Эбби Глайнс - Мальчишки с юга Мейсон-Диксон

— Да. — Мои вдохи стали короткими, мой оргазм так близко, что мне тяжело держать глаза открытыми в преддверии экстаза.

— Ты такая чертовски мокрая. Тебя возбудила порка и жёсткий трах, да?

— Только с тобой, — всё, что я смогла ответить.

Он зарычал, удовлетворённое урчание вышло из его груди, а затем он начал быстрее двигаться, его дыхание ускорилось и стало тяжёлым.

— Я хочу вечно трахать тебя. Быть здесь, внутри тебя, пока существует этот мир. Ничто не может сравниться с этим.

Я вцепилась в его руки, когда первые спазмы оргазма подхватили меня. Через меня проходили тёплые волны. Мой рот приоткрыл в крике, но мои глаза не отрывались от него. Хочу, чтобы Ашер видел, что сделал со мной, видел, что быть с ним — единственное удовольствие, которое я когда-либо хотела, видел, как я ощущаю себя в его объятиях, вздрагивая и повторяя его имя. Мои коленки прижались к его рёбрам, поднимаясь всё выше и выше, чтобы почувствовать его так глубоко, как только можно. Затем Ашер достиг собственного оргазма, освобождаясь на мои бёдра и живот. Он не отводил взгляда, простонав моё имя сквозь дрожь, заставляющую его тело содрогаться.

Я села и обняла его за талию. Прямо сейчас он пожалеет об этом. Я достаточно хорошо знаю его, чтобы ожидать этого. Прежде чем это произойдёт, я хочу в последний раз обнять его. Руки Ашера окутали меня, и мы пробыли в таком положении дольше, чем я надеялась. И когда он наконец отстранился, мне не нужно было смотреть ему в глаза, чтобы понять, что всё закончилось.

— Я никогда не чувствовал, что связан с кем-либо. Никогда не почувствую, — сказал он, его честность удивила меня. — Я не могу… не сейчас… не с нынешним состоянием Стила. Дикси, между нами не может быть большего.

Я нежно ответила:

— Я знаю.

Он закрыл глаза и прижался лбом к моему.

— Я люблю тебя, Дикси Монро.

Это момент, когда я должна произнести ответное признание. Но я уже говорила эти слова, и они ничего не изменили между нами. Вместо них я сказала:

— Я часто прихожу сюда по ночам.

Он замер. Я ждала, пока он обдумает мои слова. Затем он ответил:

— Не уверен, что смогу сопротивляться этому.

— Хорошо. Я рада, что не можешь.

Я хочу большего. Но если это всё, что у нас может быть, то я согласна и с этим. Моё тело всё ещё поёт от удовольствия: захватывающий секс с Ашером ощущается как болеутоляющий наркотик.

Затем он добавил:

— Если мы продолжим, боюсь, я не знаю, как потом остановиться.

— Хорошо. Я рада, что ты не можешь сопротивляться мне, — поддразнила я его.

Он рассмеялся, его руки обвились вокруг меня.

— Я, вероятно, теперь буду шататься после того, как ты попросила меня трахнуть тебя. Мой член никогда не был настолько твёрдым. Звук твоего нежного голоса, просящего меня об этом… чёртово чудо, что я не бросил тебя на траву и не взял прямо там, словно животное.

— В следующий раз можешь попробовать. Я даже могу встать на четвереньки для тебя. — Я знаю, что дразню его. Но образ его, берущего меня сзади, заставил моё нежное местечко снова пульсировать.

— Дикс, не говори подобное дерьмо, после того как я только что вколачивался в тебя. Тебе будет больно, а всё, о чём я могу думать, это о том, чтобы повторять это снова и снова.

Я хочу, чтобы он думал обо мне весь завтрашний день. Чтобы сходил с ума, как и я, к тому времени, как приедет сюда. Я опустила руки и села.

— Ты прав. Мне пора домой.

Он вздохнул, выбрался из грузовика и протянул мне руку, чтобы помочь. Его глаза остановились на той части моего тела, на которую он освободился, в то время как мои глаза пропутешествовали к его пенису, который снова затвердел и стоял.

— Я вытру тебя, — сказал он, найдя свою рубашку в траве, куда отбросил её. Я встала и позволила ему очистить меня, зная, что он хочет повторить. Я ухожу, а Ашер Саттон хочет меня. — Одевайся, — резким тоном сказал он. Я отвернулась прежде, чем он смог заметить мою улыбку. Я не торопилась и, поглядывая через плечо, всегда ловила его за наблюдением за мной.

— Увидимся позже, — сказала я ему, направляясь к тропинке, ведущей к моему дому.

— И всё? Даже не поцелуешь на прощание?

Я остановилась и бросила Ашеру дразнящую улыбку.

— Если я поцелую тебя на прощание, то, скорее всего, попрошу трахнуть меня сзади.

Он провёл рукой по волосам и выдохнул. А затем глубоко вдохнул в темноте.

— Дикси Монро, ты собираешься убить меня.

— Спокойной ночи, Ашер, — всё, что я ответила. Я поспешила к тропинке, позволяя себе полностью окунуться в реальность того, что мы решили сделать. То, что мы делаем, больше не сказка. Она закончилась, и я в очередной раз сломлена. Но сейчас Ашер мой. Небольшая его часть снова принадлежит мне. Часть, которую я могу ощущать и трогать, и этого должно быть достаточно.

Не уверен, что в свете дня не пожалею о вчерашнем вечере с Дикси. Я знаю, что Стилу будет больно, если он узнает. После того как вчера он кричал на меня, я знаю, что он придёт в ярость. Это, скорее всего, выльется в драку со мной, блокирующим его удары. Я не могу ударить Стила, но не помешаю ему выместить таким образом гнев. Мы трое разделили слишком много боли.

Наша ситуация отличается, но похожа на ситуацию между Бреем, Брентом и Скарлет. Они все ранили друг друга, потому что желание одного из них быть с ней было сильнее, чем то, что она принадлежала другому. Они врали. Обманывали друг друга. Мы же не лгали, только наши сердца.

Я был самоотвержен в течение многих лет с тех пор, как нашёл эти письма. Я удостоверился, что защищу всех в то время, как сам разваливался на миллион кусочков. Теперь всё закончилось. Правда вышла наружу. Дикси больше не со Стилом. Почему я должен отталкивать её? По отношению к кому это справедливо? Я не бросил её, а потом решил, что хочу назад только потому, что мой брат встречается с ней. Чёрт, Стил даже не поинтересовался у меня, как я отношусь к его связи с Дикси. Он скрывал их отношения в течение года. Тогда он не учитывал мои чувства. И когда правда вышла наружу, он даже не задумался, как она повлияет на меня. Он беспокоился только о себе и своих отношениях с Дикси. Я никогда, блять, не поступил бы с ним так. Мы братья, но мы разные.

Поскольку мой отец умер, я стал единственным, кто должен заботиться, чтобы все остальные были в порядке. Они полагались на меня, ожидали, что я буду рядом, но теперь мы все, чёрт побери, взрослые мужчины. Теперь моя очередь принять решение, которое поставит моё счастье на первое место. Я не могу представить свою жизнь без Дикси в ней. Даже когда я пытался, её лицо всегда оставалось рядом, преследуя меня во снах. Мы потеряли три года, нам обоим было больно и у нас остались шрамы, но, возможно, мы сможем найти способ, чтобы вместе исцелиться.

Дикси заслуживает от меня большего. Она хочет, чтобы я боролся за неё, чтобы предпочёл её другим, то, что я сначала не понял, но теперь я понимаю больше, чем когда-либо прежде. Я люблю своих братьев, но они больше не маленькие мальчики. Я не всегда ставил свои потребности и желания на первое место, но теперь мы все взрослые… или почти взрослые.

Стилу больно, и я должен дать ему время. После того как его гнев пройдёт и он будет готов слушать, я поговорю с ним о Дикси, сделаю больше, чем он в своё время сделал для меня. Если бы он заранее предупредил меня, я бы никогда не позволил ему начать отношения с Дикси, но только из-за писем, а не из-за того, что не хотел бы, чтобы они были счастливы. Но теперь всё изменилось, и счастье единственной женщины, которую я когда-либо любил, поставлено на карту. Пришло время поставить Дикси на первое место.

Когда я спустился с чердака и направился по коридору, я услышал как Брей и Даллас смеются. Я не ожидал, что Брей спустится, и ещё меньше, что будет смеяться. Он не выходил несколько дней, держал дистанцию, но теперь, кажется, он снова в порядке. Хотя он ещё не столкнулся с Брентом. Мы все знаем, что последует за этим. И выжидаем. Сомневаюсь, что Брент или Стил уже дома. А если и дома, то будут мучиться в постели от похмелья до тех пор, пока мама не разбудит их ударами ложки по кастрюле. Или стаканом ледяной воды в лицо, как уже не раз до этого делала.

— Вы без сомнения находитесь в хорошем расположении духа так рано, — сказал я, направляясь прямо за кофе. Не хочу делать большое дело из того, что Брей вышел из комнаты.

— Нортон приобрёл дикого мустанга. Ты должен увидеть, как он встаёт на дыбы и брыкается. Совершенно одичавший. Бешеный, — ответил Даллас, словно это повод, чтобы быть настолько счастливым с утра.

Затем заговорил Брей:

— Они собираются приручить его. Попытаются приручить. Но я поверю, что им это удалось, только когда увижу. Я уже сказал Нортону, что не собираюсь этим заниматься. Эта тварь сравняет любого с землёй.

Полагаю, это правильное решение.

— Думаю, нужно быть глупым, чтобы решиться на это. Никогда не видел дикого мустанга, но слышал они могут быть опасны и не предназначены для увеселительной прогулки.

Даллас откинулся на спинку стула. Заправив прядь тёмных волос за ухо, он сказал:

— Я не боюсь никакого мустанга.

— Это потому что ты ещё глупый маленький засранец, — с ухмылкой ответил Брей.

— Я больше тебя, — выстрелил он в ответ.

— Ты больше всех нас, — добавил я. — Но этот мустанг больше тебя, хотя, по-видимому, не больше твоего эго.

Его улыбка стала шире, и он не обратил внимания на вторую часть того, что я сказал.

— Ага. Выкусите. Мамочка любит меня больше всех.

Брей закатил глаза, отвечая:

— Ты ребёнок. У бедной женщины нет выбора.