По обеим сторонам улицы уже выстроились экипажи. И кучера, и лошади, казалось, спали. До отеля «Грильон» было довольно далеко, но на пути ему не встретилось ни единого грабителя.


Глава 4


На следующее утро, за завтраком в доме Шербруков, Розалинда, насаживая на вилку кусочек копченой селедки, спросила Райдера:

— Сэр, кто тот джентльмен, который вчера хотел танцевать со мной? Такой молодой, с длинными черными волосами, разряженный словно для праздника Хеллоуин?

Как был глуп Райдер, посчитав, что Николас Вейл не произвел на нее впечатления, хотя она ни словом не обмолвилась о нем по дороге домой!

— Это граф Маунтджой, — спокойно ответил Райдер, — недавно прибывший в Лондон, как говорят, из далекого Китая.

— Китай, — мечтательно протянула Розалинда, словно наслаждаясь каждым звуком. — До чего же романтично это звучит!

Грейсон Шербрук презрительно фыркнул:

— Ох уж эти девушки! Вы, должно быть, даже поездку в телеге на гильотину посчитали бы романтичной!

Розалинда широко улыбнулась и изобразила ладонью рубящее движение.

— У тебя просто нет души, дорогой Грейсон. Грейсон только отмахнулся.

— И учти, все строят самые различные предположения относительно того, зачем и откуда он явился. Я слышал, что граф ищет богатую невесту. По крайней мере, Розалинда, это означает, что ты в полной безопасности.

— Разумеется! Тем более что я сижу в одной норе с церковной мышью.

— И все-таки, — вмешался Райдер, — он спросил, нельзя ли нанести нам визит сегодня утром.

Розалинда подалась вперед, так и не поднеся ко рту булочку с орехами. Глаза ее сверкали.

— Что? Он хочет нанести мне визит?

— Или тете Софи. Кто знает! — улыбнулся Райдер. — Возможно, его заинтересовал Грейсон. А вдруг он хочет услышать занимательную историю о призраках!

Он вдруг нахмурился.

— Возможно, было ошибкой упоминать о том, что ты моя подопечная.

— Но почему, сэр? О, понимаю! По его мнению, я, как член семейства Шербрук, причем не важно, подопечная или нет, должна иметь чрезвычайно туго набитые карманы.

Розалинда не собиралась говорить дяде Райдеру или Грейсону, что она разочарована этими неприятными новостями куда сильнее, чем представляла себе.

— Твои карманы набиты весьма скромно, — вздохнул Райдер.

— С другой стороны, — возразил Грейсон, — судя по тому, что я слышал о таинственном графе, он никогда ничего не предпринимает, пока не уверится в результате.

— То есть он захочет меня, даже если я не богатая наследница? — уточнила Розалинда. — Чушь! Никому я не нужна! Кроме того, он не может меня получить!

Грейсон постучал ножом о стол:

— Я буду рядом, когда он нанесет визит. Необходимо понять, что графу нужно от тебя. Если он ошибочно предположил, что ты богата, я немедленно развею это заблуждение.

— Он очень представителен, — вздохнула Розалинда.

— Тут ты права, — согласился Райдер. — Я пошлю записку Хорасу Бингли, лондонскому поверенному Шербруков, с просьбой рассказать все, что он знает о графе. Посмотрим, что он поведает о характере молодого человека.

— Превосходная мысль, отец! — оживился Грейсон. — Тем более что никто ничего о нем не знает. Однако все считают, что он разорен и отчаянно стремится поправить дела с помощью выгодного брака.

Райдер кивнул:

— Я тоже слышал, что старый граф оставил наследнику только ту часть, которая подлежала отчуждению. Разорил собственного сына по чистой злобе и ненависти, причины которых никому не ведомы. Я попрошу Хораса все узнать, если, конечно, Николас Вейл понравится Розалинде.

Розалинда подумала, что ее действительно влечет к Вейлу, но вслух ничего не сказала.

— Мы никому ничего не говорили о твоем детстве, Розалинда, — неожиданно произнес Грейсон.

— А что тут сказать? Разве меня можно принимать во внимание? Я ничто.

— Немедленно прекрати, Розалинда! — прикрикнул Райдер. — Ты еще не настолько взрослая, чтобы тебя нельзя было высечь!

— Но это правда, дядюшка Райдер! А ты больше всего на свете ценишь правду.

— Розалинда становится невыносимо дерзкой, Софи, — объявил Райдер вошедшей в комнату жене. — Что, по-твоему, с ней делать?

— Выпори ее, отец, — посоветовал Грейсон.

— Лучше не давайте ей булочек с орехами, — рассмеялась Софи, жадно принюхиваясь к божественному аромату булочек. — Мне больше достанется, а ей будет достойный урок.

— Осталось всего три булочки, — вздохнула Розалинда. — Клянусь, я взяла одну. Это твой сын ужасный обжора!

Грейсон отсалютовал ей чашкой.

Софи села и выбрала булочку попышнее.

— Граф Маунтджой в глазах общества — человек таинственный. Я всегда считала, что такие люди умеют возбудить любопытство в женщинах. Они просто ничего не могут с собой поделать. Это в природе вещей.

— Да, тетя Софи, он действительно человек таинственный, но еще и выделялся из всех остальных джентльменов на балу. Словно знал, что обязан там быть. Но таково ли было его желание?

— Это называется высокомерием, — решила Софи и откусила булочку. — Ах, нирвана совсем близка! — блаженно простонала она.

— Вряд ли, матушка, женщины допускаются в нирвану, — возразил Грейсон.

Софи поспешно доела булочку и снова прикрыла глаза:

— Тут ты ошибаешься, дорогой сыночек. Я вознеслась на небо!

— Николас Вейл похож на дядю Дугласа! — внезапно воскликнул Грейсон — У него манера оглядывать полный зал людей с таким видом, словно их единственное, предназначение — развлекать его.

— Он даже похож на Дугласа в молодости, — задумчиво согласился Райдер.

— Он собирается к нам с визитом, — заметила Розалинда, — а я даже словом с ним не перемолвилась. Могла бы понять его желание увидеть меня еще раз, если бы вчера мы вальсировали, тем более что я прекрасно танцую, но ведь этого не произошло! И он даже не имел возможности посмеяться над моими шутками. Но вероятно, другие рассказали ему о моем остроумии, моем красноречии, моей изысканной грации, как вы считаете?

Хотя она неприкрыто посмеивалась над собой, все же не переставала думать о таинственном Николасе Вейле. И почему-то представляла его в черном, развевавшемся на ветру плаще. Он так и излучал таинственность, мрачные зловещие секреты…

— Невзирая на причины, по которым он желает увидеть тебя, Розалинда, — вмешалась Софи, — могу сказать, что он человек, который неизменно стремится подчинять и властвовать. Но это невозможно, если не знаешь все обо всех.

— Вероятно, ты права, дорогая, — согласился Райдер, — но только вероятно. Думаю, граф знает, что делает, а значит, должен был проведать, что ты небогата. Вот вам и тайна.

— Но ведь приданое не всегда берется в расчет, верно, дядя Райдер?

— Верно.

— Ха! — фыркнула Софи. — Ты взял меня в одной сорочке!

Голубые глаза Райдера Шербрука сузились, отчего и сын, и воспитанница неловко поежились. При виде зловеще прищуренных глаз Райдера им почему-то сразу становилось не по себе.

— И человек он непростой, — продолжала Софи. — Все эти секреты. Наверное, он многое видел. Многое успел сделать. Возможно, ему не раз приходилось выживать… хотя он очень молод.

— Вовсе не так уж молод, — возразил Грейсон. — Думаю, он мой ровесник. Может, и я кажусь таинственным?

Мать немедленно заверила:

— Ну, разумеется, дорогой! А твои романы… Боже, там столько кошмарных приключений, столько загадочных происшествий, что мое бедное сердце едва не выпрыгивает из груди. Подумать только, какая у тебя фантазия! Трудно осознать, что человек способен придумать все это! Остается только восхищаться, не пытаясь разгадать все эти мрачные тайны, наводящие страх и ужас.

Розалинда молча слушала, ощущая, как медленно, гулко бьется ее собственное сердце, и представляя Николаса Вейла, стоявшего перед дядей Райдером, мрачного, как предводитель пиратов с Берберского побережья, который после своего визита, возможно, вернется в роскошный шатер и возляжет на шелковые подушки, любуясь танцами девушек в газовых вуалях. Николас Вейл… почему кажется, что это имя ей знакомо? Ведь она впервые услышала об этой семье. И он граф — лорд Маунтджой. Титул этот до вчерашнего вечера был ей незнаком. Как обидно, что Райдер Шербрук, человек, чья кровь, к огромному сожалению, не текла в жилах Розалинды, не позволит ей остаться наедине с Николасом Вейлом! Ясно, что никто такого не допустит. Как же плохо быть восемнадцатилетней незамужней девушкой!


Глава 5


Ровно в одиннадцать часов утра Уилликом, чья лысина блестела сегодня особенно ярко, поскольку — только представьте себе — была намазана совершенно новым средством: настоем анисового семени, — объявил своим прекрасным оперным баритоном:

— Граф Маунтджой, мадам.

— Попросите графа войти, Уилликом, — велела Софи.

Николас Вейл на секунду остановился в дверях и немедленно отыскал глазами Розалинду, словно, кроме нее, в комнате никого не было.

Райдер подошел к молодому человеку, чем невольно отвлек его внимание.

— Милорд, входите и познакомьтесь с моей воспитанницей и моим сыном Грейсоном.

Николас недаром был охотником, причем совсем неглупым. Поэтому он сначала склонился над рукой миссис Шербрук, а потом Розалинды, но не стал медлить, тем более что заметил пристальный взгляд Грейсона:

— Вы пишете готические романы, мистер Шербрук?

— Да, — рассмеялся Грейсон, — но в моих книгах действуют таинственные привидения и существа из другого мира, обожающие вмешиваться в дела мужчин. И женщин тоже.

— Я читал «Призрак "Друри-Лейн"», — кивнул Николас, — и не мог оторваться. У меня внутренности сводило от страха.