– Прекрасно! – обрадовалась колдунья.

– Уа! Уа! – заплакал ребенок.

Удивленная, Аликс склонилась над ним, и он уцепился пухленькими пальчиками за ее светлые волосы.


– Я думаю, – обратилась Аликс к рыцарю Бриганту, – что, возможно, нам лучше всего начать наши уроки с Псалтири. Все дети заучивают молитвы наизусть. Вы ведь тоже их заучивали?

Северин кивнул.

– Я полагаю, что лучше всего учиться неизвестному, основываясь на известном. А для меня это тоже новое дело: мне никогда никого не приходилось учить.

Она замолчала и улыбнулась. Северин отметил про себя, что улыбка осветила ее лицо.

– Но я сразу хочу отплатить вам некоторой информацией. – Северин не любил оставаться в долгу. – Ланселот де Гини вернулся из своего паломничества к святым местам. Я планирую встретиться с ним сразу после обеда, когда он расслабится, разгоряченный вином. Это будет самое лучшее время обратиться к нему с просьбой. Из монастыря От-Флер пришло сообщение, что некий падре Гаска оседлал своего мула и прибудет сюда сегодня вечером. Он просит срочного свидания с рыцарем Ланселотом. Вы, несомненно, знаете о его прибытии?

– Я послала двух голубей, и только одного вы поймали, – честно призналась Аликс. – Оба письма были одного содержания: я просила старого друга моей матери приехать сюда и помочь мне в моей просьбе по-христиански похоронить моего мужа.

Они снова стояли в главной башне. Они решили встречаться здесь потому, что башня не входила в круг интересов обитателей замка и там их не могли обнаружить. Зимние сумерки наступили рано, и дул холодный ветер, но лицо Северина было легко различимо в свете факелов, горевших на крепостном валу.

– Вы правильно поступили, – кивнул он. – Нам может понадобиться любая помощь. Но ваши уроки столь важны для меня, что я непременно добьюсь, чтобы де Гини разрешил похоронить вашего мужа как полагается. Он не четвертует его и не оставит на растерзание воронам. – Аликс хотела присесть в реверансе, но он снова остановил ее: – Никаких реверансов! Я просто выполняю свою часть договора. Меня вовсе не волнует, сгниет Робер де Мерсье вместе со своим гарнизоном на освященной земле или нет.

– Но останки воинов его гарнизона уже с достоинством похоронены на освященной земле, а раненым оказаны медицинская помощь и уход, – ответила Аликс, глядя рыцарю Бриганту в глаза. – Говорят, что именно вы позаботились об этом, несмотря на то, что рыцарь де Гини не одобрил вашего поступка. Вы поступили так из-за уроков?

– Эти уроки очень важны для меня. – Северин отвел взгляд.

Конечно, ему совсем не хотелось быть вовлеченным в это дело. Он этого не планировал, он этого не хотел. Захват замка Мерсье был для него просто работой. Герцог отправил послание в Тоскану, чтобы нанять «Золотую армию». Его условия были весьма выгодными, и Северин принял его предложение. Тогда предложение казалось заманчивым, но сейчас, направляясь в главный зал, он раздраженно позвякивал золотыми шпорами. Но что он мог поделать? Он был наемным генералом наемной армии. То, что он командовал этой армией, – «Золотой армией», которой успешно командовали сначала его дядя, а затем отец Аликс, – было выбором богов, и лучше все предоставить их воле. Сейчас главное, что ему выпал шанс научиться читать, и он должен воспользоваться этим шансом. Он должен научиться различать свое имя, вносить поправки…

Вносить поправки – во что?

Северин покачал головой, и его шпоры зазвенели еще более сердито. Он воин и не должен подвергать себя самоанализу. Настанет день, и он потребует от Бельдена Арнонкура признать своего брата и ответить за то зло, какое он ему причинил. Он непременно этого добьется, он это знал наверняка. Он жил этим со дня смерти своего отца, который, умирая, просил его восстановить справедливость. И Северин знал, что сделает это, знал, что цель близка.

Однако еще надо было решить вопрос относительно графини де Мерсье.

– Я не должен о ней думать, – сказал он вслух. – У меня на это нет времени.

Но ведь они будут проводить вместе много времени, разве не так?

Он не имел ни малейшего представления, что заставило его обратиться к ней с этой просьбой. Тот факт, что он не умел читать, был секретом, который он держал глубоко в себе. Он рано научился скрывать свою необразованность, подражая другим людям и используя их жесты, притворяясь, что складывает цифры в уме, или давая им возможность говорить первыми. Что же заставило его обратиться к женщине, которая испытывала к нему отвращение?

Все это из-за выражения ее лица, решил он, забыв, что только что поклялся перестать думать о леди Аликс.

Он знал, что не только трагедия последней ночи так сильно изменила ее. Он помнил ее девушкой, когда впервые увидел в Париже, которая впоследствии стала хозяйкой замка Мерсье. Он помнил, как она улыбалась тогда – и как она не улыбается теперь. Он подозревал, что ее печаль возникла задолго до смерти мужа, смерти ужасной и неожиданной, как это всегда бывает. Он и раньше видел смерть и знал, какие эмоции она вызывает: злость, горе, неверие, – но чтобы такую глубокую печаль?

Ему было интересно знать, как складывалась ее жизнь.

– Проклятие! – выругался он.

Ну что во всем этом особенного? Она будет учить его чтению, а он поможет ей в ее деле. Они заключили договор. Скоро наступит весна, и он будет уже за горами, в Риме, по какому-нибудь поручению герцога. На это ему намекнул сам герцог во время их последней встречи. К своему удивлению, Северин обнаружил, что соскучился по своей стране и был бы рад снова оказаться в Италии. Очень скоро он сведет счеты со своим дядей. Они встретятся с Бельденом Арнонкуром на равных. Северин улыбнулся. Его ждет прекрасная жизнь.

Но пока ему надо сделать одно маленькое дельце.


– Ты знаешь, что она права, – заметил Северин.

Еда была вкусной и обильной, потому что рыцарь де Гини весь день постился. Они были одни в тишине большого зала. Сэр Ланселот привез с собой своего главного повара из Дижона, столицы Бургундии. Он позаботился о том, чтобы повар отправился с первым караваном провизии и въехал в замок сразу же после его падения. Много усилий было предпринято, чтобы он не подвергся опасности, и сейчас Гини не жалел об этом. Обед состоял из жареных голубей, свежей зелени, фруктов и вина. Северин ел то, что ливрейные лакеи ставили перед ним, но не разделял утонченного вкуса к еде сэра Ланселота. Он с отвращением посмотрел на бедного павлина, которого убили, ощипали, зажарили, а потом заставили пройти еще через одно унижение – снова вставив перья в его замаринованное тело. Северин вздохнул. Он бы предпочел кусок простого жареного мяса.

К тому же павлины приносят несчастье.

– Попробуй этого изюмного соуса, – посоветовал де Гини, игнорируя замечание Северина, который не переставал удивляться его самоуверенности. Он владел замком всего несколько дней, но уже чувствован себя в нем законным хозяином. Как и всегда, Ланселот де Гини был одет в камзол из темного бархата с широкими рукавами, отделанными мехом горностая. Северин, приверженец англичан, не переставал удивляться утонченности французского рыцаря, наблюдая, как он кладет себе на тарелку кусочки апельсина в гвоздичном соусе.

– Догадываюсь, что речь идет о графине де Мерсье, – наконец проговорил де Гини. – Весьма интересная женщина, и к тому же хорошенькая. Меня удивляет вкус Робера, который предпочел ей крестьянку.

Северин, победитель во многих сражениях, не мог позволить, чтобы его увели от темы разговора, обсуждая прелести хорошенькой вдовы.

– Вам лучше похоронить Роббера де Мерсье, – посоветовал он. – Не стоит вызывать пересуды, когда вы только что вступили в права собственности. Мир не вызывает противодействия.

– Какие могут быть противодействия? – В скучающем голосе Ланселота послышался проблеск интереса, который Северин увидел в глубине его глаз. – Герцог Бургундский – законный лорд этих земель. Действуя через нас, он осуществляет свою верховную власть. Останки тела Робера де Мерсье на стенах крепости послужат предупреждением другим знатным вельможам Бургундии, что герцог не потерпит предательства в своих владениях. Думаю, все верно расценят это предупреждение.

– Но для многих здесь лояльность к королю Карлу так же важна, как и преданность герцогу. Они могут решить, что Жан Бургундский предал своего короля, – возразил Северин. Он ловко перевел тему разговора и продолжал развивать ее, пока де Гини сидел с полным ртом: – Народ может взбунтоваться, узнав, что на этой христианской земле тело графа де Мерсье не погребено по-христиански. Шокирующим является даже тот факт, что такой могущественный человек умер без отпущения грехов, особенно если учесть, что его убили переодетые монахами люди, которым он оказал гостеприимство. И без того уже ходят слухи, что великий магистр монастыря От-Флер послал сюда одного из своих священников, чтобы узнать, что здесь случилось. Если вы не проявите сострадания, то превратите Робера де Мерсье из дьявольского прелюбодея в святого.

Ланселот посмотрел на Северина из-под полуопущенных век. Он больше не притворялся, что полностью поглощен марципановой обезьянкой, лежавшей перед ним на серебряной тарелке.

– Но я оказал великую милость его вдове. Я спас ей не только жизнь, но и честь. – В голосе Гини звучало раздражение. – Она не может просить милостыни для мужа, который изменял ей с другой. Наоборот, она должна быть благодарна, что ее избавили от такого брака. По отцовской линии она принадлежит к французскому дому Монфоров. Вам известно, как они гордятся своим родом. Положение, в котором она жила, не могло ей нравиться.

Северин пожал плечами, как это обычно делают мужчины, обсуждая причуды женщин:

– Я не знаю причин ее поведения. Все, что мне известно, – она хочет получить тело своего мужа.

– Что вы мне посоветуете в этом деле?

– Удовлетворить ее просьбу. – Это было именно то, что Северин намеревался сказать, и он это сделал. Но внезапно, сам не зная почему, добавил: – Нам может оказаться полезной дружба с леди Аликс. Ведь она носит мальтийскую звезду.