– Теперь мне осталось только ждать, – проговорила она. Ее слова разорвали тишину, и эхо прокатилось по лесу.

Но ждать чего?

Определенно не замка Мерсье. Какое бы решение ни было принято, ясно одно – замок перестал быть ее домом. Это она поняла. Так сказал ей рыцарь де Гини. Она была неудобной женщиной, а судьба таких женщин чаще всего приводит в монастырь.

Этот факт был неопровержимым и таким же известным, как то, что земля плоская. Скоро – и даже очень скоро – она покинет чудесный замок Мерсье. Она покинет свой дом.

Словно он никогда и не был ее домом.

Аликс шла к ручью, уверенная, что сейчас она на правильном пути, хотя сама не знала, откуда в ней возникла такая уверенность. Она снова вспомнила о поцелуе Северина Бриганта. Она ощущала, вкус этого поцелуя, чуяла запах, исходивший от рыцаря. Она слышала его голос: «Вы поменяете одну одинокую постель на другую».

Не сейчас. Пока этот момент еще не наступил.

У нее есть Магдалена, чтобы указывать ей путь.

Аликс все еще не имела ясного представления о Магдалене и ее силе – если, конечно, согласно легенде у нее была какая-то сила, – но она чувствовала эту силу в себе.

Она поцеловала Северина Бриганта, и ей понравился этот поцелуй. Северин не был похож на Робера. В нем не было той утонченности, которая так пленила Аликс, когда ее будущий муж шел к ней через толпу придворных императора Сигизмунда. Северин Бригант был широким в кости и узким в знаниях. В нем не было ничего сверкающего. Его волосы напоминали цвет золотистой пшеницы, а не золотую нить; его глаза были скорее цвета земли, а не оникса. Но все это уже не заботило Аликс. Драгоценные камни могут быть холодными. Они могут быть хрупкими. Брак с Робером де Мерсье убедил ее в этом.

«Ты влюбилась в человека, который не может тебя полюбить. Он совсем не похож на твоего мужа, и его поведение совеем другое, но, несмотря на эти различия, он такой же мужчина, как и все. В его жизни нет для тебя места. Берегись!» – говорил ей внутренний голос.

Все еще впереди, думала она, возражая этому голосу. Она жива, а Робер мертв, и ее жизнь с ним осталась позади. Она выбрала свою судьбу, отказавшись вернуться под кров своих родителей. И хотя она знала, что они любят ее, их любовь друг к другу была настолько велика, что ей не было там места. Чтобы не чувствовать себя лишней, она не вернется в Венгрию, а уйдет в монастырь, ведь монастырь – это еще не могила.

«И у тебя всегда есть Бельведер, – нашептывала ей Магдалена. – Пусть будет что будет, но Бельведер у тебя есть».

Она была одинока и беззащитна, а Бельведер был далеко. К тому же скоро начнется война, в которую будут вовлечены Англия, Франция и Италия. Так было во времена ее матери и ее бабушки. Она не знала почему, но с приходом Магдалены всегда начиналась война. Ей не суждено вернуться домой. Лучше об этом и не думать. Лучше сдаться без борьбы и остаться в монастыре. Она может оказаться там полезной.

Внезапно ее взгляду предстала картина: ручей и двое животных, пьющих из него.

Аликс замерла, глядя на олениху и олененка.

– Молчите, – услышала она тихий голос Северина. – И не двигайтесь.

Его голос, внезапно раздавшийся за спиной, должен был бы ее испугать, но этого не случилось. Аликс застыла, сдерживая дыхание. Она, знала, что то, что она увидела, было колдовством и его совершила Магдалена.

Аликс наблюдала, как олениха и олененок опустили свои изящные мордочки в воду ручья. Затем малыш поднял голову вверх и потряс ею, разбрызгивая сверкающие капли воды. Его мать заботливо обнюхала детеныша. Шаги за спиной приближались. Аликс чуть-чуть повернула голову на звук шагов.

– Не разговаривайте.

Он был за ее спиной. Она видела клубы его дыхания на морозном воздухе и чувствовала его тепло на своей щеке. Он стоял совсем близко. Она вдыхала его чистый мужской запах, смешанный с запахом сосен и горящих дров, которыми был пропитан утренний воздух, закрыв глаза и не шевелясь. В ее голове не было ни единой мысли. У нее еще будет время подумать, когда она останется одна в стенах монастыря. Она может провести там всю жизнь; предаваясь размышлениям.

Но сейчас она не в монастыре.

Сейчас рядом с ней Северин.

И вокруг нее раскинулся сверкающий чистый мир, эти два милых животных и шепот мужчины у нее за спиной. Она, замужняя женщина, никогда не чувствовала дыхание мужчины так близко, за исключением тех случаев, когда он приходил к ней, разгоряченный вином или влекомый чувством долга.

Но то был Робер, а Робер остался в прошлом. Как монастырь в будущем, но не сейчас. Сейчас был другой мужчина и другое место, и все это было далеко от Мерсье. Сейчас рядом был человек, который мог научить ее вещам, которые ей, возможно, давно бы стоило узнать.

«Если у тебя хватит мужества узнать их».

Луч солнца упал на мальтийскую звезду, висевшую у нее на шее, и ее яркий свет отразился на снегу. Олененок с матерью увидели это отражение, и олениха, подняв голову, посмотрела на Аликс большими красивыми глазами. Она совсем не испугалась людей. Аликс стояла словно заколдованная. Ей хотелось перекреститься и помолиться святому архангелу Михаилу, но она не сделала ни того, ни другого. Если это было колдовство, то она предпочитала его магию грубой реальности своей жизни.

И кроме того, рядом был Северин.

– Посмотри, они приближаются, – прошептала Аликс.

Олененок поднял мордочку и понюхал воздух.

– Он кое-что чует, потому и приближается, – тихо ответил он. – Сними перчатку и дай ему это.

Аликс послушно стянула с руки кожаную перчатку. Немного поколебавшись, она протянула Северину руку. Он вложил в нее какой-то песок. Струйка этого песка просочилась сквозь пальцы и засверкала на снегу.

– Это соль, – пояснил Северин. – Они приходят сюда за ней.

Нюхая воздух, олени приближались.

Очень медленно и с большой осторожностью графиня де Мерсье, не связанная рамками условности своего титула, протянула к ним обнаженную руку.


– Ты следил за мной? – спросила Аликс два дня спустя, когда они ехали по извилистой дороге, возвращаясь в Мерсье. – Иначе как ты мог оказаться в лесу?

Задавая эти вопросы, она смотрела не на Северина, а на поводья в руке, на вылетающий из-под копыт сверкающий снег, пытаясь вычислить, как долго они еще будут ехать в полном одиночестве, прежде чем выедут на главную дорогу пилигримов, ведущую на Север.

– Ты следил за мной? – повторила она, не получив ответа. – Иначе как бы ты оказался в лесу?

Северин в ответ громко рассмеялся, спугнув при этом стаю скворцов, которая сорвалась с дерева и взмыла высоко в небо. Его дыхание было морозным, и это напомнило Аликс, и лес, и ручей, и время волшебства. Она снова ощутила шершавость языка молодого олененка на своей ладони. Эти воспоминания, заставили ее покраснеть и заерзать в седле.

– Я не думал найти тебя там, – ответил Северин. – Но я ничуть не удивился, когда увидел тебя.

– Не удивился? Я была в самой гуще леса. Почему же ты не удивился?

– А ты удивилась, увидев меня?

– Нет.

Они не смотрели друг на друга.

– Монахи не разрешают там охотиться, – произнес Северин. – Они считают эту землю святой, где может без страха жить любая Божья тварь. Животные там никогда не знали зла и поэтому ничего не боятся. Олененок подошел к тебе, потому что надеялся получить соль. Это всем хорошо известно.

Аликс снова вспомнила олененка и внезапно подумала, как было бы хорошо, если бы вместо него по ее ладони водил языком Северин. Мысль в ее голове вспыхнула и погасла, но потрясение осталось.

– О Господи, – прошептала она, густо покраснев, – я совсем заблудилась.

– Заблудились? Уверяю вас, миледи, мы на правильном пути. Мы приедем в замок еще до темноты, задолго до звона колоколов, созывающих к вечере.

– Что вы намереваетесь делать, когда мы вернемся в Мерсье? – быстро спросила Аликс, меняя тему разговора.

– Герцог посылает меня в Рим с посланием для папы. Я выполню его приказ, а затем вернусь домой.

– Вы считаете Италию своим домом?

– Это и есть мой дом. Так же, как и ваш, – добавил он, подумав.

– Пожалуй, вы правы, – ответила она. – У меня там замок. Мой отец подарил мне его в качестве приданого. Он лично мой и не входит в состояние Мерсье. Я считаю Бельведер своим домом. Я никогда раньше не думала об Италии как о своем доме.

– И однако, это ваша родина, – вздохнул Северин. – Так же, как и моя.

Аликс задумалась.

– Мы с вами в родстве, – вдруг выпалила она. – Сестра моего отца замужем за Бельденом Арнонкуром. Она ваша тетя по браку.

– Я это знаю, – кивнул Северин, глядя вперед.

– У них четверо здоровых сыновей, – продолжала она.

– И это я тоже знаю, – ответил он, не глядя на нее. Аликс тоже не смотрела на него. – Я слышал о Бельдене Арнонкуре и его делах. Он известный человек. Он был советником короля Генриха. Я часто думал о его сыновьях, моих кузенах, и размышлял, что это значит – иметь семью? Я был у моих родителей единственным ребенком.

– Я тоже.

– И все же мы в родстве. Можно сказать, что мы семья.

– Но мы не связаны кровным родством. В нашем поцелуе нет ничего предосудительного. – Как только эти слова сорвались с ее губ, Аликс густо покраснела.

Заметив ее смущение, Северин громко рассмеялся.

– В нас нет единокровности, – подтвердил он. – Можно сказать, что вы мне не родственница.

– Здесь нет речи о снобизме, – обиделась Аликс. – Вы, сэр Северин, не поняли меня. Но вы ведь так не думаете? Вы просто меня провоцируете.

– Нет, это вы не поняли меня, леди Мерсье, – рассмеялся он от души. – У меня даже в мыслях не было намекать на ваш титул и отсутствие такового у меня. Я думаю о нашем поцелуе и о том, куда могла завести нас такая беспечность.

– Завести? – Аликс прищурившись посмотрела на него.