— Так ты считаешь, что он не совершил ничего особенно предосудительного?

— По-моему, нет, — пожала плечами Анжела.

— Надо же, а у меня совсем другие сведения…

— Какие? — Анжела постаралась не вложить в вопрос любопытства и волнения, но внутренне напряглась — а вдруг Игорю известно про нее.

«Это уже паранойя какая-то!» — одернула она себя, но не могла подавить охватившего ее волнения.

— Я слышал, что он почти не бывал трезвым с тех пор, как вернулся из Петербурга. Даже оперировал иногда под хмельком. Но ему как-то все сходило с рук, а потом он совсем зазнался, решил, что ему все можно, стал ездить по городу под девяносто, садиться пьяным за руль. Дома почти не бывал, с женой плохо обращался. Говорят, чуть ли не бил ее.

— Да ты что?! — Анжела не верила своим ушам. — Не может такого быть! Он таким никогда не был.

— А теперь стал. Уж не знаю, что там с ним случилось, но… Еще неизвестно, сколько бы на все это смотрели сквозь пальцы, если бы не эти пенсионеры…

Анжела была в ужасе. Теперь она раскаивалась, что уступила мольбам Володи. Хорошо, что хоть права у него отобрали. Нет, ей не было обидно за себя, но он представлял опасность для общества, и теперь, если кто-нибудь пострадает на операционном столе, то косвенно в этом будет виновата она, Анжела, так легкомысленно проявившая мягкость по отношению к нечестному человеку.

— Что с тобой? Ты побледнела. Тебе нехорошо? Воды?

— Да, пожалуйста. — Анжела чувствовала, что ей становится дурно.

— Неужели ты так расстроилась из-за Нечипоренко? — спросил Игорь, когда девушка немного пришла в себя.

— Нет. То есть да, — путалась Анжела. — Я должна тебе кое-что рассказать. Только ты постарайся не очень осуждать меня, попробуй понять. Я ничего не знала о таком поведении Володи, иначе ни за что не поступила бы так.

— Да что случилось? Я ничего не понимаю.

— Сейчас поймешь. Я все тебе объясню. Может быть, ты даже сможешь помочь, — и Анжела рассказала Игорю, как все было на самом деле.

Игорь молча, не перебивая, слушал ее и становился все мрачнее и мрачнее.

— И ты говоришь, что раньше, по крайней мере, пока вы были вместе, он никогда не позволял себе ничего такого, в смысле пьянства, грубости? — почему-то спросил Игорь.

— Никогда. Даже когда мы расходились. Было все очень сложно и неприятно, но он всегда был абсолютно корректен. И выпивал очень редко.

— Как странно… — Игорь задумчиво покачал головой.

— Наверное, — согласилась Анжела. — Теперь же могут пострадать люди! Ведь пьяный хирург — это же, может быть, даже более опасно, чем пьяный водитель.

— Да-да, конечно. Ты совершенно права. Я попробую что-нибудь сделать. Но ты знаешь, сейчас меня гораздо больше волнует более личная проблема… Не думай, что мне наплевать на всех остальных, что я забочусь только о себе. Я обязательно сделаю все, что смогу, чтобы его уволили или что там нужно. Я надеюсь, ты не обижаешься на меня? Ведь теперь мы можем, как ты и хотела, спокойно и полноценно общаться как друзья…

— Извини! — Игорь отвлекся на телефонный звонок и, быстро переговорив, снова повернулся к Анжеле. — Мне надо срочно ехать по делу. Если хочешь, я завезу тебя к Полине. Ты ведь, кажется, говорила, что собираешься к ней.

— Да, но я хотела еще зайти купить вина.

— Ну, это не проблема — сейчас заедем и за вином. Пять минут ничего не изменят.

Они расплатились и вышли. Проспект был уже совсем темный, а фонари и реклама светились по-ночному ярко.

— Я был очень рад видеть тебя. Надеюсь, теперь мы будем видеться часто. Нам ведь больше ничто не мешает быть настоящими друзьями.

— Ничто. Я тоже была очень рада видеть тебя сегодня. И буду рада видеть всегда, когда и с чем бы ты ни пришел.

— Спасибо.

— Тебе спасибо.

Анжела выскочила из машины и захлопнула дверцу. «Ниссан» фыркнул и уехал, Анжела ласково махнула ему на прощание рукой и нырнула в парадную.

— Ну, наконец-то! — Полина радостно улыбалась. — А это еще что? — Она вытащила из пакета подруги бутылку розового шампанского. — Ну сколько можно повторять — не таскай ты мне ничего, ведь свое девать некуда.

— На этот раз это не просто к столу, это в пару к подарку. — Анжела вытащила из сумочки точно такую же, только в несколько раз меньше, бутылочку. — Вот! Правда, прелесть?

— Что это?

— Подарок тебе — просто так, от хорошего настроения.

— С ума сошла! — Полина поцеловала подругу, с недоумением повертела в руках бутылочку и вдруг звонко расхохоталась. — Здорово! Просто обалдеть! Где ты такое откопала?!

— В обычном парфюмерном. Я так и знала, что тебе понравится.

— Салик! — позвала Полина. — Ты извини, что он не выходит встречать, ему надо по делу ехать — он одевается. Салик!

— Иду, иду.

— Нет, стой, не выходи.

Полина открыла крышечку дезодоранта и немного распылила его на себя, потом взяла в руку бутылку вина и прошла в комнату.

— У вас что, разлилось вино? — тут же послышалось оттуда. — У тебя даже от блузки пахнет.

В ответ раздался смех Полины, потом несколько слов и низкий смех Салика. Через мгновение они оба вышли к Анжеле.

— Здравствуй. Классную штуку ты нашла.

— Здравствуй, — улыбаясь, обернулась Анжела.

— О, румянец на щеках, улыбка. Ты отлично выглядишь! Значит, все в порядке?

— В полном!

— Ну и хорошо. Тогда я со спокойным сердцем покину вас, милые дамы. Не скучайте!

— До свидания.

— Счастливо! — Полина горячо поцеловала Салика и закрыла за ним дверь. — Ну что ты стоишь, как будто не дома? Проходи.

Круглый журнальный столик в комнате был уставлен тарелочками со всевозможными закусками, в мягком свете торшера поблескивали бокалы и темное стекло двух бутылок. Девушки уютно устроились в мягких креслах, звонко чокнулись, и разговор полился, плавный и спокойный, какой редко удавалось наладить с энергичной взбалмошной Полиной. Но сегодня, видимо, что-то было с погодой, а может быть, полнолуние или влияние каких-нибудь планет располагали к неспешному, негромкому, обстоятельному разговору. И Анжела долго, несколько часов рассказывала почти не перебивавшей ее Полине сначала про Володю, а потом про встречу с Игорем, про то, что узнала от него. Когда она закончила рассказ и вопросительно посмотрела на подругу, был уже первый час ночи.

— Да-а-а, дела, — протянула Полина. — Сейчас обсудим, только давай сначала решим, что ты останешься у меня ночевать, а то уже первый час, а Салика сегодня не будет, он не сможет тебя подвезти.

— Хорошо, если не помешаю.

— Ты специально меня дразнишь, да? — притворно-обиженно скривилась Полина.

— Почти, — улыбнулась Анжела. — Послушай, — сосредоточенное напряженное лицо Анжелы вдруг просветлело, — а может, Володю не надо увольнять, а? Может, его надо просто вылечить? Психотерапевт, санаторий там какой-нибудь. Ведь Игорь прав, считая, что нужно выяснить причину такой резкой перемены в человеке.

— Да какой резкой?! — возмутилась Полина. — Он всегда был подонком, но пока был мелкой сошкой, это нужно было скрывать по возможности, а теперь, когда до власти дорвался, и расслабился, обнаглел.

— Ты так думаешь? — Анжела с сомнением покачала головой. — А мне кажется, что-то все-таки произошло. Он, конечно, подлец, но не дурак, чтобы так глупо вести себя в должности главврача, перекрывая себе дальнейшую карьеру.

— Но нам этого все равно не узнать. А лечить ты его как собралась? Насильно, что ли? Сам-то он не пойдет. Да и вообще, сколько можно тратить на него свое время и нервы?! Ты уже и так столько для него сделала, что он тебе ножки должен целовать миллион раз каждый день! А если добро на человека положительно не влияет, значит, он уж такой закоснелый мерзавец, что ничего для него сделать больше нельзя. А нужно обезвредить, заботясь о других, ни в чем не повинных, людях.

— Ты права, — Анжела тяжело вздохнула. — Но так тяжело, так обидно сознавать, что человека нельзя сделать лучше, добрее, честнее…

— Эх, Гжелка-Анжелка, — Полина протянула ей полный бокал, — давай выпьем, выпьем за то, чтобы таких, как ты, было в нашем мире больше и чтобы они меньше страдали. Идеалистка ты моя ненаглядная!

Тоненько звякнули бокалы, и, словно им в ответ, в коридоре звякнули ключи.

— Салик вернулся, — ласково улыбнулась Полина, глядя куда-то в полумрак комнаты.

— Еще не спите, девушки?

— Привет. Садись, посиди с нами немного. И спать пойдем. Я-то сегодня не работала, а вот Анжела, наверное, устала.

— Ничего, сейчас ее усталость как рукой снимет. У меня для вас сюрприз есть. Сейчас принесу. — Салик вышел, а через минуту вернулся с огромным арбузом. — Ну как? — широко улыбнулся он.

— Обалдеть! — девушки изумленно смотрели на полосатый шар. — Откуда в начале мая?

— Харимчик привез. — Салик положил фрукт на середину стола, принес тарелку и нож, и через минуту все трое радостно выковыривали черные семечки из ярко-красной сахарной мякоти.

Вскоре Анжела ушла спать, а Полина еще долго рассказывала Салику про Володю и советовалась с ним, чем тут можно помочь.

Глава сорок седьмая

На деревьях набухли почки, городские скверы покрылись светло-зеленой травкой, Ломня стала пронзительно синей, почти такой же, как отражавшееся в ней небо. Анжела каждый день уезжала гулять в сосновый бор, по-детски радовалась теплому солнцу, пахнущему лесной свежестью ветерку и веселому птичьему гомону.

«Как хорошо! — думала она, глядя на золотистые стволы огромных корабельных сосен, на их изумрудные ветви, на упирающиеся в небо недосягаемо высокие вершины. — В такое время надо влюбляться! Влюбляться и полной грудью вдыхать наполненный любовью и счастьем воздух! Ведь прошлой весной мне было хорошо, я была счастлива… Все плохое случилось уже потом, в Петербурге, до которого отсюда так далеко. Да и не заканчивать же жизнь из-за неудавшейся попытки стать счастливой?! Я чувствую, что впереди что-то есть, что-то радостное и настоящее. Надо только идти ему навстречу и ничего не бояться».