- Птичка на хвосте донесла, что у нашего архитектурного гения сынок машинку повредил. - в своей манере ответила подруга.

- Я даже и не знала про сына. Всегда считала, что он женат на работе. - Хоть я и не являюсь заядлой сплетницей, но за два года учебы некоторые подробности жизни окружающих замечаешь неосознанно, особенно когда практически живешь под дверью деканата. - Я даже жену его ни разу не видела.

- Не удивила, они в разводе.

Осведомленность Михайловской меня ничуть не удивляла. Лиза выросла в семье, тесно связанной с архитектурой. В данный момент, ее отец являлся держателем контрольного пакета акций крупной строительной корпорации, мама же пока находилась в декрете, воспитывая Никиту, младшего брата одногруппницы, ну или спиногрыза, выражаясь Лизиными же словами.

- Виталик раньше жил здесь, потом, после развода, уехал с матерью, ну а сейчас с какого-то фига на голову Львовича снова свалился. Отец вчера рассказывал, что он вернулся, но из-за параллельной озвучки спиногрызом, я мало что смогла разобрать, сама понимаешь. - сказала подруга, не забыв при этом картинно закатить глаза. Брата она очень любила, но не вставить какую-нибудь колкость просто не могла, в этом вся Лиза.

Внезапно дверь аудитории распахнулась, и вошел Николай Львович. Как бы вам описать его появление. Для большего антуража, я бы добавила раскаты грома и сверкающие молнии. Потому что Бондарь был злой, как сам черт. Могу даже поспорить, что если на него брызнули водой, она бы зашипела. Хотя именно тогда, вряд ли нашелся хоть один смертник, который бы решился на такое.

По жизни мягкий и добрый Львович был сегодня сам не свой. Его легкая и непринуждённая манера подачи материала уступила место скомканным и резким рассказам. Пару раз он даже сорвался на студентах, которые, по его мнению слишком шумели, хотя по сути, поведение учеников ни чуть не отличалось от всех остальных лекций. Бондарь преподом был, конечно, серьезным, но справедливым и относился к нам по отечески, никогда не позволяя эмоциям брать верх, и выплескивать их на нас.

Так что ребята его любили, ну и я в их числе, не смотря на его вечные недовольства моей необязательностью и прочую организационную муть. Пары старались не пропускать и, если не выглядеть на них прилежными, то хотя бы проявлять уважение, которого преподаватель заслуживал. Он же в свою очередь отвечал нам взаимностью, рассказывая о том, что действительно может пригодиться в жизни. Обычно лекции Львовича пролетали незаметно. Сегодня же конца пары все ждали с нетерпением. Мы с Лизой не были исключением, ощущения были крайне неуютные. Что же там успел вычудить этот Виталик, раз отец готов камня на камне тут не оставить?

Долгожданный звонок в этом случае, действительно, был спасительным, Николай Львович резко прервал тему на середине, сухо попрощался и направился к выходу. Но, я бы просто перестала быть собой, если бы ни во что не влипла, поэтому уже в дверях я услышала ледяное:

- Воронцова, в деканат после пар.

Дальше дверь с грохотом захлопнулась.

- Уууууууу, ну ты и попала. - не удержалась от мгновенного комментария Лизка.

- Почему. Опять. Я. - только и оставалось мне пробубнить, после чего я без сил и возможности что-либо изменить, уронила голову на парту.

- Да ладно, Лес, и не из такой фигни вылезала, хотя ума не приложу, чего Львович от тебя хотеть может. - уж слишком позитивным голосом произнес Дима и плюхнулся на стол, не упустив момента чмокнуть меня в макушку.

Димка Волков является моим последним хорошим другом. Даже не помню, как мы начали общаться, но слово за словом Дима стал неотъемлемой частью нашей компании. Сперва универской, постоянно обитая где-то неподалеку от меня с Лизой, а дальше общение пошло и за границы альма матер. Так что теперь, обычная картина для субботнего утра - это наблюдение на кухне Глеба за двумя полуживыми телами, ожидающими свою порцию целительного бульончика, сокрушающимися над тем, какая же все-таки «синька - чмо» (тут выражения авторов сохранены, чтобы не испортить восприятие целостности картины) и выслушивая, что это был точно последний раз. Ну да. Поверила. Точно.

Глеб, кстати, очень хорошо вписался в нашу маленькую компанию, предпочитая проводить свободное время именно с Димой, Лизой и мной. Я бы могла польстить себе и сказать, что всё дело в нашей с соседушкой крепкой дружбе, но, если быть честной, то с большой вероятностью, Основский имеет виды на мою несносную подругу. Но пока перспектива романтических отношений даже не виднеется на горизонте, а единственное, чем занимаются мои друзья при встрече - бесконечными подколами друг друга. Согласна, полнейший детский сад. Поэтому, смотря на них, я скрещиваю пальцы и надеюсь, что эти двое хотя бы до пенсии попробуют сходить на свидание, а там чем черт не шутит.

- Забейте, что у нас там дальше на повестке дня? - я попыталась придать лицу беззаботный вид.

Столько раз выкручивалась перед Львовичем за эти два года, сегодня не прокатит что ли? Да я даже накосячить еще нигде не успела! Сейчас он отойдет к концу дня, кофейку с коньячком пригубит, и все вернется на круги своя.

Тремя часами позже я стояла в приемной у Бондаря, и, глядя на его помощницу Лену, моя уверенность в том, что ректора отпустило скверное настроение, таяла как мороженое в тридцатиградусную жару.

- Олеся, Николай Львович попросил тебя пройти в его кабинет и ждать там. - абсолютно не характерным для себя тоном оповестила меня Лена.

Эй, а где же дежурные «Набирай конфет, пока Львович не видит» или, на крайний случай, «Может тебе плеснуть чего в кофеек для храбрости, а то шеф не в настроении». Неееет, что-то тут совсем не чисто. Но куда бежать с подводной лодки, сама вписалась, Олеся Дмитриевна, будь добра терпеть. И я зашла в кабинет Бондаря.

По-моему, открывать двери, не зная точно, что меня ждет за ними, сегодня уже входит в традицию. И в следующий такой момент я сорок раз подумаю, надо ли мне вообще эту несчастную дверь трогать.

Оказавшись в кабинете ректора, я сразу заметила, что не одна. И, к сожалению, компанию мне составлял далеко не Львович, пусть и прибывавший в самом скверном расположении духа.

- Не уж то ты меня выследила и пришла с расправой. - вместо приветствия услышала я.

На небольшом бежевом диванчике в углу кабинета вальяжно расположился ни кто иной, как наглый водитель ешки.

Отлично, этот день я точно долго не забуду, он прямо жаждет получить премию в номинации самое идиотское третье сентября.

Я внимательно посмотрела на хама Виталика. Можно предположить, что он был немного старше меня, примерно одного возраста с Глебом. Темно русые волосы обрамляющие лицо, достаточно милое, если бы не глаза. Взгляд этих карих глаз содержал в себе всю высокомерность мира сего.

Одет парень был достаточно просто - серый с неброским узором свитер, темно-синие джинсы с коричневым ремнем, куда был небрежно заправлен край свитера, ботинки, чем-то напоминающие стиль милитари, в тон ремню и куртка-парка цвета хаки, брошенная неподалеку. Дополняли образ далеко не дешевые часы, которые ненавязчиво напоминали, что их владелец был человеком весьма обеспеченным.

- Жду пока в ноги упадешь и начнешь рассыпаться в извинениях. - я прекратила рассматривать наглеца и приготовилась к словесной бойне. - Возможно, я даже смогу простить тебе хамство, если…

Но договорить мне не дали. Полет только разогнавшейся фантазии резко прервал Львович, появившийся в кабинете как черт из табакерки:

- Ну что ж, все герои дня в сборе, можно и начать разбор полетов. Ты, Воронцова, присаживайся, разговор будет долгим. Виталик, ноги со стола убери, после стольких лет гулянок борзометр совсем зашкаливать начал?

Серьезно?! Борзометр?! Я даже и подумать не могла, что у Бондаря в лексиконе есть такие словечки. Стоп, Леся. Ноги на столе, Виталик, стольких лет…

Все детали кривого пазла начали собираться воедино. И уже с 99% вероятностью я могла сказать, что передо мной, ни капли не напрягаясь, закинув ногу на ногу, сидит не кто иной, как сын нашего ректора.

Просто отлично, осталось разобраться какого лешего этой честной компании от меня надо, а дальше будем решать, как выкарабкиваться из всего этого гов…приключения с наименьшими потерями.

Я села в кресло рядом с диванчиком, который занял золотой сынок, а Николай Львович расположился напротив нас. Кофейный столик, отделяющий меня с мажорчиком от Бондаря, был своеобразной защитой, мешавшей ректору вцепиться в нас, в поисках свежей крови.

- Почему с твоего возвращения еще не прошло и недели, а ты уже влезаешь в истории?! - товарищ архитектор попытался взять себя в руки и спросил сына максимально спокойным тоном.

- Завязывай уже с этим цирком. Из-за одной чуть помятой колымаги столько шума. - преувеличенно уставшим голосом ответил Виталик.

Кажется, я уже понимаю, какие события привели меня сюда. Только все равно не вяжется что-то. На университетской парковке вечно кто-то кого-то задевает, только при этом Львович не становится похожим на дьявола во плоти. Да у нас бы студентов не осталось, если бы он так реагировал на каждое мелкое дтп!

- «Сын ректора архитектурного университета избивает студентку за порчу своей дорогой спортивной машины». Примерно такими заголовками мне уже пригрозили. Они, конечно, красочней все это обзовут, но смысл, думаю, ясен? - теперь уставшим по-настоящему выглядел Бондарь.

- Что за бред, Николай Львович?! - тут уже не выдержала я. - Такого и в помине не было! Да водитель даже претензий не имеет к вашему сыну.

В этом я почему-то ни капли не сомневалась.

- Воронцова, какая ты наивная! Я в курсе, как всё было. Но разве сложно раздуть шум из одной маленькой нелепой ситуации, когда впереди смена руководства университета, а по территории ошивается комиссия, которая по чертовой случайности стала свидетелем начала вашей ругани?!