Бернар Клавель - Малатаверн

Она говорила, и голос ее звучал все громче. Робер подумал, что она вот-вот расплачется, но Жилъберта сдержалась. Помолчав немного, она поинтересовалась:

– Почему же ты днем ничего не сделал? Зачем было так долго ждать?

– Не мог. Я же работал!

– А в полдень? В полдень ты ничего мне не сказал! Я же видела, что ты сам на себя не похож!

Робер молчал. Жильберта переждала, потом продолжала:

– Нужно было рассказать отцу Кристофа.

– Я не мог.

– Как это?

– Ну… Это… Не могу я выдавать приятеля… Жильберта, казалось, раздумывала, потом, схватив Робера за руку, как недавно это сделал Кристоф, она тряхнула его, приговаривая:

– Да ты что! Ты понимаешь, что говоришь! Ты представляешь, что они надумали! Это не шутки! Да как же я могу их остановить?!

– Я думал, ты что-нибудь придумаешь. Может, если ты попросишь отца…

– Отца?

– Ну да.

– Ты с ума сошел! Тогда придется ему сказать, что мы встречаемся. Что ты приходил и что я вылезла в окно. Ты хоть понимаешь, о чем ты просишь?

– Конечно, понимаю, но когда такие дела… Жильберта перебила его:

– Ну нет, только не это! Лучше давай попробуем вместе. Давай попробуем потолковать с ними, остановить их. Поразмыслив, Жильберта спросила:

– Думаешь, они уже отправились туда?

– Кристоф – наверняка, он должен отравить собаку, а Серж, наверное, еще дома. Мы с ним должны были встретиться…

Робер примолк. Девушка подождала секунду-другую, потом воскликнула:

– Подумать только! И ты собирался вместе с ними! Да о чем ты думал, скажи на милость! Как ты мог додуматься до такого?

– Не кричи на меня, Жильберта… Пожалуйста, не сейчас.

Она замолчала. Ветер раскачивал акации, срывая охапки мелких листьев, и швырял их в лицо беглецам.

– Значит, ты считаешь, мы еще можем застать Сержа дома? – проговорила Жильберта.

– Нужно попробовать.

Робер шагнул было вперед. Но девушка его удержала.

– А вдруг мать зайдет ко мне в комнату?

– А она заходит?

– Обычно нет, но как знать? Вдруг не повезет. Оба опять примолкли. Потом Робер, подойдя к Жильберте, тихо попросил:

– Пойдем со мной, Жильберта, я ведь не знаю, смогу ли я, если буду один. Ты должна пойти со мной.

Девушка оглянулась на дом, едва белевший во тьме, и, не говоря ни слова, зашагала вперед.

Они не сразу решили, как идти: напрямик, коротким путем, или по дороге. Но было так темно, а главное – страшно приближаться к Малатаверну, так что в конце концов они решили идти по дороге.

Дорога шла под гору, – можно было бежать вприпрыжку до самого конца, и они перешли на шаг, только поравнявшись с первыми домами городка.

– Первый раз мы приходим сюда вместе, – заметила Жильберта.

– Да.

– Как странно: никого не видать… Правда, чудно: на всей улице никого, кроме нас.

Перед тем, как свернуть на дорогу, девушка остановилась, положила руку Роберу на плечо и спросила:

– А твой хозяин? Почему бы не попросить помощи у него?

– Я собирался нынче днем, да не решился.

– Почему?

– Духу не хватило.

– Да почему? Ты что, боишься его?

– Когда я делаю что-нибудь не так, он начинает орать… А тут такое дело… Тем более Бувье – его клиенты.

– Конечно, тебе досталось бы! Зато он, может, что-нибудь придумал бы. Не знаю, по-моему, стоит попробовать.

– Теперь-то он наверняка спит.

– Может, и нет.

– Точно спит!

Робер замолчал. Он не рассказывал Жильберте, как прокрался к дому хозяина и стал заглядывать в окошко, перед тем как идти к ней. Он никогда не рассказывал Жильберте о своей хозяйке.

Теперь они удалялись от главной улицы, но свет раскачивавшихся фонарей временами еще освещал им путь.

– А жена твоего хозяина? – спросила Жильберта. – Ты считаешь, она не могла бы помочь? Она такая милая. В Сент-Люс все говорят, что она очень милая и что твои хозяева – хорошие люди.

– Нет, что ты, – отозвался Робер, – как она поможет? Стало совсем темно, и заметно похолодало. Ветер то и дело швырял им в лицо капли редкого пока дождя.

– Хороши мы будем, если еще и дождь начнется, – заметила Жильберта.

– Да нет, слишком сильный ветер. Вскоре они подошли к вилле Дюпюи.

– Свет горит, – отметил Робер.

– И машины стоят перед домом.

Лакированные крылья автомобиля поблескивали под окном. Другая машина стояла напротив. Дальше светились габаритные огни еще двух автомобилей. Робер и Жильберта пошли медленнее и остановились, не доходя до освещенного места. Ветер доносил звуки музыки. Молодые люди скользнули вдоль забора, окружавшего недостроенную виллу с другой стороны дороги. Сюда свет не доходил. Они протиснулись между забором и припаркованным автомобилем.

В комнате за окном мелькнула чья-то тень, и они спрятались за машиной. Но Робер тут же поднялся со словами:

– Они не могут нас увидеть: здесь слишком темно, а там у них свет.

Дождь вроде бы перестал, хотя ветровое стекло машины было в каплях дождя, блестевших в падавшем из окна свете. Робер долго смотрел на ветровое стекло. Эти дождевые капли казались ему такими красивыми, что на окно смотреть не хотелось.

– Что-то я не вижу Сержа, – заявила Жильберта. – Хотя, может быть, он просто в другом углу комнаты. Робер вскарабкался на забор.

– Лезь сюда, – позвал он Жильберту, – отсюда лучше видно. Он протянул руку и помог ей забраться наверх.

– Ага, вон его мать, – проговорила Жильберта.

– Где?

– Да вон, справа, на диване вместе с другой женщиной, а мужчина рядом – он сидит к нам спиной.

– По-моему, я его знаю.

– Лица не видел.

Мужчина чуть повернул голову, и Робер узнал знакомый профиль.

– Это доктор Жайе, – пробормотал он. – Ну конечно, а та машина, "Ситроен", наверняка его.

Они молча наблюдали за виллой. Люди за окном сидели и разговаривали. Иногда кто-нибудь вставал, исчезая из виду, затем возвращался. Какая-то женщина принесла поднос. Остальные что-то брали с этого подноса и ели.

– Наверно, пирожные, – предположил Робер. – Или сэндвичи.

– А что это такое?

– Это такая еда, которую подают на приемах.

– Ты пробовал?

– Нет, читал в газете. А мне все-таки кажется, что это пирожные.

Появилась еще одна женщина и принесла поднос с бокалами.

– Это тетка Сержа, – вспомнил Робер, – я ее знаю: как-то раз видел их вместе. Она сама водит машину. По-моему, та машина с откидным верхом принадлежит ей.

Жильберта ничего не отвечала. Только смотрела и смотрела в окно. Робер повернулся в ее сторону. Лицо Жильберты четко выделялось в слабом отраженном свете. Девушка улыбалась. Ветер ерошил ей волосы, и она то и дело откидывала назад прядку, которая лезла ей в рот.

– Как у них красиво, – прошептала она.

– Да, и телевизор есть.

– Ты его видел?

– Нет, просто знаю, что у них есть.

– Хорошая штука – телевизор!

– Серж говорит, – это, мол, редкое занудство, и показывают одно и то же. Жильберта обернулась к Роберу.

– Ну, что теперь будем делать? Где Серж?

– Не знаю. Если бы он был тут, мы бы точно его углядели. Значит, он у себя в комнате.

– Надо проверить.

Робер спрыгнул с забора, Жильберта последовала за ним. Они пошли через пустырь той же дорогой, которой накануне вечером Серж вел к себе приятелей.

С другой стороны дома ни одно окно не было освещено. Когда до дома оставалось несколько шагов, Робер просвистел сигнал сбора. Подождал.

– Вроде бы окно в его комнате открыто, – неуверенно сказал Робер.

– Да, правда, одно окно в первом этаже открыто. Ты уверен, что это его окно?

– Да.

Они медлили. Робер не осмеливался свистнуть еще раз. Наконец он бесшумно двинулся вперед.

– Я брошу камешек к нему в комнату. Приготовься, если появится кто другой, придется удирать.

Они услыхали, как камень покатился по полу. Однако в комнате сейчас же снова все стихло.

– Будь он там, он бы точно услышал.

– Попробуй еще.

Робер отошел чуть в сторону и снова бросил камень, но стука при его падении не последовало.

– Может, он упал прямо на кровать? – предположила Жильберта. – Скорее всего. И если он спит, это должно его разбудить.

– Что будем делать?

– Попробуй еще разок; если опять никто не откликнется, значит, он уже ушел.

– Может, лучше туда залезть? Я тебя подсажу.

– Ты совсем спятила, если меня там увидят, решат, что я вор.

– Но ведь Серж твой приятель.

– Да, зато его родители… Нет уж, лучше я кину еще булыжничек. Он метнул камень, послышался звон разбитого стекла.

– Бежим, – шепнул Робер. – Бежим, по-моему, там что-то разбилось.

Схватив Жильберту за руку, он потащил ее прочь. Несколько раз девушка споткнулась, и Робер ее поддержал. Выбравшись на дорогу, они постояли, прислушиваясь. Все было тихо, и они снова пустились в путь.

Когда они отошли подальше, Жильберта спросила:

– Что же теперь делать?

– Все пропало… Они уже ушли. Теперь ничего не поделаешь.

Робер выпалил это одним духом, голос его снова задрожал.

– Нужно предупредить жандармов, – предложила Жильберта.

– Ты совсем с ума сошла. Они же нас арестуют.

– Никто не просит тебя рассказывать о налете на ферму Бувье. Можно вообще не называть никаких имен. Скажешь, что видел, как какие-то незнакомые парни крутились возле дома старухи, и показалось, будто они что-то замышляют – нужно присмотреть за домом. Этого будет вполне достаточно. Те явятся, а как увидят жандармов, у них духу не хватит с ними связываться.