Главарь приказал посадить предателя на цепь недалеко от колодца и оставить так под палящими лучами солнца, чтобы он слушал крики своей женщины, когда та уже не сможет терпеть судороги.

Но Марина не кричала, прошло уже полтора часа, но она так и не кричала, Амир же не спускал глаз с колодца, пот струился по его лицу, солнце пекло нещадно, однако он ничего не чувствовал, он хотел только одного – услышать ее голос.

- Аллах, забери меня вместо нее, - шептал Амир. – Спаси мою жену, спаси…

Биера иногда выходил из своего шатра и спрашивал у солдат, не слышали ли они воплей пленницы, те же мотали головами, тогда Кадим обращался к Амиру:

- Готовься к похоронам, пес.

Только Мар не умерла, она уже не чувствовала своего тела, ее глаза то и дело закрывались, поскольку хотелось спать, но она была жива.

Когда время вышло, солдаты  взялись за веревку. Кадим с вожделением наблюдал за подъемом, ему хотелось увидеть мертвую пленницу, Амир же с блеском в глазах следил за боевиками в надежде увидеть живую жену. Когда те подняли Марину, то в мгновение подхватили и вытащили ее из колодца, после чего положили на землю. Перед ними лежала почти бездыханная женщина с темно-синими губами и белой кожей, ногти на руках и ногах также имели сине-фиолетовый цвет.

- Проверьте пульс, - скомандовал Биера.

- Есть, слабый, - констатировал, очевидно, местный врач.

Амир тогда зажмурился и склонился к земле.

- Не радуйся, - заявил врач. – Она вот-вот умрет.

- Ладно, - подхватил Кадим. – Идемте в шатер, доктор Мидера, оставим чету шакалов наедине.

И они удалились, оставив Амира и Марину под присмотром боевиков. Мар не подавала никаких признаков жизни, а он подполз к ней и коснулся холодной руки:

- Прости, родная. Прости меня. Я вечно буду любить тебя.

Он сидел рядом, целовал ее руки, как вдруг пальцы девушки дрогнули, незаметно для остальных, почувствовал это лишь Амир. Еще через полчаса Марина приоткрыла глаза, тут же вернулась и боль, тело сводило, губы задрожали, она не  могла шевелить ни руками, ни ногами, но вот глаза были обращены к мужу:

- Ты жива, - Амир бросился к ней, но цепь натянулась и не позволила приблизиться ближе.

- Ж-ж-жива, - сквозь стучащие зубы вымолвила Марина. – И т-т-ты жив.

- Я что-нибудь придумаю, я вытащу тебя отсюда, только живи.

Мар тогда кивнула, хотя то было похоже не на кивок, а на очередную конвульсию.

Солдаты тут же донесли командору о том, что пленная пришла в себя, Кадим искренне удивился этому, все-таки еще ни одна женщина не выдержала столько времени в колодце. Он вышел к ним, вальяжно проследовал к Марине:

- Мои поздравления, ты оказалась крепче, чем я думал. Завтра повторим купания. Сегодня ты повеселила меня достаточно.

Ее подняли и унесли в тот самый ангар, где в очередной раз бросили в темноте. Амир попытался обратиться к Биере, но тот не захотел слушать, оставив все разговоры на завтра.

Чувствительность вернулась к Марине только глубокой ночью, она, превозмогая боль, шевелила то одним пальцем, то другим.  Спустя еще пару часов ей удалось сесть. Девушка еле-еле доползла до стены и, прислонившись к ней, принялась растирать себя. Вдруг пропал страх, сейчас не было ни паники, ни слез, ни причитаний. Мар морально готовилась к тому, что будет завтра, а точнее - к смерти, ведь второй раз она уже не выдержит.

Оставшуюся ночь Мар вспоминала о своей жизни в Москве: как она ходила с подругой в кафе, как учила билеты за час до экзамена, как встречалась с молодыми людьми, мечтая о замужестве, как обнимала маму перед сном. Даже улыбка появилась на лице, а потом вспомнилась первая встреча с Амиром, тогда улыбка вмиг сошла, ведь все, что было после той встречи – это мытарства, страдания, боль. Как же порою слепа любовь. Мар подарила свою жизнь этому человеку, переписала заново свою историю ради него, а что же теперь ее ждет в финале? Смерть в ледяной воде на дне колодца в какой-то Богом забытой деревне, кишащей боевиками. Вот так финал.

Амир всегда говорил, что судьба человека давно предначертана – мактуб. Но сейчас Марине стало казаться, что это не так, человек сам вершит свою судьбу. По незнанию, по неопытности, по наивности, но сам.

И если Мар сейчас готовилась к худшему, то Амир пытался хоть что-нибудь придумать, чтобы спасти свою жену. И все-таки появилась мысль, пусть это будет действием наугад, но попробовать он просто обязан.

На следующий день все повторилось сначала. Солдаты подвели Марину к колодцу, обвязали веревкой и отошли в ожидании дальнейших указаний. А Кадим снова обратился к пленнику:

- Ну что? Что будем делать?

В этот момент Амир посмотрел на жену и заговорил с ней на русском:

- Я помогу тебе, обещаю. Отныне говори со мной только по-русски. Поняла?

- Поздно, Амир, - ответила она. – Уже слишком поздно. Я прощаюсь с тобой.

Биера тогда бросил недовольный взгляд на предателя:

- О чем ты говоришь с ней, собака?

- Я прощался с женой, - произнес Амир.

- Твоя жена не арабка?

- Нет, она дочь русского политика.

- Вот как, - призадумался Кадим, затем крикнул. – Опускайте ее, - и добавил. – На час.

Пленницу очередной раз столкнули в шахту колодца. Когда ноги снова коснулись воды, то сердце бедняжки зашлось, дыханье сперло.  Опять холод, когда же все закончится? Когда Бог смилостивится над ней и заберет к себе? За что он посылает ей такие наказания?

Этот час длился слишком долго, Марина уже подумывала, чтобы опустить голову в воду и вдохнуть, силы были на исходе, хотелось покончить с мучениями. Но неожиданно перед глазами возникли образы тихих семейных вечеров, когда она и Амир сидели на широких качелях на веранде и пили горячий чай, приготовленный по рецепту его матери. Тогда ведь девушка была по-настоящему счастлива, значит, если и суждено умереть, то умрет она за любовь, за то, что не отреклась, а пошла за ним и дошла до конца, пусть и несчастливого, но зато вместе.

А Амир ждал на том же месте, что и вчера. Биера как гиена бродил по кругу в ожидании, но прежней радости на лице не было, какие-то мысли одолевали главаря, отчего он казался особенно сосредоточенным и отвлеченным от всего мирского.

И вот, настал момент, солдаты взялись за веревку. Из колодца вытащи пленную и в который раз положили на землю, однако Мар была в сознании, ее трясло, судороги сводили конечности, говорить не получалось, раздавалось только редкое мычание.

Кадим еще какое-то время смотрел на эту картину, затем обратился к своим и велел увести Амира. Тот начал сопротивляться, однако его тут же вырубили ударом по затылку и уже в бессознательном состоянии  потащили в ангар. А Биера подошел к девушке:

- Сейчас тебя отнесут в хлев к нашим женщинам. Они приведут тебя в чувства, а потом я побеседую с тобой. И смотри без глупостей, иначе твоему благоверному будет хуже.

Марина ничего не ответила, она только смотрела на него глазами, преисполненными ненависти. Боевики взяли ее под руки и отнесли в полуразрушенный дом, где жили рабыни лагеря. Солдат прошел к женщинам и приказал выдать пленнице сухую одежду, а также дать воды. Те, молча, закивали и приняли Мар.

Главарь же вошел в свой шатер и позвал к себе доктора Мидеру и некоего человека по кличке Удав, они сели за стол:

- Есть у меня кое-какие мысли насчет этих двоих, - заговорил Кадим. – Араба мы еще потрясем, а вот с девкой надо поступить иначе. Если шакал прав и его баба приходится дочерью русскому политику, то ее можно обменять за хороший выкуп. Я без своих денег не останусь.

- А с ним что?

- А его мы разговорим, если же будет продолжать играть в молчанку, то лишим головы. Зейн где-то спрятал наши деньги и этот Амир – ключ.

- Только сдается мне, - заговорил Удав, – что он ничего не знает.

- Если и не знает, все равно ответит по заслугам. Эти дьяволы так и лезут в наши дела, западники засылают их сюда в поддержку правительству. Повстанцы по всему югу собирают силы и готовятся к серьезным действиям, мы должны оказывать им финансовую поддержку, так что… сами понимаете.

- Ладно, Кадим. Поступай, как знаешь, - заключил Мидера. – Только эта неверная может отбросить коньки раньше времени после вчерашнего.

- На все воля Аллаха. Мы боремся за правое дело, этим же собакам собачья смерть.

- Кстати, - поднял палец вверх Удав. – Бабу его всегда можно пустить в расход, если не сработает твой план. Женщины солдатам нужны, а она не худший вариант, если не сдохнет, конечно.

- Верно, все верно говоришь, дорогой друг. Но пока не решится вопрос с выкупом, ее солдатам не давать. Пусть работает с остальными женщинами. И смотрите мне, с вас спрошу, если что.

День клонился к закату, Марина все лежала на рваном матрасе в хлеву, за полуразваленной стенкой блеяли овцы, мычали тощие коровы, а она все лежала и смотрела в небо. Женщины переодели ее в сухое: черную абайю и платок, чтобы скрыть несчастную от похотливых глаз боевиков. Также Мар напоили  горячим козьим молоком с добавлением масла. Здесь женщины помогали друг другу, поскольку каждая из них познала столько боли и унижений, что не пожелаешь и врагу.

Глава 28

Девушку растолкали двое. Марина не успела открыть глаза, как ее уже стянули с матраса и несколько раз пнули сапогом:

- Вставай! – гаркнул один из солдат. – Тебя вызывает командор.

Мар еле-еле поднялась и, качаясь, пошла за  ними. От голода перед глазами все плыло, ее знобило, колени тряслись, но пленница продолжала идти.