– Счастье, когда есть деньги, чтобы растить его, этого самого ребенка! – усмехнулась подруга. – Ты, возможно, считаешь меня слишком прагматичной, рассудочной… Но разве можно представить Варьку в байковом ношеном платье, тапках из кожзама, в дешевых растянутых колготах, в китайском синтетическом комбинезоне с рынка? Разве можно вообразить ее жующей соевые полуфабрикаты и слипшуюся вермишель? Ее, летом среди мух и комаров в подмосковной деревне, на болоте, называемом озером, и чахлой заплеванной рощей рядом, которую местные жители называют с гордостью лесом, а не на самом лучшем курорте мира?.. Нет! Варьки не было бы, если бы Богдан оказался менее обеспеченным мужиком! Счастье, милая моя, это не то, что ты можешь завести ребенка, а то, что ты в состоянии содержать его.

– Наверное, ты права, – пробормотала Маруся.

– Ну наконец-то! Наконец-то ты хоть что-то стала понимать! – засмеялась Людмила. – Ведь твой Арсений теперь получает неплохие деньги?

– Да… Другие роли – другие гонорары, – кивнула Маруся, которой был почему-то тягостен этот разговор. – Только они у нас не удерживаются, мы все время тратим их на какую-то ерунду…

– Вы с Сенькой сами еще дети, – строго произнесла Людмила. – Ах, какая жалость, что он не смог прийти, я ведь всем разболтала, что будет гениальный актер, который снимается у самого Михайлова…

Далее вечер покатился по накатанным рельсам. Гостей усиленно потчевали всякими разносолами, рекой лилось хорошее вино, звучала живая музыка, застолье сменялось танцами, потом снова – застолье, дети вместе с клоунами прыгали в хороводе…

Людмила познакомила Марусю с Еленой, женой Богданова компаньона. Елена принялась в подробностях рассказывать, как они покупали квартиру в новостройке на Воробьевых горах, какой делают теперь ремонт и какой дивный вид открывается на Москву с двадцать пятого этажа.

– Ты в курсе, сколько Богдан отвалил за эту вечеринку? – спохватившись, спросила Елена у Маруси.

– Нет, а что?

– Три тыщи у. е! – нервно захохотала Елена. – Ох, любит он пустить людям пыль в глаза… Это так смешно, так по-мещански! У моего Валентина те же доходы, но он себе подобных трат не позволяет! Зачем приглашать такую толпу людей на день рожденья жены, большинство из которых Людмилу в первый раз видят?..

На Марусю вдруг напала тоска. Она была другой, она совершенно не чувствовала себя светской дамой, ей не хотелось обсуждать чужие деньги, квартиры, ей не хотелось рассказывать о себе и Арсении, не хотелось вещать с апломбом, что ее возлюбленный – гениальный актер, и какой гениальный фильм снимает сейчас Михайлов (наверняка за него получит «Оскара», не меньше!) и т. д. и т. п.

Все эти разговоры казались ей скучными, пустыми и постылыми. Она прекрасно понимала, что после вечеринки одни гости начнут обсуждать других гостей, будут мучиться от того, что сами наболтали лишнего…

Она немного поплясала в хороводе вместе с Варенькой, попробовала устриц с шампанским и убежала, сославшись на занятость.

– Ты не пропадай, – сказала на прощание Людмила, расцеловав ее в щеки. – Ты ведь единственная моя настоящая подруга… Да и Варька тебя обожает!

…Было довольно поздно, но еще светло. Маруся поправила на плече сумочку и хотела было уже сойти по ступеням вниз. В этот момент кто-то, неуклюже и тяжко топая, прошел мимо нее, стукнул в стеклянную дверь.

– Прошу прощения, но у нас сегодня частная вечеринка! – крикнул швейцар, выглянув наружу. – Заходите завтра.

– Завтра… – хмыкнул за Марусиной спиной неудачливый посетитель. – А на фига мне завтра, когда я хочу сегодня!

Голос показался ей странно знакомым. Она обернулась и увидела высокого, плотного мужчину в черном костюме. Эти коротко стриженные темные волосы, тяжелый затылок…

– Блин, уроды… – Недовольно пробормотал мужчина и тоже обернулся. И встретился взглядом с Марусей. «Господи, где же я его видела?..»

Они стояли и смотрели друг другу в глаза. У мужчины был неприятный, тягучий взгляд – и злой, и тоскливый одновременно. Странный взгляд… И такой знакомый!

– Барышня, минутку… – Мужчина шагнул ей навстречу. – Мы, типа, это… Мы раньше нигде не встречались?

«Встречались! – мысленно ахнула Маруся, вспомнив свои турецкие каникулы. – Это же тот нахал, что мне чуть палец не сломал!»

Прошло почти четыре года с тех пор, но ощущение боли, страха, недоумения, которые вызвал у нее этот человек, оказывается, никуда не исчезли.

Она ничего не ответила и стала поспешно спускаться по лестнице.

– Эй, стой!

Было еще светло, светили фонари, шли мимо люди – в эти теплые весенние дни никто не спешил домой… Это был родной город, хорошо знакомые улицы. Но Марусе стало не по себе – как и тогда, в турецком отеле.

– Красавица, погоди… Ну я ж тебя вспомнил! – топал за ней «старый знакомый».

– Что вы вспомнили? – бросила через плечо Маруся.

– Ну, летом… Это ведь ты была! Изаура!

Этого только не хватало… Он тоже хранил в себе воспоминания о той мимолетной встрече, произошедшей очень давно и так далеко отсюда. Судьба зачем-то снова свела их, и они сразу же узнали друг друга, словно существовал какой-то тайный замысел, пока недоступный для понимания!

– А тебе без парика лучше… – Он на ходу коснулся своей тяжелой и огромной ладонью ее волос.

– Без рук! – огрызнулась Маруся, уклоняясь в сторону.

– Ишь, какая сердитая! – вполне добродушно засмеялся тип. – Я, знаешь, после работы, устал как собака… Хотел посидеть где-нибудь, расслабиться, а все кабаки забиты под завязку, сесть даже негде… Или какие-то частные вечеринки, блин! – он сплюнул в сторону. Если задуматься, этот человек не угрожал ей, он просто жаловался на жизнь, но у Маруси по спине побежали мурашки.

– Отстаньте от меня.

– А, ну да, ты же замужем… – снова засмеялся тот. «Господи, он же все, все помнит! Я ему тогда сказала, что замужем…» – Боишься, что супруг ревновать будет?

Он ловким и совершенно незаметным движением перехватил ее за плечи – Маруся даже опомниться не успела, как они уже стояли под деревьями, чуть в стороне от дороги. Его руки были каменными, тяжелыми – у Маруси возникло ощущение, что могильная плита легла ей на плечи.

– Милиция! – тоненько запищала Маруся.

Никто из прохожих даже головы в их сторону не повернул. Со стороны они, наверное, выглядели обыкновенной ссорящейся парочкой: он терпеливо просил прощения и обнимал ее, а она, вздорная и капризная, упрямо вырывалась…

– Скотина! – с ненавистью выдохнула она.

– Не ругайся, детка, – с равнодушной лаской усмехнулся незнакомец, а потом ладонью приподнял ее голову вверх. Если бы этот человек захотел, то он, наверное, запросто смог бы свернуть Марусе шею, как цыпленку.

Он хотел поцеловать ее – его большая, бесстрастная физиономия была совсем рядом, чужие деревянные губы раздвинулись – и стали видны передние зубы, такие крупные, что были похожи на лошадиные. От него ничем не пахло – абсолютно ничем, лишь скучным ароматом стирального порошка слегка веяло от рубашки… Как будто этот мужчина и человеком не был. Призрак, фантом, явившийся к Марусе из беспокойного сна, или горячечная галлюцинация из тех, какие возникают во время сильной простуды. Но она не спала сейчас и не была больна!

Марусе отчаянно захотелось вырваться – настолько сильно, что она была готова пожертвовать своей жизнью. Она рванулась так, что почувствовала, как у нее захрустели косточки, ударила головой мужчине в подбородок.

– Ай… да что ж ты делаешь! – сипло отозвался тот, но Маруся, бывшая спортсменка, не дала ему опомниться. Вдавила каблук-шпильку в ногу негодяя. От боли тот ослабил объятия, и Маруся моментально выскользнула из них и, как и в первый раз, отбежала на безопасное расстояние.

– Вот дрянь… – простонал тип, болезненно сморщившись. – Ты ж меня насквозь проткнула!

Прихрамывая, он попытался сделать шаг – и тихо выругался, после чего угрожающе добавил:

– Ну, только попадись мне еще… Только попадись!

Но Маруся не стала слушать его – она побежала вперед, скользнула в подземный переход, затем, на другой стороне улицы, нырнула в метро. Быстро миновала турникет, заскакала по эскалатору вниз, то и дело рискуя сломать ноги на своих шпильках…

От волнения у нее все перемешалось в голове, и, выйдя из метро, Маруся поняла, что оказалась в центре, рядом со своей старой квартирой. «Ничего, сегодня здесь переночую…» Она не хотела возвращаться на улицы города, словно «старый знакомый» мог подстерегать где-нибудь.

…В родной коммуналке было тихо, бубнил телевизор в комнате Алевтины Климовны:

– …большое распространение во всем мире получило обеззараживание воды методом хлорирования. Под действием хлора погибают находящиеся в воде бактерии. Одновременно хлор окисляет органические вещества. Поэтому хлорирование – хорошее средство и для борьбы с возникающими в воде мельчайшими водорослями. Дозу хлора устанавливают пробным хлорированием так, чтобы в 1 литре воды, поступающей к потребителю, оставалось не менее 0,3 мг и не более 0,5 мг хлора, не вступившего в реакцию. Этот остаточный хлор – надежный показатель обеззараженной воды. Но для здоровья этот остаток весьма и весьма вреден. Очистить воду можно также путем озонирования или подвергнув ее ультрафиолетовому излучению. Преимущества этих процедур…

Словно в насмешку потянуло каким-то странным запашком.

Маруся заглянула на кухню – Виталик в синих тренировочных штанах, которые были ему уже давно малы, в короткой оранжевой майке, задравшейся над идеально круглым животом, задумчиво стоял у плиты. В пятилитровой кастрюле что-то бурлило, начиная закипать – и волны странного запаха потихоньку распространялись по квартире.

– Маруся? Привет! – обернулся Виталик. Лицо у него было опухшим, землисто-серого цвета, с нездоровым румянцем на скулах, рыжие волосы завязаны в хвост с помощью бельевой резинки. Маруся вспомнила, что Виталик из каких-то соображений не так давно перешел с водки на пиво. От пива он очень сильно опухал и мало что соображал, становился вялым. Впрочем, водка на него действовала тоже не самым лучшим образом.