Нора Хесс - Магия страсти

– Он не врач, Фэнси, – серьезно объяснил Ленни. – Он – лесоруб. – Последние слова были произнесены им с нескрываемой гордостью.

– Понимаю. Один из лесорубов, да? Она насмешливо улыбнулась.

– Тебе уже стало весело, не так ли? – усмехнулся Чанс. – Это намного лучше, чем то, что было сегодня утром.

– Пожалуйста, давай не будем говорить о сегодняшнем утре, – бросила она, беря тарелку и подходя к печи.

Фэнси почувствовала себя немного смущенной, обнаружив, что для нее оставили большущий кусок поджаренной ветчины с картофелем и репой, а на десерт – свежеиспеченный бисквит. Но мальчики, казалось, совсем ничего не имели против, что ее еда выглядела намного аппетитнее их ужина. И она расправилась со своей порцией так же быстро, как любой проголодавшийся лесоруб.

Чанс весело усмехнулся, наблюдая, как она ест, но ничего не сказал. Сегодня он увидел Фэнси с новой для него стороны – она показалась ему маленькой беспомощной девочкой, покладистой и милой. Такой она ему больше нравилась, и он не хотел нарушить это ее состояние каким-нибудь неосторожным словом. Было бы неплохо, если бы она все время оставалась в таком благодушном настроении. И потому он решил вести себя с ней в этот вечер так же осторожно, как если бы обращался с дорогим фарфором.

Закончив ужинать, Доусен поднялся и стал убирать со стола посуду, но Фэнси остановила его, сказав, что сама наведет порядок на кухне.

– Может, я пойду сыграю несколько партий в покер, – сказал он, снимая куртку с вешалки у двери. – Я ненадолго.

– Можешь играть, сколько тебе захочется, – сказала она, складывая посуду.

Маленькие часы Зеба показывали без четверти десять, когда игра в покер закончилась. Билл Бэнди и Виктор Сикэт, попрощавшись, ушли, а Чанс остался, чтобы помочь Зебу расставить по местам стулья и убрать все со стола.

– Ты чем-то сегодня обеспокоен, Чанс? – поинтересовался Зеб, пряча карты в шкаф. – Что у тебя на уме? Может, ты прикидываешь, с кем провести сегодня ночь? – Его глаза весело сверкнули.

– Ты не угадал, старый распутник, – проворчал Доусен, надевая куртку. – Вовсе я не беспокоюсь, где мне ночевать, так как определенно знаю, что буду спать под собственной крышей, как обычно.

Он хлопнул дверью, услышав за спиной ехидный смешок старика.

Когда Чанс вошел в дом, в гостиной горела лампа. Он взглянул на диван, и довольная улыбка заиграла на его губах. На диване не было ни одеял, ни подушки. Значит, она сдалась без боя, и ему совсем не понадобится соблазнять ее.

Но не успел он это подумать, как тут же усомнился в подобном развороте событий. Наверняка, он ошибся, ибо Фэнси Крэнсон так легко не могла согласиться улечься с ним спать в одну постель. Скорее всего, она все-таки ушла в свой дом.

Неожиданно на пороге своей спальни он столкнулся с полусонным Тодом.

– Я хочу на горшок, – пробормотал он, проходя мимо Чанса.

– А что ты делал в моей спальне?

Чанс последовал за мальчиком, но отвернулся, когда тот задрал свою ночную рубашонку.

– Мы теперь будем там спать с тетей Фэнси, – ответил он сонным голосом. – А ты теперь будешь спать с Ленни.

Услышав, что мальчик закрыл свой горшок, Доусен обернулся.

– А почему ты не спишь с Ленни? Я уверен, что тебе было бы удобнее спать со своим другом.

Тод покачал головой.

– Ленни сильно храпит.

Чанс машинально снова проследовал за мальчиком и растерянно пронаблюдал, как тот забрался в постель к своей тете.

– Черт возьми!

Он вернулся на кухню и, нервничая, забарабанил пальцами по столу.

Мало того, что он не будет спать с Фэнси, так еще ему придется улечься в одну постель с ее братом. Нет, так дело не пойдет. Нужно приложить все усилия, чтобы каким-то образом соблазнить эту хитрую девчонку. И сделать это необходимо как можно быстрее. С каждым днем он желал эту маленькую, непредсказуемую женщину все больше и больше.

Фэнси оставалась в постели до тех пор, пока не услышала, как за Чансом закрылась входная дверь. Она старалась по возможности избегать его, так как независимо от своих намерений испытывала к нему все возрастающую нежность и серьезно опасалась, что может не устоять перед его ласковыми улыбками, перед усыпляющими бдительность призывными взглядами. Доусен использовал любую возможность, чтобы лишний раз коснуться ее, и в глазах его светилось нескрываемое желание. Разве можно оставаться безразличной к человеку, который старается быть таким любезным и норовит угодить во всем?

Она перевернулась на спину, высокомерно улыбаясь. Но только Чансу никогда не удастся обмануть ее. Она прекрасно понимала, что кроется за всеми его ласковыми речами, которые тут же прекратятся, как только он поймет, что понапрасну теряет время. И как только он это поймет, то тут же на ее голову снова посыпятся оскорбления.

И тем не менее, вот уже целую неделю он вел себя так, словно стал совершенно другим человеком. Фэнси была абсолютно уверена, что ему скоро надоест корчить из себя паиньку. И, убедившись, что все его старания ни к чему не приводят, он опять станет прежним грубияном: любезности, ласковые слова и нежные взгляды исчезнут, а в доме снова воцарятся раздоры и напряженное молчание.

Она тяжело вздохнула. Чем все это кончится? Сколько еще времени сможет она прожить с человеком, который хочет сделать ее своей очередной любовницей, и который с помощью ласковых слов и нежных взглядов способен таки добиться своего, заставив ее уступить ему. Будут ли у нее когда-нибудь любящий муж и собственные дети? Если она останется жить в этом поселке, то такая возможность у нее вряд ли появится.

Тод беспокойно заворочался, и Фэнси склонилась над спящим мальчиком. Нежно глядя на него, она печально улыбнулась. Вот она, причина ее двойственного положения. Из-за этого ребенка она вынуждена подчиняться Чансу. Девушка ласково провела рукой по волнистым волосам мальчика. Чтобы не расставаться с ним, она готова терпеть многое. Тод был частью ее сестры, частью Мэри, и поэтому этот ребенок всегда будет с нею. Никто не сумеет ее разлучить с родным племянником. И рано или поздно Доусен, этот высокий темноволосый человек с карими глазами, которые в порывах гнева и страсти становились черными, отступится от нее.

– Слишком много ты думаешь об этом человеке, – проворчала Фэнси, вставая с кровати.

Лучше подумать о предстоящем визите к Молли Джексон. Сегодня после обеда учительница официально познакомит ее с другими женами лесорубов, и хотелось надеяться, что после этого знакомства женщины поселка станут более дружелюбными по отношению к ней. Бланш Сикэт после того как вступилась за Ленни, уличив во лжи Пилар, кажется, стала более приветливой с Фэнси. Но это произошло не от того, что мисс Сикэт изменила свое отношение к ней, а потому, что была слишком зла на мексиканку.

В любом случае, успокаивала себя девушка, Молли не стала бы приглашать на кофе с печеньем, если бы предполагала, что жены лесорубов будут грубы с гостьей.

И тем не менее, когда четыре часа спустя Фэнси, стоя перед зеркалом, выбирала во что одеться сегодня, немного нервничала. Она припоминала, какими неодобрительными взглядами провожали ее жены лесорубов при встречах на тропинках поселка.

Она подошла ближе к зеркалу, внимательно рассматривая свое отражение. Из двух нарядных платьев, которые у нее имелись, Фэнси выбрала свое любимое – из серо-голубой шерсти: лиф плотно обтягивал фигуру, скромный вырез был украшен кружевным воротником, рукав был длинный и зауженный к запястью, а юбка заложена мелкими складками.

Мягкие светлые волосы легкими волнами струились по плечам.

«Пожалуй, я выгляжу вполне прилично», – подумала она и вздрогнула от неожиданности, так как в зеркале над ее отражением возникло лицо Чанса.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказал он, кладя ей руку на плечо. – Но знаешь, я всегда вспоминаю тот день, когда увидел тебя в первый раз. Ты появилась в своем маленьком красном платье, которое едва доходило тебе до колен, и у меня дыхание перехватило.

Фэнси очень хорошо помнила тот вечер. Тогда этот человек откровенно оскорбил ее. Она холодно встретила его взгляд.

– Ты имеешь в виду тот день, когда ты сделал для себя вывод, будто я – проститутка, и решил, что я должна быть счастлива стать твоей любовницей?

– Да, черт бы тебя побрал! – Чанс повернул ее к себе лицом. – А что я должен был думать? Ты нарядилась в короткое красное платье, натянула на ноги черные шелковые чулки, лицо накрасила, взбила свои светлые волосы. Как это все должен был воспринять нормальный мужчина? Конечно же, я подумал, что ты ничуть не лучше всех остальных. Да во мне кровь закипела, едва только я взглянул на тебя.

– Она, кажется, и сейчас продолжает кипеть, – обронила она.

– Да, продолжает кипеть и сейчас, – повторил он хриплым шепотом.

И прежде чем она успела опомниться, он рванул ее к себе и припал жадными губами к ее губам, всем сердцем своим желая, чтобы она ответила на этот поцелуй.

Фэнси поначалу пыталась сопротивляться. Ведь этому мужчине нужно было только ее тело. Ему было плевать на все, что она думает и чувствует. Он не видит в ней человека.

Она ненавидела себя за то, что ее тело одерживало верх над ее разумом. Она прильнула к мужчине теснее и обняла его.

Как во сне ощутила она, как его рука проникла в вырез платья и отыскала грудь.

Вдруг из кухни послышался голос Тода:

– Тетя Фэнси, все женщины уже идут к дому мисс Молли. Тебе нужно поторопиться.

Тоненький голосок племянника подействовал на Фэнси как ушат холодной воды. Она вырвалась из объятий Чанса и накрыла ладонью его губы.

– Никогда больше не делай этого! – зло прошептала она.

– Почему же это? – недовольно спросил он. – Ты тоже хотела. Меня не обманешь. Тебе тоже это нравится.

– Нет, не нравится! Это было отвратительно!

– Ты лжешь, Фэнси Крэнсон. Если бы Тод не окликнул тебя, то через минуту ты уже была бы со мною в постели с задранными вверх юбками.