Нора Хесс - Магия страсти

– Это Пилар, одна из танцовщиц, – пояснила Фэнси бабушке. – А ее любовник Гил Хэмптон работает у Чанса. Эта мексиканка очень ревнива и сходит с ума из-за этого мужчины. Вот и сейчас из-за чего-то разозлилась. Наверное, он улыбнулся какой-нибудь танцовщице. – Она засмеялась. – Ему нравится дразнить Пилар.

– Ему лучше не раздражать ее, – заметил Чанс. – Эта мексиканка такая горячая, что не замедлит всадить в сердце своего обидчика нож, который прячет в своих подвязках.

– Или в сердце той несчастной, с которой Гил пздумает пошутить, – сердито сказала Фэнси. – Тебе нужно поговорить с Хэмптоном, чтобы он не злил ее и не забывал, какой она может быть опасной.

– Думаю, он считает, что способен справиться с ней, – успокоил Доусен свою жену.

Прежде чем разразилась гроза, они еще раз услышали сердитый голос Пилар. Затем тяжелые капни дождя заглушили все посторонние звуки.

Тод и Ленни быстро бежали к дому.

– Захватите с собой стулья с крыльца, ребята! – крикнул им Чанс.

На кухне Чанс достал серную палочку, чиркнул ею о ноготь большого пальца и, когда палочка вспыхнула, зажег ею настольную лампу, свет которой осветил бледное, искаженное болью лицо Фэнси.

– Мальчики, умывайтесь и идите спать, – сказала она.

Телма взяла внучку за руку и повела в спальню.

– Я сама присмотрю за ребятами. А ты ложись спать. Ты выглядишь усталой, Фэнси.

– Спасибо, бабушка. – Она слабо улыбнулась.

Чанс с тревогой наблюдал за женой, покидавшей кухню. У нее такие узкие бедра. Могут быть трудные роды.

Едва Фэнси успела переодеться в ночную рубашку и забраться в постель, как в спальню вошел ее муж. Она вслушивалась в то, как он раздевался, мысленно умоляя его поторопиться: ей казалось, что в его объятиях ей станет легче.

Когда Чанс ложился в постель, комнату осветила вспышка молнии. После того, как стих глухой раскат грома, он тихо спросил:

– Помассировать тебе спину?

– Пожалуйста, – попросила Фэнси, повернувшись набок и подставляя ему спину.

Ладони Чанса были шероховатыми от мозолей, натруженных за много лет работы с топором. И все же эти руки были невероятно нежными, когда рас тирали спину любимой женщины.

За окном лил сильный дождь. Фэнси закрыла глаза и задремала.

Часы пробили два часа ночи, когда всех домочадцев разбудил громкий стук в заднюю дверь.

– Что случилось? – спросила Фэнси, приподнявшись на локте, глядя, как Чанс встал с постели и, спотыкаясь в темноте, направился к двери.

– Не знаю, – ответил он и выругался, наткнувшись на кресло-качалку. – Ливень еще не прекратился. Не знаю, кто это заявился, но, должно быть, дело очень важное. Иначе, никто бы не стал будить меня в такую пору.

– Будь осторожен, – предупредила она. – Не забывай, что у тебя в поселке есть враг.

– Не думаю, что тот, кто вздумал бы убить меня, стал бы поднимать такой шум, – весело ответил Чанс.

Войдя на кухню, он споткнулся о горшок, в котором Фэнси хранила серные палочки, и, поскольку стук не прекращался, крикнул в сердцах:

– Эй, попридержи лошадей!

Когда Доусен зажег наконец лампу и распахнул дверь, он увидел бледного как смерть, и промокшего до нитки Гила Хэмптона, который был чем-то не на шутку встревожен.

– Извини, что побеспокоил тебя в такой час, Чанс, но, боюсь, случилось что-то с Пилар. Она не явилась на работу. Я искал ее по всему поселку, но не обнаружил нигде.

Доусен открыл дверь пошире.

– Заходи. Я сейчас оденусь, и мы поищем вместе. Вы до этого поссорились, не так ли?

– Да, она чуть ли с ума не сошла, когда увидела, как я разговаривал с одной из танцовщиц. Я уже сыт по горло ее злобными вспышками. Может, она прячется где-то сейчас, потешаясь над тем, как я бегаю и повсюду ее ищу.

Чанс не сомневался, что так оно и было. Пилар способна на такие шуточки, подумал он, входя и спальню и закрывая за собой дверь.

Фэнси зажгла лампу, которая стояла у них в спальне и, сидя в постели, вопросительно смотрела на мужа.

– Это Хэмптон, – сказал он, натягивая брюки и рубашку. – Пилар не явилась на работу, и он волнуется, не случилось ли что-нибудь с ней. Наверное, она специально прячется где-то, чтобы он поискал ее.

– Как ужасно, что тебе приходится в такую погоду искать эту отвратительную, злую женщину. – Глаза Фэнси сверкнули. – Она даже не расстроится, если ты простудишься и заболеешь!

Недоверчивая улыбка осветила лицо Чанса. Его жена никогда прежде не проявляла особенного беспокойства о нем. Может, это означает, что она ни-чинает любить своего мужа?

Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Как босс, я обязан помочь Хэмптону в поисках. Уверен, что мы быстро найдем эту шлюху.

Возвращаясь на кухню, Доусен увидел Телму, которая стояла в дверях своей комнаты, одетая в халат и тапочки на босу ногу и с заплетенными в седую косу волосами.

– Что случилось, Чанс? – спросила она. – С Фэнси все в порядке?

– С ней все отлично, бабушка. – Он впервые назвал ее так. – Это Гил Хэмптон, – Чанс кивнул в сторону лесоруба, ожидавшего его. – Пропала одна из танцовщиц, и я собираюсь помочь ему ее найти.

Миссис Эшли понимающе кивнула.

Доусен зашнуровал ботинки и они с Гилом, ссутулившись под потоками дождя, вышли из дома.

Старушка вернулась было в свою спальню, но вдруг, услышав хриплый крик Фэнси, поспешила к ней. Внучка стояла посреди комнаты, вцепившись обеими руками в край ночной рубашки.

– Бабушка, кажется, у меня отошли воды! – воскликнула Фэнси с тревогой и страхом.

– О, дорогая! – пробормотала Телма. – Давай переоденем тебя в сухую рубашку, и ты снова ляжешь в постель. Боль никак не стихает?

– Только что меня пронзила такая боль! – произнесла она, глядя, как старушка надевала на нее ночную рубашку. – Сначала я думала, что у меня разболелся живот из-за рыбы, которой я съела слишком много.

– Давно был этот приступ?

– Да, еще до того, как Гил постучал в дверь.

– Я сейчас пошлю Зеба за этой женщиной по имени Сьюки, – сказала бабушка, помогая внучке печь в постель и укрывая ее простыней.

– Ты не должна выходить в такой дождь, бабушка, – Фэнси села в постели. – Ты можешь простудиться.

Телма заставила ее снова лечь и засеменила к двери.

– Ленни сходит вместо меня, – сказала она, обернувшись через плечо.

В дверях появились сонные и немного смущенные ребята.

– Ты заболела, тетя Фэнси? – Тод шагнул в комнату.

– Нет, не заболела, – ответила за нее старушка. – У вашей тети немного разболелся живот. – Она обратилась к Ленни: – Будь добр, Ленни, надень накидку и сходи к Зебу, попроси его прийти сюда.

Парень кивнул, и через несколько минут они услышали, как за ним закрылась кухонная дверь. В это время у Фэнси начались вторые схватки. Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не закричать и не напугать Тода, который и без того выглядел чересчур напуганным. Она знала, что мальчик боится ее потерять, как уже потерял свою мать.

Прошло всего несколько минут, и в комнату ворвался Зеб. Рубашка на нем была расстегнута, а редкие седые волосы прилипли ко лбу.

– Ленни сказал, у тебя болит живот из-за того, что ты съела много рыбы.

В тусклых голубых глазах старика светилось беспокойство. Он вытащил из кармана небольшую бутылочку и поставил ее на прикроватный столик.

– Я принес тебе немного пепсину, он помогает пищеварению.

Миссис Эшли отрицательно покачала головой.

– Это не поможет, – тихо произнесла она, стараясь, чтобы Тод и Ленни не расслышали. – Фэнси нужна помощь Сьюки Даниэле.

– Понимаю.

Глаза у старика округлились, когда он сообразил, что у Фэнси не просто болит живот.

– Я сейчас же мигом приведу Сьюки.

– И еще, Зеб. – Телма поспешила за ним на кухню. – Нужно, чтобы ты забрал к себе Тода и Ленни, когда вернешься.

– Да-да, конечно, – кивнул он. – А между прочим, где Чанс?

Когда миссис Эшли поведала старику об исчезновении Пилар, тот негодующе покачал головой.

– От этой шлюхи всегда были только одни неприятности!

«Еще ни один человек доброго слова не сказал об этой мексиканке», – подумала Телма, возвращаясь в комнату внучки.

Ливень был таким сильным, что Чанс и Гил едва различали друг друга. Они уже осмотрели в поселке каждый дюйм, заглянули во двор каждого дома и даже обследовали вдоль и поперек длинный барак холостяков, но Пилар нигде не обнаружили. Если она спряталась, то сделала это отменно.

«Скорее всего, она утонула», – устало подумал Чанс, когда они прочесывали местность вокруг поселка, заглядывая под каждое дерево и каждый куст.

Вот уже два часа, как они занимались поисками этой взбалмошной бабенки. Оба промокли до нитки, вода хлюпала в ботинках, а глаза кроме темной дождевой завесы ничего не видели.

Они снова вернулись к танцевальному залу и, укрывшись от дождя под высокими разлапистыми елями, раздумывали, что делать дальше. Держа высоко над головой фонарь, Чанс освещал пространство перед собой. Из танцевального зала слышалась игра Лютера, почти заглушаемая смехом и топотом танцующих пар.

«И почему это холостяки не мокнут здесь под дождем и не ищут женщину, с которой спали несчетное количество раз? – ворчал он про себя. – Почему это я должен был оставить ночью свою беременную жену и шарить по поселку, вымокнув, как водяная крыса, в поисках этой потаскушки?»

После некоторых раздумий оба мужчины направились по тропе, ведущей к реке и лесопилке, оставляя позади себя смех и музыку, доносившиеся из танцевального зала. Шагая этой дорогой, Чанс вспомнил ту ночь, когда выследил Хэмптона, явившегося на свидание с женщиной-индианкой. Он хотел спросить своего спутника, продолжает ли он встречаться с той женщиной или нет. Судя по всему, он с ней встречался давно. Доусен и раньше замечал, как время от времени Хэмптон исчезал из поселка на два-три часа.