Синяя роза

Весь урок я сидела как на иголках. Ждала.


Ирка не выдержала, шепнула:


— Яна, ты чего такая?


— Леха должен зайти, — призналась я. И сразу пожалела. А вдруг не зайдет? Вот, вечно у меня так, сначала скажу, а потом за язык себя кусаю. И так мне стало тревожно, сама не знаю почему. Захотелось остаться одной, чтоб никто не приставал, закрыть глаза и повторять мысленно, как молитву: ну пусть он зайдет, пусть зайдет! Пожалуйста!


Но я не могла остаться одна. Я сидела на уроке, и сидеть мне еще очень долго, ведь урок-то второй, а всего их шесть.


Ирка, конечно, человек сдержанный и в душу старается не лезть. Но я же сама призналась.


— Значит, он вернулся с соревнований? — уточнила она.


— Да…


И тут меня понесло:


— Утром эсэмэску от него получила, написал, что он уже дома, соскучился и хочет меня видеть!


— М-м-м! Душка! — Вообще-то, Ирке не свойственно употреблять такие словечки. Но она добрая, хотела, чтоб мне было приятно.


Я вздохнула и прижала палец к губам:


— Потом…


Наконец-то прозвенел звонок. Я вскочила и бросилась вон из кабинета истории, на ходу лихорадочно нажимая кнопки телефона:


«Ты где?»


Леха отозвался мгновенно:


«У входа».


Пришел! Какой же он милый!


Чуть ли не кубарем скатившись с лестницы, я галопом пересекла холл и выскочила на крыльцо.


Сердце отчаянно колотилось о ребра, глаза затуманивало. Я увидела его. Он стоял в стороне от кучкующихся старшеклассников и мельтешащей малышни.


Светловолосый, черное пальто нараспашку, сильный, красивый, мой!


— Леха! — крикнула я и чуть не задохнулась от собственного крика. Я так любила его в тот момент!


Он повернул голову, и лицо его мгновенно изменилось, расцвело улыбкой.


Я чуть не упала с крыльца, прямо в его сильные руки. Наверное, на нас смотрели, но мне было наплевать.


Леха нежно поцеловал меня в щеку.


— Яна, что же ты раздетая вышла? — Он обнял меня, закрывая полами пальто. — Холодно, простудишься.


— Ничего, я ненадолго. Так соскучилась!


— Я тоже, — нежно прошептал он в самое мое ухо. — Погоди, у меня кое-что есть.


Я чуть отстранилась. Леха, одной рукой все еще обнимая меня, другой извлек откуда-то из-за пазухи розу на длинном стебле, наглухо запакованную в целлофан. Роза была синей.


— Ой. — Я слегка опешила, принимая цветок. — Спасибо… какая… странная.


— Правда, необычная? — спросил Леха. — Я же знаю, как ты любишь все необычное.


— Да, — согласилась я, разглядывая розу: синий бутон был украшен крохотными стразами. — Очень красиво.


— Я знал, что тебе понравится. — На лице Лехи промелькнула довольная улыбка.


Прозвенел звонок на урок. Народ потянулся ко входу.


— Тебе пора, — заметил Леха и снова поцеловал меня в щеку, — беги, а то опоздаешь. Я позвоню вечером, увидимся?


— Я буду ждать, — прошептала я, поднимаясь на цыпочки и касаясь губами его губ.


В вестибюле содрала с синей розы целлофан и затолкала в урну, туда же последовала резинка, стягивающая бутон. Освобожденная, роза стала больше походить на живой цветок.


В кабинет литературы я вошла с независимым видом и розой наперевес.


Умница Ирка притащила наши сумки и сидела за столом, поджидая меня.


Девчонки, конечно, зашептались. Еще бы, новости у нас разносятся, как тайфун. Я сделала вид, что ничего не слышу. Уселась на свой стул и положила розу перед собой.


— Вау! — Ирка с опаской разглядывала цветок. — Леха подарил?


— Угу…


— Как это ее так сделали…


— Она настоящая, — пришлось объяснить.


— Неужели?! Очень элегантно, — похвалила Ирка.


Я же говорила: она добрая.


— Ну и как там соревнования? — спросила Ирка. — Кто выиграл?


— Ой, — мне стало стыдно, — о соревнованиях я так и не спросила…

Глава 2

Как мы познакомились с Лехой

До конца уроков только и разговоров было, что о синей розе. Естественно, все девчонки подходили, рассматривали, принюхивались и закатывали глаза от восхищения. Не могу сказать, что мне было неприятно столь пристальное внимание. Я много чего узнала о розах: черных, зеленых, серо-буро-малиновых и других.


Спрашивали меня и о Лехе, но я отмалчивалась. Говорила: «Мой молодой человек» и загадочно улыбалась.


Не хватало еще, чтоб за моей спиной обсуждали наши отношения. Ничего, перебьются, поговорят и отстанут.


История моего знакомства с Лехой была известна лишь нескольким близким друзьям, да и то только потому, что они были в какой-то мере к ней причастны.


Лика, например, считает, что это она нас познакомила. Но я склонна думать, что нас свела судьба, никак иначе. Такая девушка, как я, и такой парень, как он, — мы никогда не смогли бы встретиться. Мы живем в разных мирах. Я погружена в музыку слов и образов, он — весь в действии, цифрах и четком стремлении к своим целям. Я — мечтательница, он — реалист и практик до мозга костей. Я пишу стихи и рассказы, общаюсь с художниками и музыкантами. Он пропадает в спортзале или погружается в компьютерные программы. Но мы вместе. Это так странно…


Конечно, можно сказать, что мы познакомились благодаря Лике. Но мне кажется, что Лика — та, на кого упал случайный выбор судьбы.


Лика — моя давняя подруга, как и Ксанка, мы живем неподалеку. Правда, учимся в разных школах, но это нам не мешает, даже наоборот. Они обе — совершенно безумные. Лика к тому же ослепительно красивая. Когда я на нее смотрю, испытываю эстетический восторг. Не девчонка, а произведение искусства. У нее есть старшая сестра, правда, она живет в Штатах, работает манекенщицей. Лика считает ее красавицей, а к себе относится равнодушно, как будто никогда не смотрела в зеркало.


Ксанка — Ликина противоположность. С виду — обычная девчонка. Но внутри у нее постоянно бушует огонь, она жаждет спасти мир. Ксанка готова пожертвовать собой ради всеобщего счастья и справедливости. Она полна страдания, она переживает за каждого бомжа или нищую старушку. Она не переносит чужой боли. В отличие от Лики, которой, как она выразилась, наплевать.


— Хорошие поступки, плохие поступки… — любит рассуждать Лика, — а кто определяет? Вот, к примеру, подам я деньги нищему алкоголику, вроде бы добрый поступок? А он пойдет, напьется и замерзнет насмерть. Вот и выходит, что я своим добрым поступком убила человека. Да и не в этом дело.


— А в чем? — допытывалась я.


— А в том, что мне абсолютно все равно. Я ничего не испытываю. Проверяла неоднократно.


Я почему-то представила себе замерзшего пьяницу и испугалась.


— А я редко подаю, — сообщила, как будто оправдывалась. — Наверное, боюсь, что мне понравится чувствовать себя благодетельницей, — призналась я.


— Ерунда, — отмахнулась Лика, — я, наверное, ненормальная. Ну никаких эмоций! Ксанку родители водят к психологу, чтоб она не так переживала, а мне скоро придется учиться переживать. Может, у меня отсутствует рецептор, отвечающий за переживания?


Нет, я так не думаю. Лика любит своих родителей, беспокоится за сестру, она любит нас с Ксанкой… А за все человечество она переживать не умеет.


Я нахожусь где-то посередине. Но меня частенько бросает из стороны в сторону. То мне хочется куда-то бежать и кого-то спасать, то вдруг я наливаюсь холодом и безразличием ко всему живому.


Мама говорит: подростковый максимализм. Может быть, я перерасту?


И почему я такая? Вот, к примеру, Леха. Он очень спокойный. Скала, о которую разбиваются шторма моих переживаний. Он умеет сдерживать меня, с ним мне спокойно. Удивительно!


С первых минут нашего знакомства я почувствовала Лехину силу, уверенность и надежность. А мне так этого не хватало.


На той вечеринке у Лики я не заметила Леху. Было много народу. Лика зачем-то пригласила малознакомых девчонок и парней. А я в таких компаниях чувствую себя неуютно. Не знаю, о чем говорить и как себя вести.


Друзья всегда найдут общую тему для разговора. С близкими друзьями можно просто молчать, и все равно будет хорошо.


А в толпе малознакомых я чувствую себя одинокой. Из-за этого я не люблю клубы. Честное слово, как будто в лесу заблудилась. Кричи не кричи, все равно никто не услышит.


И вот я бродила из комнаты в комнату, натыкаясь на парочки и группки, кто-то целовался, кто-то спорил, смеялись, шептались, обнимались, болтали, танцевали. А у меня закружилась голова. Я хотела найти Лику и не находила.


Наконец я не выдержала, оделась и вышла из квартиры, не прощаясь. Захлопнулась дверь, отрезая меня от чужого праздника. Я могла бы позвонить, достучаться, но не стала этого делать.


Простучали каблуки по лестнице. Я распахнула дверь подъезда и почти задохнулась от морозного воздуха. Мне стало легче. Весь вечер шел снег. Двор завалило сугробами. Снег такой чистый, белоснежный манил к себе, приглашал. Я зачерпнула горсть, подбросила вверх, снег рассыпался праздничными искрами. И мне стало весело. Я рассмеялась и упала в сугроб. Прямо надо мной распахнулось небо в перекрестье деревьев, кое-где в разрывах снежных туч подмигивали звезды.