Именно Хэмптон первым заметил рычащего зверя, выскочившего из-за высокой скалы. Дикая кошка собиралась наброситься на Виктора Сикэта, который шел позади всех. В мгновение ока Гил выхватил из кобуры кольт, прицелился и выстрелил. Пума, изогнувшись в предсмертных конвульсиях, рухнула к ногам перепуганного Виктора. Пуля угодила животному прямехонько между глаз.

Лесорубы, окружив Хэмптона, дружески похлопывали его по плечам и спине, поздравляя с отличным выстрелом. Белый как мел Сикэт, представив, что он мог оказаться в когтях дикого зверя, чуть не плакал, выражая свою благодарность спасителю.

– Не стоит благодарностей, Виктор, – засмеялся Гил, низко склонившись над мертвой пумой. – Уверен, что ты бы на моем месте поступил точно так же.

– Это конечно, – ответил спасенный. Голос его все еще дрожал. – Но только я очень сомневаюсь, что смог бы убить зверя. Я плохо стреляю.

– Главное, что ты – смелый парень, Виктор. А умение стрелять – ерунда, этому можно научиться при желании. – Гил продолжал пристально рассматривать убитого зверя.

– Хороший выстрел, Хэмптон, – неохотно признал Чанс.

– Я научился стрелять по движущейся цели, когда был еще мальчишкой, пристрастившись охотиться на белок.

– Прекрасное животное. – Доусен пнул ногой поверженного хищника.

– Что правда, то правда. – Гил, хитро улыбаясь, взглянул на Чанса. – Мех просто замечательный. Его можно положить перед камином и пригласить Фэнси прилечь.

Хотя слова эти были вполне безобидными, но Чанс уловил их двойной смысл. Хэмптон имел в виду, что ему бы тоже хотелось лежать на этой шкуре вместе с Фэнси.

На миг глаза мужчин встретились. Доусен прищурился.

– Я не хочу, чтобы эта шкура лежала в моем доме, – угрожающе произнес он и пошел прочь, но ехидный смех Гила долго звенел в его ушах.

– Пошли, ребята, – бросил Чанс через плечо лесорубам. – Нам еще надо отыскать дорогу получше, чтобы выбраться отсюда.

Хэмптон посмотрел на мужчин, неохотно последовавших за боссом, затем на пуму, которая весила не меньше двухсот фунтов.

– А кто поможет мне дотащить эту кошку? – крикнул он им вслед.

– Я тебе помогу, – отозвался Виктор, направляясь к нему.

– Черта с два! – вспылил Чанс. – Срочно идем расчищать дорогу, причем все до единого. Хэмптон, если ты хочешь содрать шкуру, тащи этого зверя сам.

Спасенный от лап пумы Сикэт остановился, не зная, что делать.

– Ступай с ними, Виктор. Справлюсь как-нибудь сам. Спускаться с горы – это не подниматься. Не беспокойся, я дотащу эту кошку до поселка.

Однако благодарный лесоруб все еще колебался, испытывая неловкость перед своим спасителем. Но в то же время ему не хотелось потерять работу. Если Доусен уволит его, Бланш вмиг выгонит безработного мужа из дому. Он беспомощно развел руками.

– Не переживай, Виктор, – успокаивающе махнул рукой Гил. – Я справлюсь, – сказал он, устремив сердитый взгляд в спину удаляющегося Чанса.

Доусен выбрал дорогу, которая ближе остальных проходила возле поваленного леса, и вместе с другими лесорубами упорно работал, расчищая ее от снега.

А тем временем Фэнси пыталась заняться чем-то по дому, хотя все у нее валилось из рук. Чтобы отвлечься от своих грустных мыслей, она время от времени подходила к окну посмотреть на играющих в снегу детей. Неужели теперь так придется ей проводить все остальные холодные зимние дни?

Она уже было решила присоединиться к мальчикам и помочь им сооружать снежную крепость, когда услышала, что ребята с кем-то здороваются. Отложив в сторону томик стихов Джона Гринлифа Уитьера, Фэнси выглянула в окно и удивилась, увидев Большую Мирту, закутанную в шаль до самого носа, которая приближалась к их дому.

– Эй, ребята! Помогите-ка мне обойти этот сугроб, – обратилась женщина к Тоду и Ленни.

Услышав, как Мирта топает на крыльце, стряхивая снег с ботинок, Фэнси выбежала навстречу гостье, открыв перед нею дверь.

– Входи быстрее и согрейся, – пригласила она раскрасневшуюся владелицу танцзала.

Та неторопливо вошла в дом и сняла с себя длинный шарф, в который была замотана.

– Надеюсь, ты догадываешься, почему я здесь?

– Да, конечно. – Фэнси помогла ей снять тяжелое пальто и повесила его на крючок. – Ты получила от Доусена приказ, касающийся меня. Ты должна отказать мне в работе.

Мирта кивнула.

– Да, сегодня утром я получила такое распоряжение. Но вот что я хочу тебе сказать, Фэнси. Мне совсем не нравится, когда кто-либо указывает, что мне делать. – Отодвинув от стола стул, она села. – Поэтому, если ты хочешь, можешь продолжать приходить в танцзал. Правда, тогда у меня появится возможность оказаться высланной из поселка.

– Нет-нет, Мирта, не надо так рисковать из-за меня! – воскликнула девушка, наполняя две чашки кофе и ставя их на стол. – У Чанса хватит настойчивости и нахальства, чтобы принудить тебя и твоих девушек уехать отсюда. Подумай об этом. Ведь наступила зима, и сейчас не время срываться с места, чтобы обосноваться где-нибудь еще. Спасибо тебе за доброту, но я чувствовала бы себя ужасно, если бы из-за меня вам пришлось уехать.

– В этом мужском мире нам, женщинам, нужно держаться вместе, – ответила Мирта.

– Хотя когда мы пытаемся отстаивать свои права, чаще всего оказываемся в проигрыше. – Фэнси села за стол и придвинула гостье сахарницу. – Если они не добиваются своего при помощи силы, то находят другие способы подчинять нас себе. Например, как в моем случае. Прекрасный способ управлять женщиной, не давая ей возможности зарабатывать деньги, чтобы уехать.

– Чанс хочет контролировать тебя, не так ли? Мирта отхлебнула из чашки кофе.

– Да. И причем делает это из самых низких побуждений. Он хотел один воспитывать Тода, а я на это не согласилась и ни за что не соглашусь.

– Думаю, дело не только в этом. – Гостья пристально посмотрела на Фэнси. – Сдается мне, больше всего на свете он хочет спать с тобой, и поэтому делает все возможное, чтобы ты осталась в поселке.

Гостеприимная хозяйка потупила взгляд. Ей совсем не хотелось рассказывать Мирте, что Чанс уже один раз добился своего. И понятно, что он был бы рад продолжить начатое до тех пор, пока не пресытится ею.

– Что он хочет и что получит – это две разные вещи.

– Я могла бы дать тебе немного…

– Нет-нет, Мирта, – Фэнси не дала ей договорить. – Я не возьму от тебя денег. Не переживай за меня. Я что-нибудь придумаю. А что касается Чанса и его намерений, то он может не рассчитывать на их осуществление. Я не собираюсь делить с ним постель. Буду спать в своей собственной постели и в своем доме, закрыв двери на засов.

– Ты молодец, малышка. Если бы я в твоем возрасте обладала такой же решительностью, то сейчас, возможно, не содержала бы стадо дурочек, помешанных на мужчинах. – Мирта коротко и безрадостно засмеялась. – Когда-то давным-давно я жила на далекой ферме с истощенной землей, работала с утра до ночи на лентяя, который все деньги, попадавшие ему в руки, немедленно пропивал.

Она покачала головой.

– Боже, какой же это был подонок! Он избивал меня постоянно, причем без всякого повода.

Тяжело вздохнув, она ненадолго замолчала.

– За пять лет моего злополучного замужества у меня случилось три выкидыша. Самым счастливым днем в моей жизни стал день, когда он подрался с одним из своих дружков, и тот всадил моему благоверному нож прямо в сердце.

Мирта замолчала, вспоминая свое прошлое. Взгляд ее затуманился и легкая улыбка заиграла на ее губах.

– Не знаю, поверишь ты мне или нет, но в молодости я была очень даже хорошенькая. Мужчины так и увивались вокруг меня. А после того, как я похоронила своего мужа, они так и норовили забраться ко мне в постель. Голодные акулы, да и только! В общем, я решила воспользоваться этим, чтобы выбраться из той грязной нищей дыры. Что ж, хотят удовольствий, так пусть платят за них, решила я. И как только мне удалось скопить достаточно денег, чтобы уехать на запад, я собрала свои пожитки, купила билет в вагон для таких девушек, как я, и направилась в Сан-Франциско. Некоторое время я оставалась в этом вагоне, путешествуя по стране, а затем начала работать самостоятельно. Я ублажала мужчин до тех пор, пока моя красота не стала увядать. И тогда я открыла свой первый танцевальный зал. Десять лет я работала в городе, а затем, узнав, что можно зарабатывать неплохие деньги в поселках лесорубов, осела в этих краях. И вот, – она усмехнулась, – я здесь, перед тобой.

Фэнси лукаво засмеялась:

– И не одна, а с Лютером. Правильно?

Продолжая улыбаться, Мирта кивнула:

– Да, с Лютером. Пианист, который приехал сюда со мной, заболел пневмонией и умер через месяц после того, как мы обосновались здесь. Когда ко мне пришел Лютер и попросил взять его на освободившееся место, я почувствовала к нему такую нежность, какой уже давно ни к кому не испытывала. К тому же, если кому и требуется, чтобы о нем беспрестанно заботились, так это в первую очередь он. Понимаешь, Фэнси, он как не от мира сего. Родился и вырос на юге, где мужчины – настоящие джентльмены, воспитанные на уважении к женщине. Что привело его в здешние места, я никогда не спрашивала его. Он тоже не интересовался, какую жизнь я вела прежде. Мы как бы заключили между собой молчаливое соглашение, что наше прошлое осталось за бортом. Самое главное для нас – это наше будущее.

– Я завидую тебе, Мирта, – задумчиво произнесла Фэнси. – Ты встретила хорошего мужчину, который любит тебя и обращается с тобой достойным образом, как того заслуживает женщина. Мирта соласно кивнула:

– Только не забывай, Фэнси, что мне пришлось пережить, прежде чем я встретила такого мужчину. Сколько лет я ждала этой встречи! Надеюсь, ты встретишь свое счастье намного раньше.

Девушка пожала плечами.

– Я даже и не думаю об этом. Мне нужно растить Тода, заботиться о Ленни. Сомневаюсь, что найдется такой человек, который согласится на такую обузу, да еще при этом, чтобы я захотела видеть его своим мужем. Хорошие парни хотят иметь свою семью, а не взваливать на себя обязанности заботиться о чужой. Особенно сложно будет с моим братом, который на всю жизнь останется со мной.