В одной руке он держал газету и постукивал ею по другой руке, многозначительно глядя на всех проходивших мимо девушек, которые в ответ окидывали его недоуменными взглядами. Вид у него был при этом очень даже довольный. Наташа подошла к нему, едва сдерживая смех.

– Здравствуйте, Сережа, – легко и просто сказала она, – А вы, оказывается, большой приколист.

– Да, – гордо ответил он, – но только я еще и большой пофигист. А вот вы, Наташа… так, погодите минуточку, – он отошел от нее на несколько метров и окинул ее оценивающим взглядом, но не оскорбительно, а как-то по-дружески, – так, а вот с вами я чего-то не понимаю.

– Что вы имеете в виду? – сразу насторожилась мнительная Наташа.

– Понимаете, – доверительно сказал он, беря ее под руку и увлекая за собой, – давайте пройдемся, и я вам все объясню. Элеонора Сергеевна мне очень вас расхваливала. Вы, по ее словам, а я ей верю, заметьте, и умная, и энергичная, и очень добрая, и хозяйственная, в общем, мечта каждого мужчины. И тогда мне невольно закралась в голову мысль, что у вас, наверное, что-то не то, только не обижайтесь, с внешностью, потому что недостатки должны быть у каждого человека. Я, грешным делом, решил, что вы, опять-таки не обижайтесь, или весите килограммов сто, или, наоборот, какая-нибудь засушенная старая дева. А вы, оказывается, вполне тянете на топ-модель и вообще очень красивая герла. И тогда возникает вопрос, какого еще рожна этому вашему Стасу нужно? Он что, любит другую?

– Вы знаете, по моему глубокому убеждению, он вообще не способен никого любить, кроме себя и, конечно, Сашеньки.

– Значит, дочку он все-таки любит?

– Даже очень.

– Ну, хорошо, по крайней мере, это говорит о том, что он не совсем безнадежен. Вот только знаете что, если я уж решил поработать с вами обоими в качестве районного психотерапевта, можно я задам еще несколько вопросов. Понимаете, мне ведь нужно знать, как себя вести и на какие болевые точки нажимать, чтобы добиться результатов. Ну что? Вы не против мне ответить.

– Да нет, пожалуйста, – улыбаясь ответила Наташа, которая давно уже перестала нервничать, и которую эта ситуация уже попросту забавляла. – Может я и сама начну его лучше понимать, если мы поговорим о нем.

– Тогда поехали. Итак, в чем там проблема? Он что, вообще не хочет жениться?

– До сих пор не хотел, но теперь Элеонора Сергеевна вбила ему в голову, что он должен жениться немедленно, потому что Сашеньке нужна мама, и пока она маленькая, она сможет поверить, что его жена и есть ее мама. Иначе ребенок будет несчастен, а он этого очень боится.

– Так, я понимаю, что Элеонора Сергеевна, когда придумала все это, имела в виду вас?

– Да, потому что я воспитываю Сашеньку с самого ее дня рождения и люблю как родную дочь.

– Понятно. Значит, она имела в виду вас, а он?

– А он стал искать и приводить домой каких-то идиоток. Не думайте, что я так говорю о них из ревности. Он приводил двух, и обе страшные дуры, даже Сашенька это заметила.

– А он что вообще не разбирается в женщинах?

– Я думаю, что он до сих пор имел дело только с определенным типом женщин, ну, таких, у которых ноги от шеи, бюст до носа и куриные мозги. А если они и были умные, то весь ум их был направлен только на одну цель, как бы его на себе поскорее женить.

– Такой красавец?

– Такой миллионер.

– Тогда понятно.

– Ну и красавец тоже, – неохотно прибавила она.

– Ага, – глубокомысленно произнес он.

– Ну вот, а теперь, когда он решил жениться, то стал искать среди обыкновенных женщин, а не среди охотниц за миллионами.

– А такими остались только совсем уже записные дуры, – подхватил Сергей, и они оба захохотали.

– Слушай, ты можешь хоть к чему-нибудь отнестись серьезно? – успокоившись спросила Наташа, даже не заметив, что перешла с ним на ты.

– Наташа, – преувеличенно трагически воскликнул он. – Да я еще в жизни не был так серьезен. Я только что высказал одно из самых глубокомысленных замечаний в моей жизни. Ты что не согласна со мной?

– Ну, наверное, согласна. Только мы-то должны думать о другом.

– Мы и думаем. Сейчас мы составили, так сказать, психологический портрет Стаса и теперь, когда с ним все более или менее ясно, мы переходим к тебе.

– А что, мы должны составить и мой портрет?

– Обязательно, – с громадной убежденностью сказал он. – Более того, как врач психоаналитик или даже скажу больше, как психотерапевт…

– Так ты что действительно психотерапевт? – удивилась Наташа.

– Ну, как сказать.

– Что значит как сказать? Ты врач или нет?

– По специальности я компьютерщик, программист, но по призванию, душевной склонности и таланту – психотерапевт, – гордо сказал он.

– Ну, ты и подлец, – сказала Наташа, когда они снова перестали смеяться. – Почти что убедил меня, еще немного, и я бы тебе поверила.

– И правильно бы сделала, потому что тебе сейчас придется отвечать на вопросы о тебе самой. Но помни, ты должна говорить правду, всю правду и ничего кроме правды.

– Что, все так серьезно?

– Запомни, адвокату и врачу лгать нельзя, иначе нам успеха не добиться. Итак, поехали, вопрос первый. Как у вас вообще стали складываться отношения с самого начала?

– Да никак. Я его, конечно же, сразу возненавидела из-за Сашеньки, а он был такой перепуганный, потому что не знал, что ему с ней делать, а тут еще, как оказалось, и доктор вмешался.

– Стоп, стоп, стоп. Так я и думал, что здесь замешаны какие-то тайны. Так, давай присядем, и ты мне подробно расскажешь, почему ты должна была его ненавидеть из-за Сашеньки, почему он был перепуганный, и кто такой доктор, конечно.

– Да понимаешь, это, в общем-то, долгая история, и я не уверена, что тебе…

– Нужно это знать?

– Нет, что тебе это будет интересно.

– Ладно, ты не увиливай, а начинай рассказывать.

– Ну, хорошо. Когда Саша родила Сашеньку, я уже развелась с мужем…

– Опять стоп. Саша родила Сашеньку, что сие означает?

– Ну, Саша, это женщина, которая родила Сашеньку, я назвала девочку в ее честь, и Стас со мной согласился.

– А, так вы были знакомы со Стасом еще до того?

– Ну конечно, нет, откуда? Я просто работала в роддоме, где Саша рожала. Когда она так неожиданно умерла, доктор позвонил Стасу, она успела дать его номер телефона, когда ей стало плохо. Стас начал отпираться, что, мол, это не его ребенок, ему все знакомые женщины стараются приписать своих детей, и, в общем, все такое. А я тогда как раз с мужем разошлась…

– Так ты была замужем?

– А по-твоему, я до таких лет дожила, и меня даже никто и замуж не взял?

– Нет, нет, я наоборот, удивлялся, что ты до сих пор не замужем.

– Ладно, не важно, так рассказывать дальше или нет?

– Блин, ну конечно, рассказывай.

– Так вот, с мужем я развелась, детей у нас не было, и я решила, что жизнь моя кончена, а тут ребенок, сирота, никому не нужен, Стас ведь не был женат на ее матери. В общем, я решила забрать ее себе, удочерить и вырастить, Стас не хотел даже видеть ее, и я стала считать ее своей дочкой. Но Юрий Николаевич, то есть, наш зав отделением, все-таки настоял, чтобы Стас сделал генетическую экспертизу. Стас и сделал, и прибежал сразу как сумасшедший с криком, что это его ребенок, и чтобы мы отдали ее немедленно. Для меня это был такой удар, я уже мечтала, как мы с ней будем жить вдвоем, она будет моей доченькой…

Наташин голос задрожал, на нее снова нахлынули все переживания, и она испугалась, что сейчас расплачется. Сергей виновато посмотрел на нее.

– Ну вот, из-за меня ты расстроилась. Извини, я ведь не знал, как все было, а то бы не стал спрашивать.

– Да нет, ты абсолютно прав, тебе надо действительно все знать, а то еще скажешь что-нибудь не то. Так вот, Юрий Николаевич предложил Стасу, чтобы я пошла к нему работать няней у Сашеньки. Я согласилась, потому что не хотела с ней расставаться и вообще боялась за нее. Вдруг она ему надоест, и он захочет от нее избавиться, тогда я ее и заберу. Ну и все. Но Стас оказался прекрасным любящим отцом, так что никакой надежды у меня практически нет, а теперь если он еще и на ком-нибудь женится, то у Сашеньки появится и мама. Но я не верю, что ее кто-нибудь будет любить, так как я. Она для меня самый родной ребенок и потом, она же меня тоже любит, а другая женщина ведь может не захотеть, чтобы я с ней была, и мне придется уйти. Как же я буду без нее жить? А если она еще и будет обижать ребенка?

– Так, теперь я понимаю, в чем тут у вас дело. Я думал дело касается только Стаса, а тут оказывается еще и ребенок замешан. Тогда все, конечно, гораздо серьезнее.

– Так как ты считаешь, тут можно чем-нибудь помочь?

– Можно я тебе задам еще несколько вопросов?

– Давай, задавай, какая уже разница.

– Ну, хорошо. Я вот хотел спросить, ты только не сердись, если я спрошу глупость.

– Да ладно, давай.

– Ну, Сашенька, она ведь все-таки не твой ребенок. А ты можешь выйти замуж, у тебя будут свои дети…

– Что? – спросила Наташа голосом, в котором звучало столько едва сдерживаемой ярости, что Сергей запнулся.

– Ты считаешь, что можно так легко заменить одного ребенка другим?

– Все, все, – он примирительно поднял руки, как бы сдаваясь. – Все, понял, сказал действительно глупость.

– Да нет, – все таким же голосом продолжила Наташа. – Я могу тебе раскрыть еще один секрет, потому что одним секретом больше, одним меньше, разницы уже никакой. Так вот, у меня не может быть детей. Поэтому и муж оставил меня, поэтому я и Сашеньку хотела удочерить, а сейчас у меня вообще нет выбора, потому что она для меня мой один единственный ребенок.