Ирина Щеглова - Майский поцелуй

— О, Женька пришел! — крикнул Вадик, и я очнулась. На пороге стоял тот, кого я больше всего боялась увидеть.

Он сделал шаг и уставился на меня. Так мы и глазели друг на друга, молча.

Потом из комнаты выскочили девчонки, вышел Леха, Ирка появилась, нас с Женькой как бы отстранили друг от друга, и я смогла выдохнуть.

Какая же ехидная улыбочка играла на губах у Вадьки!

Да что он о себе возомнил! Ну, устрою я ему! Вот только день рождения закончится!

За весь вечер Женька не сказал мне ни слова. Только смотрел. Прожигал взглядом. Я забилась в самый темный угол, если бы была возможность, я бы просочилась в какую-нибудь щель, ушла бы сквозь стену, испарилась! Но я не умею.

А потом мне стало плохо. Реально! Так плохо, что Ирка заметила:

— Эй, ты что-то позеленела…

— Что-то меня тошнит, — сглотнув, призналась я, — наверное, съела что-то не то.

Обеспокоенный Леха сразу же предложил мне уйти. Как же я была ему благодарна! Но, выходя из квартиры, я не удержалась и показала имениннику язык.

На воздухе стало немного легче, хотя, честно говоря, я с трудом сдерживала слезы. Заботливый Леха отвел меня домой, доложил маме о моем состоянии, вдвоем они уложили меня в постель и отпаивали зеленым чаем. Леха ушел, только когда я уснула. Мама так сказала. Как же мне было стыдно!

Наутро я поклялась себе, что больше никогда не увижусь с Женей.

Клятвы легко давать, но очень трудно выполнять.

Нет, я не искала встречи с Женей. Встреча сама меня нашла.

После дня рождения я попыталась поссориться с Вадькой. Но это довольно сложно сделать. Неделю я не отвечала на его звонки, а потом соскучилась. Я же не обязана из-за Лехи бросить всех своих друзей.

К тому же Леха все время был страшно занят.

А после знакомства с Вадькой он мне так и заявил:

— Твой друг мне понравился. Кстати, мы с ним говорили о тебе.

— Вот как? И что же он тебе рассказал, интересно?

— Он очень хорошо к тебе относится, — сообщил Леха с серьезным выражением, — советовал мне не оставлять тебя одну.

— А ты что? — допытывалась я.

— Я объяснил, что вынужден часто уезжать из города. И попросил его, чтоб он присматривал за тобой.

— Ах, даже так! — не сдержалась я. — Выходит, ты ему доверяешь?

— А в чем дело? — не понял Леха.

— Доверяешь настолько, что готов перепоручить ему свою девушку?

— Но ты же сама считаешь его своим другом? Разве нет?!

— Считаю, — пришлось согласиться.

— Раз так, значит, ты ему доверяешь. Я доверяю тебе, стало быть, и ему тоже, — объяснил Леха.

— Ну-ну, — только и сказала я.

Железная логика, что тут скажешь. Конечно, я могла бы быть честной. Я могла бы объяснить моему парню, рассказать о странностях характера моего друга Вадика. «А знаешь ли ты, Лешенька, о том, что наш общий друг Вадик любит ставить всякие маленькие эксперименты. Хобби у него такое. И вот теперь он решил проверить наши с тобой чувства. То есть, попросту говоря, искушает твою девушку, Леша. Не на пустом месте, заметь. Потому-то твоя Яночка, то есть я, не на шутку увлеклась другим парнем. И ты этого парня видел и ничего не заподозрил. А я мучилась, стараясь изо всех сил не показать тебе, как мне нравится тот, другой. Ведь я хочу быть честной, я хочу сохранить наши отношения. Но как же мне трудно! Милый, милый Леша! Мне так ужасно, непереносимо трудно делать вид, будто у нас все хорошо, будто я всецело принадлежу тебе, Лешенька. А ты, словно слепой, ничего не видишь, или не хочешь видеть, или так уж уверен в себе. Почему Вадик знает то, что не ведомо ни тебе, ни мне? Почему он чувствует, а ты — нет? Неужели я до сих пор закрыта для тебя? Неужели я так виновата перед тобой? А если так — то в чем моя вина? Или моя беда? И только ли моя?»

Но ничего такого я, конечно, не сказала. Я, как обычно, проводила его на очередные соревнования. Я даже на вокзал приехала. Стояла с ним у вагона, он обнимал меня за плечи, знакомил со своими друзьями и подругами. Я улыбалась и равнодушно смотрела на длинноногих спортсменок и думала: «Какие хорошие девчонки, вот бы Леша влюбился в одну из них…»

А потом поезд отправился, я, как положено, помахала вслед и поехала домой.

Мой демон-искуситель не дремал. Вадик позвонил и спросил вкрадчиво:

— Скучаешь?

— Конечно, — ответила я. — И нечего иронизировать.

— Я?! Иронизирую? Да никогда! — воскликнул Вадик. — Как лицо уполномоченное, предлагаю утешительную прогулку по весеннему городу.

— Вдвоем? — усмехнулась я.

— А это как скажешь, — с готовностью отозвался Вадик, — можно и в компании.

Я замерла. Надо было немедленно бросить трубку. Но я медлила.

— Что же ты замолчала? — спросил Вадик. — Мы тут с Женьком сидим и думаем, кого бы пригласить? Солнышко, теплынь… Ты как? А? Под мою ответственность, разумеется.

Я глубоко вздохнула.

— Нет, если не хочешь, как хочешь. — Его голос звучал насмешливо. — Девушка в ожидании своего парня, это так трогательно.

— Вадик, хватит издеваться, — рявкнула я.

Он хохотнул:

— Выгляни в окно.

Я выглянула. Они стояли у подъезда и, задрав головы, смотрели прямо на меня.

— Сейчас выйду, — пообещала я, бросила трубку и торопливо оделась: джинсы, первая попавшаяся кофта, никакой косметики, только провела щеткой по волосам.

Ну и пусть! По моей комнате гулял весенний ветер, в распахнутую форточку несся птичий щебет и запахи пробуждающейся земли. Я сдалась.

Мы гуляли. Долго, прошли пешком по центру, заглянули на Патриаршие пруды, полюбовались на лебедей, посидели под липами.

Вадик вел себя на удивление тихо. Никаких провокаций, ничего лишнего, он не пытался улизнуть, чтоб оставить нас вдвоем с Женей, он вообще был очень сдержан, рассказывал о своих идеях, жаловался на острую нехватку времени, спорил с Женькой…

А Женька, он жмурился на солнце, улыбался и все больше молчал, говорил, только когда его подначивал Вадик. Вообще прогулка получилась невинная, мне не в чем было себя упрекнуть.

Но когда мы прощались, Женька вдруг сказал, что завтра будет в Доме художника на Крымском Валу.

— Приедешь? — спросил он меня.

Я согласилась не думая.

Женька ждал меня на крыльце. Он был один. И как я не подумала! Я же видела улыбку, блуждающую на губах у Вадика! Он и не собирался приходить! Выходит, я снова попалась? Но никто не вынуждал меня. Женька предложил, я согласилась. Автоматически, бездумно. Почему?

Он был спокоен. Мы бродили по залам и этажам, он показывал мне работы разных художников, рассказывал о них. У него интересно получалось, ведь он некоторых знал лично. Я слушала. И в то же время уговаривала себя: это не предательство. Ведь если бы меня пригласил Вадик, я бы пришла сюда не раздумывая. Так в чем разница? Только в том, что мне нравится Женя?

Так ведь между нами ничего нет. Мы просто общаемся, картины смотрим…

И не так уж много времени мы провели вместе. Женя извинился, сказал, что у него назначено несколько встреч, но я могу подождать его, если у меня есть время. Я опомнилась и распрощалась с ним. Одно дело просто побродить по выставке и совсем другое — ждать, когда он освободится, в этом уже есть что-то от серьезных отношений. А у меня они уже были. Как же я запуталась!

От метро я позвонила Ирке. Боялась, что ее нет в городе. Выходные, многие разъехались по дачам. Но мне повезло. Ирка взяла трубку.

— Мы можем поговорить?

— До завтра это терпит? — спросила она.

— Нет, лучше бы сегодня. Давай встретимся, а? — попросила я.

— Ладно.

Я зашла в кафе и, пока ждала ее, совсем потеряла голову. Я думала о Жене, одновременно отвечая на Лехины эсэмэски. Как же гадко я себя чувствовала!

Ирка ворвалась в кафе и спасла мне жизнь.

Она плюхнулась на стул напротив и широко улыбнулась:

— Хорошо, что ты меня вытащила, голова пухнет от учебников!

Я ей искренне позавидовала. Вот ведь, у человека голова пухнет от учебников, и никаких проблем! Зато у меня их столько, что они не помещаются в мою бедную голову, и уж точно не желают делить эту самую голову с учебниками.

— Что-то случилось? — спросила Ирка.

— Ага, я сама себе вскрываю мозг, — грустно пошутила я.

— Ну, если только это. — Ирка все еще улыбалась. — Леха когда приезжает?

— Через неделю.

— Что тебя беспокоит? — спросила Ирка. — Ты такая нервная.

— Не понимаю, что происходит.

— С тобой?

— Со мной, с Вадиком, с девчонками, с Женькой, со всеми. Раньше я думала, что у меня есть друзья. А теперь… не знаю. Тебя когда-нибудь предавали?

Ирка поморщилась:

— Я не люблю слово «предательство». Слишком громкое и пафосное, что ли. Мне кажется, ты преувеличиваешь.

— Скажи еще, усложняю, — усмехнулась я. — Тебя не предавали. Конечно, ты очень добрая, и тебя все любят.