– Это было бы только уместно. Я сделала это, чтобы угодить тебе. Ты мог бы оценить это до того, как повышать на меня голос. Ты бы не поступил так даже с последним солдатом из твоей армии.

– У последнего солдата хватило бы ума сначала меня спросить, стоит ли тащить за собой полдеревни.

– Это потому, милорд, что вы понятно разъяснили ему его обязанности! – Аликс очень разозлилась. – Ты уделяешь ему много времени. Мы женаты всего два дня, а ты ни разу не подошел ко мне, а теперь меня отчитываешь. Ты даже не обратился ко мне за помощью, не дал мне возможности перевязать твою рану.

– Почему я должен был это делать? Ты не захотела поцеловать меня у алтаря. Ты ни разу не обняла меня в первую брачную ночь. Ты предпочла, чтобы твои руки лежали на постели, лишь бы не дотрагиваться до меня. Я ухожу от вас, леди, потому что вижу, что вы именно этого и хотите!

Побледнев, Аликс смотрела на него широко открытыми глазами.

Северин резко замолчал. Он увидел ужас на лице своей жены.

– Ладно, все это не имеет значения, – проговорил он поспешно, видя, как глаза Аликс наполняются слезами, а ему совсем не хотелось, чтобы она плакала из-за него. – Мы можем прийти к какому-то согласию относительно твоих вещей.

– Но я думала, что ты хочешь именно этого, – дрожащими губами пролепетала Аликс. – Я думала, что ты ожидаешь от меня именно этого, и старалась изо всех сил. Робер говорил, что в этом состоит мой долг. Робер говорил, что я должна быть сдержанной, что этого ждет каждый мужчина от своей жены. Робер всегда говорил мне…

– То, что говорил тебе Робер, забудь, – прошептал Северин и обнял ее.


Немного позже Северин Бригант покинул покои своей жены, и сейчас шел бодрым шагом. На этот раз они не занимались любовью, – это можно сделать и потом, но многое было сказано, и они достигли компромисса. Все вещи останутся в Мерсьс; все, что ей будет необходимо, она купит, когда они доберутся до Рима. Северин был доволен, что они с Аликс снова начали разговаривать, как разговаривали тогда, когда они были друзьями. Сейчас он припомнил, что им всегда было легко разговаривать, по крайней мере, до тех пор, пока он не взял на себя ответственность за нее как за жену. Возможно, удовольствие, которое он испытывал раньше, разговаривая с ней, продлится и в браке. Теперь у них есть такая возможность.

Его жена последует за ним после того, как примет ванну. Он оставил ей охрану и сейчас торопился, чтобы увидеться с герцогом Бургундским. Герцог, его наниматель, завтра уезжал в Дижон.

Северин так глубоко был погружен в свои мысли, что чуть не налетел на де Гини, спускавшегося с лестницы.

В противоположность Северину Ланселот де Гини, казалось, никуда не торопился.

– Значит, уезжаешь в Италию по поручению его светлости? – спросил брат герцога.

Северин не заметил его появления. Он и не ожидал увидеть его, ведь герцог отослал брата в Дижон проверить фортификации. Это был официальный приказ, но все знали, что он отослал брата, чтобы избежать дальнейших ссор. Ходили слухи, что рыцарь де Гини специально натер солью свое копье, чтобы боль от раны была сильнее. Де Гини нарушил все правила рыцарства. Жан Бургундский не хотел стать объектом кухонных сплетен. Не желал он этого и для своего брата, рыцаря де Гини.

Северин никогда не доверял де Гини. А сейчас еще меньше.

– Когда ты вернулся?

– Сегодня утром. От Дижона до замка не так уж далеко. Как и следовало ожидать, фортификации герцога на месте, но они послужили хорошим предлогом, чтобы избавиться от меня. Там был брат герцога – мой брат.

– Филипп Бургундский?

– Он самый.

– Я слышат, его симпатии на стороне короля Франции и он не поддерживает решение герцога посадить Генриха на французский трон.

– У герцога нет детей, поэтому Филипп его наследник. Но проблема Филиппа состоит в том, что Карл Французский формально является законным лордом Бургундии. Он не хочет, чтобы Францией правил английский принц, даже несмотря на то что у того могут быть законные права на троп.

– У Плантагенетов гораздо больше прав на троп, чем у Валуа, – сказал Северин. – Мы все едины в этой мысли.

– И Филипп Бургундский думает так же. Пока он слишком молод, он не будет противостоять своим старшим братьям. Как и вес мужчины этой династии, он, слишком горяч, но не будет оставаться в оппозиции.

– Однако он твердо отстаивает свою позицию, – заметил Северин. – Он говорит, что будет воевать с Карлом Французским против Англии. И против своего брата.

– Он изменит свое мнение. Брат не пойдет против брата. Этого никогда не произойдет. – Де Гини опустил глаза и стал снимать невидимую пушинку со своего темно-зеленого камзола. – А сейчас расскажи мне о своей женитьбе на очаровательной графине де Мерсье. Надеюсь, ты присмотришь за ней?

Они поговорили еще некоторое время, но Северин не верил в холодное радушие де Гини. Сэр Ланселот не прощал обид. Стоило вспомнить, с какой жестокостью он захватил замок Мерсье. Оп также не был человеком, который легко забывает унижения, даже если его унижает могущественный герцог. А герцог со своей свитой завтра на рассвете покидает Мерсье одновременно с «Золотой армией»; хотя их пути потом разойдутся. И он снова вспомнил последние слова де Гини:

«Надеюсь, ты присмотришь за ней».

Он обязательно это сделает.

Глава 19

До конца своих дней Аликс будет вспоминать последний день в замке Мерсье. Перед ее глазами постоянно стояла картина – ярко-красная вспышка великолепия, которая разделила ее жизнь на две части. Более двух сотен рыцарей двух армий собрались во дворе, собираясь покинуть крепость: армия герцога Бургундского в красных цветах их законного лорда и «Золотая армия» в черном. Лошади под ними, покрытые яркими попонами, вставали на дыбы, и их яркие плюмажи развевались на ветру. Караваны герцогини и епископа были украшены прекрасными шелками Бургундии. Среди людей царило оживление, сопровождаемое взрывами смеха. Сидя на лошади, Аликс приветствовала знакомых дам.

Внезапно улыбка исчезла с ее лица, и она, повернув лошадь, отъехала в сторону. Она видела, как напряглась спина мужа, когда он увидел ее маневр, и ждала, что он ее окликнет. Но он промолчал.

Аликс ничего не могла с собой поделать. Внезапно ужас снова навалился на нее, такой же жуткий и кровавый, каким он был в ночь, когда Ланселот де Гини завладел ее домом. Она снова увидела изуродованное тело Робера, лежавшего около кровати, и мертвую Соланж. Она увидела няню Иврена с руками, распростертыми в мольбе.

Она снова почувствовала, как ручонки ребенка обвивают ее шею.

А пробуждение после кошмара? Ей предстояло в тот день пережить другой кошмар – предстать перед Ланселотом де Гини и умолять его отдать ей тело мужа, а потом дни и недели, когда она размышляла, как спасти Иврена от мести де Гини. Часы, дни, недели, когда она чувствовала себя ужасно одинокой.

Неужели это было?

Аликс повернулась к мужу и встретилась с его внимательным взглядом.

– Я думала о Робере, – призналась она, подъехав к нему. – Я думала о его смерти, а также о том, как я себя чувствовала, когда впервые приехала в замок. Я была новобрачной и очень любила мужа.

Аликс покраснела, рассказывая об этом своему новому мужу, но выражение лица Северина не изменилось. Он не отвернулся от нее.

– Очень. Я знаю, что мне уже никогда, не полюбить мужчину так, как я любила его, – повторила она с улыбкой. – Но как я смогу полюбить кого-нибудь так, как любила его? Я стала совсем другой. Настолько другой: что теперь сознаю, что мой муж никогда меня не любил и никогда бы не полюбил. Его сердце принадлежало другой. Оно принадлежало Соланж. Как много сердечной боли или смертельной тоски можно было бы избежать, если бы я это понимала.

Герцогиня помахала ей кружевным платком, и Аликс, направила к ней свою лошадь. Но прежде чем отъехать, она снова повернулась к мужу:

– Это уже не мой дом, если его можно вообще назвать домом. И что-то подсказывает мне, что я больше никогда сюда не вернусь. Этот замок всегда принадлежал Соланж. Она была его настоящей хозяйкой, так же как она всегда была настоящей женой Робера. Она подарила ему наследника. Я любила его. Я соорудила алтарь в его память. Но сейчас я все оставляю здесь.

Северин задавал себе вопрос, действительно ли она так думает. Придает ли она значение тому, что сказала? Особенно что касается ребенка. Она образованнее его и поэтому должка знать больше, чем он, о незаконнорожденных детях и их месте в жизни. Примером тому мог служить английский король Вильгельм Завоеватель, незаконный отпрыск дочери дубильщика и ее законного лорда. Собственные предки Северина тоже были выходцами из Нормандии, высадившимися в Гастингсе и пустившими корни в Англии. Его отец часто рассказывал ему эту историю.

У Иврена было будущее. Де Гини это знал. И это будущее дала ему Аликс, когда спасла ему жизнь. Этого ей сэр Ланселот никогда не простит и не забудет. Он тоже незаконнорожденный. У Иврена было будущее еще и потому, что Робер де Мерсье не оставил законного наследника, который бы привязал сердце Аликс к Мерсье.


Северин повел свою армию на юг, отделившись от армии герцога за воротами Мерсье. Они продвигались все дальше и дальше, и вскоре замок остался далеко позади.

Северин вел своих воинов через горы в Савойю, а затем в лабиринт независимых городов и свободных общин – одним словом, в те края, что назывались Италией. Он размышлял над последними словами герцога и его инструкциями и качал головой. Впереди у него будет много интриг, а Италия именно та страна, где начинались все интриги.

Они выбрали для лагеря красивый луг. Вдалеке Аликс уже различала гряду низких гор Савойи. Воздух, который был слишком горячим и пыльным для весеннего времени, повис над землей дрожащей дымкой. Аликс уловила в воздухе запах сосен.