Халат неуверенно сел рядом и положил на тумбочку красивую темно-бордовую розу. Немного попыхтев, ласково и тихо попросил:

– Посмотри на меня, Ксюша!

Она со скрипом повернула сопротивляющуюся голову на призывающий ее голос и увидела поверх халата плавающее измученное лицо. Оно морщило лоб и кривилось. Девушка напряглась и узнала Максима. Он смотрел на нее таким грустным безнадежным взглядом, что ей стало не по себе. Почему он так смотрит? Она такая страшная? Может, ее с ног до головы вымазали в зеленке и она стала походить на болотную кикимору? С чего бы такой священный трепет?

– Здравствуй, милая! – Голос у Макса вполне соответствовал внешнему виду: такой же обессиленный и совершенно больной.

Она захотела подбодрить его и подняла руку, чтобы радушно помахать. Но рука самостоятельно совершила небольшой кульбит и с размаху шлепнулась на подушку.

– Вот это да! И что это с руками? Борьба частей тела за свою независимость? – Она уже ничему не удивлялась. – Ладно, могло быть и хуже.

Он, уже не скрываясь, всхлипнул:

– Прости меня! Это все моя вина!

– Твоя? – Она кротко удивилась: – А что ты сделал?

Он ужаснулся:

– Ксюша, ты что, серьезно ничего не помнишь?

Девушка недовольно нахмурилась и строго объяснила, что все прекрасно помнит, но напрягаться и вспоминать, что там было конкретно, ни за что не станет, пусть он даже и не надеется! У нее голова не казенная, а своя, и молотобойные работы в ней ни к чему! Хотя с его стороны очень мило, что он интересуется ее здоровьем…

– Мило? – Он зарычал и стал метаться по палате.

Девушка устала следить за его рывками и закрыла глаза.

Он остановился напротив, стараясь быть близко и в то же время не беспокоить ее.

– Для меня эта ночь была ужасной. – Голос звучал обреченно. – Я многое передумал. Ты была права, я просто эгоист, каких мало. Я чуть не сломал тебе жизнь, из-за меня тебя сбила машина. У тебя счастливая семья, ты любишь мужа и детей, а я только путаюсь под ногами…

– Каких детей? Какого мужа? – Она не поняла ни слова.

– Игоря и близнецов. – Он был очень терпелив.

– А… их! Люблю, конечно, но они вовсе не мои! – Она широко, во весь рот, зевнула, громко клацнув белыми зубами, как будто хотела оттяпать ему полноса.

Он с состраданием посмотрел на ее бледное лицо.

– Скоро ты поправишься и придешь в себя. И все вспомнишь. А я уйду навсегда и больше не буду тебе мешать.

– А ты мне вовсе и не мешаешь. – Она снова сладко зевнула. – Ты очень забавный!

Его передернуло от подобного эпитета. Но он упрямо продолжил:

– Я тебя люблю, запомни это. По-настоящему люблю. Если вдруг понадоблюсь, позвони. – Он положил на тумбочку листок с номером телефона. – А сейчас я ухожу… Прощай…

Ксения хотела возразить, что не хочет, чтобы он уходил, но тут подействовало принятое лекарство, и она мгновенно уснула.

Он долго смотрел в ее безмятежное лицо. Потом наклонился и легко коснулся ее губ своими твердыми горячими губами. Еще немного постоял, слушая ее легкое дыхание, потом повернулся, обреченно ссутулив плечи, как человек, попавший в большую беду, и вышел.

Глава 6

Ксения настороженно обернулась. Ей вновь показалось, что на нее смотрит Максим. Оглядела незнакомые машины, спешащих мимо прохожих. Его не было. Вздохнув, продолжила путь. Померещилось. В последнее время это чувство возникало у нее постоянно. Но Максим не появлялся, выполняя свое обещание. Ксюша ждала его, начиная чувствовать себя как прирученная и внезапно выброшенная на улицу собачонка. Постепенно тоска захватила ее с такой силой, что она поняла: жить без него невозможно.

Решилась позвонить ему сама, но не смогла найти его записку с телефоном. Видимо, потеряла ее во время возвращения из больницы. Что ж, значит, не судьба. Утешала себя, что все к лучшему, что они слишком разные и что ничего доброго с ним ее не ждет. Нравоучительно вспоминала печальные глаза девушки, оставленной им у университета, и, сцепив зубы, ждала, когда же наконец придет в себя и перестанет тосковать. Но время шло, а лекаря из него не получалось – душа болела все сильнее и все сильнее томили неосуществленные желания.

Подошел долгожданный май. Распустились тополя, наполнив воздух терпким смолистым ароматом, отцвела черемуха, усеяв улицы белыми мелкими лепестками, похожими на снег.

Игорь поехал в Крым за поправившейся женой. Ксения нервничала, готовясь к встрече с сестрой, которую не видела больше двух лет. Пытаясь подготовить детей к появлению другой мамочки, усадила близнецов на колени и показала фотографию Кристины, объясняя, что это их настоящая мама. Любопытная Злата потребовала растолковать сей сложный вопрос.

– Но ведь ты тоже наша мамочка? – Девчушка была твердо уверена, что у человека вполне может быть несколько мам и ничего особенного в этом нет. – Ты ведь не уйдешь от нас далеко-далеко? – Она крепко прижалась к ней, опасливо поглядывая на сомнительную фотокарточку. Очевидно, боялась жестокой конкуренции между мамами, в результате которой одной из них придется удалиться.

– Нет, конечно, золотко мое, я никуда не уйду. – Ксюша успокаивающе провела ладонью по светлым волосикам племянницы. – Я родная сестричка вашей мамы. Как ты у Влада.

– А мама что нам привезет? – Мальчик, как всегда, подошел к вопросу о появлении еще одной мамы с чисто практической стороны. Чем больше мам, тем лучше. С каждой можно будет что-нибудь получить. – Роботека привезет? – Он был без ума от этого мультика.

Ксюша угнетенно вздохнула. Иногда практицизм этого ребенка обескураживал.

– Не знаю, мой милый, но, честное слово, мама гораздо лучше любой игрушки.

– Да? – Заявление показалось Владу абсурдным.

Раздался короткий звонок в дверь.

– Это уже новая мамочка? – опасливо спросила девочка. – А она очень добрая? Как ты? Или просто добрая?

Подобная градация в определении материнских достоинств несколько озадачила Ксюшу.

– Поверь мне, дорогая, мамочка тебя очень-очень любит.

– Так же, как ты? – Девочка вцепилась в нее клещами, не давая подняться, тогда как мальчик со спокойной уверенностью слез с теткиных коленей, подошел к двери и громко крикнул:

– Кто там?

– Это мы! – негромко откликнулся отец.

Злата тут же выпустила Ксению из цепких объятий и тоже подбежала к двери.

Девушка поспешила повернуть ключ.

Родители зашли в квартиру, раскрасневшиеся от жары. Мать устало обмахивалась кружевным носовым платочком, стараясь охладить разгоряченную кожу. Лоб у нее был покрыт мелкими капельками пота. Отец, в легких полотняных брюках и тенниске, вошел за ней, тоже потный и уставший. Дети тотчас повисли на нем, карабкаясь вверх, как обезьяны.

– Как здесь хорошо! Так прохладно! А мы отчаянно устали в этом пекле! – пожаловалась мать. Она была одета в открытый летний сарафан, но от жары он не спасал. – Опять полчаса проторчали в пробке. Рванули в объезд, чтобы не застрять на центральных улицах, так простояли на окружной, а в машине такая жара! Как в духовке! Как только не изжарились, непонятно! На улице ни ветерка!

Пошли в комнаты, обмениваясь мнениями по поводу непривычного изменения климата. Ксюша посмотрела на часы.

– Пора бы им уже приехать. Я звонила в аэропорт, самолет прилетел вовремя. Представляю, как тяжело Игорю – позади бессонная ночь, он ведь вылетел за Кристиной вчера поздно вечером, и целый день в дороге. Сутки без сна…

Отец с иронией взглянул на дочь.

– Ну, не такой уж Игорь хлипкий, чтобы ночь не поспать и развалиться. Думаю, он прекрасно себя чувствует. Особенно когда любимая жена рядом…

Послышался звук поворачиваемого в дверях ключа, и Ксюша опрометью метнулась в прихожую. В квартиру вошли Игорь с двумя большими чемоданами и Кристина с изящной дамской сумочкой. Мужчина и в самом деле не выглядел уставшим. Наоборот, он был возбужден и явно доволен. Кристина же стала еще более красивой, чем ее помнила сестра. Загорелая, стройная, с безупречным макияжем, длинными, заплетенными во французскую косу светло-русыми волосами, переливающимися по спине сверкающей струей, она казалась ожившей принцессой из волшебной сказки. Сестры посмотрели друг на друга одинаковыми пронзительно-голубыми глазами и молча обнялись. У обеих на глазах появились слезы.

На шум подбежали дети, сопровождаемые дедушкой и бабушкой, но застыли в дверях, внезапно оробев. Кристина тоже замерла, в растерянности глядя на подросших и ставших незнакомыми детей.

– Ребята, это приехала ваша любимая мамочка! – Ксюша сделала сильное ударение на слове любимая, и эффект не заставил себя ждать.

Дети завопили «Мамочка!» и кинулись к Кристине в объятия. Она присела на корточки, обхватила их руками, крепко прижала к себе, и две прозрачные слезинки тихо скатились из ее глаз к подбородку. Игорь обеспокоенно попросил:

– Дорогая, только не поднимай их, они тяжелые!

Кристина неуверенно кивнула.

Игорь занес чемоданы в большую комнату и позвал детей посмотреть, что им привезли. Они тут же оторвались от матери и опрометью бросились за подарками. Это было гораздо интереснее, чем появление новой мамочки. Родители, посмеиваясь, пошли за ними.

Игорь вернулся в коридор и бросил на жену такой откровенно мужской взор, что Кристина покраснела до корней волос.

Ксения, сделав вид, что ничего не поняла из этого страстного обмена взглядами, предусмотрительно ушла в комнату. Когда через десять минут она выглянула в коридор, чтобы поблагодарить сестру за прелестный летний брючный костюм из серой рогожки, привезенный ей в подарок, недовольный ее вторжением воспламененный Игорь нехотя выпустил жену из объятий и отошел в сторону. Кристина, счастливая и немного растерянная, сконфуженно отвернулась.

Ксения, бросив на них один-единственный взгляд, поняла, что у них все в должном порядке. Ее педантичная и аккуратная сестра была взъерошена, как курица после купания, коса распустилась, волосы блестящим вольным облаком раскинулись по плечам. Помады на припухших губах не было, зато она имелась на губах мужа. Чем они занимались в коридоре, было вполне понятно. Судя по горящим глазам Игоря и его скованным движениям, он с огромным удовольствием продолжил бы начатое в более подходящем месте.