давно и свыкся со своей ролью в ней и теми неудобствами, которые она с собой несёт. Это - моя жизнь. Но сейчас и ты стала частью её. Весомой частью. Не знаю, догадываешься ли ты, но я безумно влюблён в тебя, Ракель. И мне очень хочется постоянно быть с тобой рядом, ходить вместе в кино, в ресторан, на пикники, да всюду! Прошу, давай не будем больше скрываться! Пусть Педро напечатает наши совместные снимки, и мы начнём новую жизнь вместе!

- Неет, - вырывается у меня, и улыбка мгновенно слетает с губ Мануэля

«Чёрт, чёрт! Что же я такое творю!»    

С холодным лицом Кая из известной сказки, Ману медленно проходится по комнате, пока, наконец, не спрашивает ледяным голосом:

- Ну, если тебя не устраивает такой вариант, то чего же ты тогда хочешь?

Противоречивые желания разрывают меня на две части. С одной стороны, я осознаю, что по уши втрескалась в Ману и готова бежать за ним на край света, а с другой - меня очень сильно страшит огласка наших отношений. Я просто не готова стать публичной фигурой. Возможно, Мануэлю привычна такая жизнь, но мне она не по душе.

- Впрочем, есть ещё один выход, - медленно проговаривает Ману, глядя куда-то в сторону. - Я могу найти какую-то брюнетку, похожую на тебя, а Педро сфотографирует наши с ней обжиманки и поцелуи во время обеда в каком-нибудь гламурном ресторане…

- Неет, - снова стону я, но в этот раз это слово звучит более выразительно, и Ману улыбается. Он приближается ко мне и, обняв за талию, притягивает к себе.

- Малышка, ты определись. Ты не хочешь быть со мной и не желаешь, чтобы я встречался с другими… Так что же мы будем делать?!

Его объятия, такие горячие и страстные, опьяняют меня, лучше любого вина, лишая возможности думать. А когда губы Мануэля касаются моих, я уже ничего не соображаю. Мой сексуальный голод снова просыпается сладким томлением внизу живота, где уже нарастает жар желания. Это какое-то безумство.

- Мне нужно немного времени, чтобы всё обдумать, - наконец выдыхаю я, слегка отстранившись от такого желанного тела Ману.

- Ха. Другого ответа я и не ожидал. Вы становитесь предсказуемой, сеньорита Родригес, - в глазах у Мануэля пляшут озорное огоньки, когда он говорит мне это.

Его весёлое настроение передаётся и мне, заставляя улыбнуться ему в ответ.

Вероятно, мы бы ещё долго так стояли, обнявшись и улыбаясь друг другу, но волшебную идиллию нашего хорошего настроения прервала трель звонка. Звонили не в домофон, а во входную дверь. Осознав это, я посмотрела испуганным взглядом на Мануэля.

«Журналисты?!»

Словно поняв мой мысленный вопрос, Ману неопределённо повёл плечами и двинулся в направлении гостиной, увлёкая меня за собой. Педро уже поджидал нас в коридоре. Когда мы вошли, он шепотом спросил меня, указывая пальцем на дверь.