Нора Хесс - Магия страсти

Эти слова больно задели ее. Она считала, что их объединило самое большое чувство, которое только может существовать между мужчиной и женщиной, а для него это было всего лишь уступкой минутной слабости. О Боже, как же она еще глупа и совершенно не знает мужчин! По крайней мере, этого бессовестного Чанса Доусена. Оказывается, им руководила не любовь! Он всего лишь удовлетворил свою похоть.

«Ну что ж, – подумала Фэнси, направляясь к выходу, – он никогда не узнает, как сильно ранили меня его слова. Ну и ладно. Я тоже постараюсь отнестись ко всему так же легко, как и он. Он лишил меня невинности и думает, что этим подчинил меня себе полностью и бесповоротно? Так пусть же знает, что для меня это тоже сущий пустяк».

Когда она уже намеревалась переступить порог, Чанс, забыв, что он голый, выскочил из постели и схватил беглянку за локоть.

– Но только не думай, что я позволю забрать тебе с собой Тода. – В его голосе прозвучала угроза.

– Конечно же, заберу!

Она с вызовом взглянула на него. Он, прищурившись, покачал головой.

– Нет, дорогая, не заберешь!

– Посмотрим, что скажут на этот счет остальные жители поселка. Тод нуждается во мне, и это всем хорошо известно.

– В поселке не найдется ни одного мужчины, который выступил бы против меня, – уверенно заявил Доусен.

Взглянув на него, Фэнси поняла, что он прав. Возможно, жены лесорубов и поддержали бы ее, но вряд ли они решились бы пойти против хозяина поселка. Гнев с новой силой охватил ее. Как несправедливо устроен мир! Ну почему женщины всегда вынуждены подчиняться воле мужчин?!

– И все равно, ни ты, ни твои лесорубы не смогут меня заставить спать здесь.

Чанс ничего не ответил на ее сердитое замечание и последовал за ней на кухню.

– Думаю, что после сегодняшнего случая с Ленни тебе нужно прекратить работать в танцевальном зале. За мальчиками нужно постоянно присматривать. Они могут заблудиться в лесу или еще в какую беду попасть, пока ты будешь отсыпаться весь день после ночных скачек, – холодно произнес он.

Это замечание заставило ее резко обернуться. Она не поверила своим ушам. Несколько секунд Фэнси безмолвно смотрела на него во все глаза, а потом вдруг взорвалась, разразившись потоком возмущенных слов:

– Ну знаешь ли, Чанс Доусен! На этот раз ты слишком уж далеко зашел. Ты не должен указывать, как мне жить. Никакая опасность не угрожает Тоду и Ленни, пока я сплю. Они никогда далеко от дома не отходят. Разве что сбегают к Зебу в столовую, которая находится в нескольких ярдах от нашего дома.

Она сжала руки в кулаки.

– Заруби себе на носу: я не собираюсь отказываться от работы, и ты не сможешь заставить меня изменить свое решение, – вызывающе заявила она.

– Да? Ты в этом уверена? – Глаза Чанса насмешливо буравили ее. – Да мне достаточно только перекинуться парой слов с Миртой, и твои танцы тут же и закончатся.

На какую-то долю секунды все вокруг Фэнси померкло. Возмущению ее не было предела. По какому праву он так поступает с ней? Что ему от нее нужно? Или таким образом он вознамерился поставить ее на колени, сделав ее полностью зависимой от него?

Не зная, как возразить ему, она окинула его насмешливым взглядом сверху вниз.

– Почему бы тебе не одеться, Чанс Доусен? А то вылез тут в чем мать родила! Еще отморозишь предмет своей гордости.

Он покраснел, только сейчас сообразив, что выбежал вслед за нею совершенно голый. Пока он размышлял о том, какую картину собой представляет, стоя здесь в костюме Адама и предъявляя ультиматумы этой мегере с горящими глазами, которая, в свою очередь, была полностью одета, Фэнси открыла дверь и вышла в ночь.

Чанс вернулся в спальню и надел нижнее белье, а затем шерстяную рубашку. В комнате становилось прохладно и сыро, на оконных рамах выступила изморозь. Спать совсем не хотелось. После ссоры с Фэнси пульс продолжал учащенно биться, а сердце болезненно сжалось.

Он пошевелил угли в камине, бросил в огонь небольшое полено и опустился на стул. Протянув ноги к теплу и скрестив руки на животе, он неотрывно смотрел на пламя, плясавшее в камине.

Итак, сегодняшней ночью исполнилось его заветное желание: наконец, он занимался любовью с Фэнси, и к его удивлению и радости она оказалась девственницей. Кажется, чего бы еще? Но почему же тогда он не чувствует себя счастливым? Откуда эта душевная пустота? Может, это все оттого, что для нее их близость не имела большого значения. Вместо того, чтобы благодарно прижаться к нему после такой восхитительной ночи, она отнеслась ко всему, как к чему-то постыдному. Да еще вдруг решила отказаться жить с ним в одном доме. Ничего непонятно. Ведь им обоим было так хорошо. Ничего лучшего он в жизни не испытывал.

Вдруг ему стало стыдно за свое поведение. Он чувствовал себя последним подонком из-за того, что угрожал забрать у нее Тода. Как он мог так поступить, зная, что она очень любит мальчика, и тот привязан к ней ничуть не меньше. В таком возрасте ребенку просто необходима женская ласка.

Чанс тяжело вздохнул. Не только Тоду она нужна, но и ему самому – это нельзя отрицать. Он уже не представлял свою жизнь без Фэнси. Ему хотелось по ночам чувствовать возле себя ее теплое нежное тело, ему хотелось видеть ее каждодневно, знать, что она дома, что она ждет его. Он знал многих женщин, но ни одна из них так не привлекала его, так не западала ему в душу.

– Что ты чувствуешь сейчас? – спросил его внутренний голос.

– Черт возьми, я и сам не знаю. – Чанс заерзал на стуле. – Хочу, чтобы она спала в моей постели… в течение долгого времени.

– Разве ты не можешь понять своей тупой головой, что Фэнси Крэнсон не из тех женщин, которые станут жить с мужчиной без брака? Если ты хочешь, чтобы она была в твоей постели, ты должен жениться на ней.

– Жениться на ней! Я что, сумасшедший?! Женитьба никогда не входила в мои планы. Может, позже, когда мне будет лет сорок, и я устану от холостяцкой жизни. Но до этого времени, слава Богу, еще далеко.

– Разве? – насмешливо спросил голос. – А мне кажется, это время уже настало. Ты ни о чем не можешь думать, кроме этой маленькой мисс, которая только что так решительно покинула твой дом. Мне кажется, твои долгосрочные планы рухнули.

– А вот и неправда. Я совсем не собираюсь жениться на этой маленькой ведьме. Не могу себя представить привязанным к ней до конца своей жизни.

– Неужели ты действительно так думаешь? Размышляя над поставленным вопросом, Чанс взвешивал все «за» и «против», но в голову лезли лишь воспоминания о пережитом этой ночью сексуальном впечатлении, что мешало ему сосредоточиться серьезно.

– Хотя есть вероятность, – снова напомнил о себе надоедливый голос, – что она не захочет выходить за тебя замуж.

Чанс резко вскочил на ноги.

– Иди к черту! – И решительно направился в спальню.

Забравшись под одеяло, он задумался, тепло ли Фэнси в ее маленьком, давно нетопленом доме. Достаточно ли у нее дров?

И, словно опомнившись, ударил кулаком в подушку. А почему, собственно, его должно волновать, тепло ли ей или нет? Какое ему до этого дело? Ее, между прочим, никто туда не гнал. Сама потащилась. А раз так, то пусть померзнет, ей это полезно будет: в другой раз поменьше будет корчить из себя. А то ишь, распрыгалась! Ну и пусть отморозит там свою маленькую задницу.

Проснувшись, Фэнси окунулась в непроницаемую тишину, которая возникает обычно после обильного снегопада. Бледное солнце осторожно пробивалось сквозь белую оконную занавеску.

Она поднялась с постели и босиком, обжигая по ледяному полу ноги, подбежала к окну. Дрожа от холода, процарапала маленькую дырочку на белом бархате, покрывшем замерзшее стекло, и взглянула на улицу.

Земля, заваленная снегом не меньше, чем на десять дюймов, была чиста, нарядна, пушиста, а белые хлопья все продолжали падать. Но поселок уже проснулся: лесорубы уже успели протопать несколько тропинок, с разных сторон ведущих к столовой.

Стуча зубами от холода, Фэнси поспешила в маленькую гостиную. Здесь было ничуть не теплее, чем в спальне. Огонь в печи почти погас, лишь тлело несколько угольков. Она хотела было подбросить в печь дров, но передумала. Нравится ей или нет, однако придется возвращаться в большой дом и готовить завтрак для мальчиков. Пожалуй, нужно поторопиться, потому что они, проснувшись, будут волноваться из-за ее отсутствия. Тяжело вздохнув, она надела халат и ботинки. Интересно, как Чанс объяснил ребятам ее уход?

«Вполне возможно, что он вообще ничего им не сказал, – решила она. – Не удивлюсь, если этот трус улизнул из дому, не дожидаясь пробуждения мальчиков, чтобы не объяснять им, почему меня нет».

Снег преобразил все вокруг. Поселок казался каким-то обновленным и незнакомым. Пробираясь по глубоким сугробам, Фэнси с удивлением озиралась по сторонам, словно попала в сказочный, чудесный городок.

Когда она проходила мимо столовой, дверь распахнулась и на пороге возник старый повар.

– Иди сюда, Фэнси. Тебя здесь ждут завтрак и мальчики.

– Приятно это слышать, Зеб, – отозвалась она, сворачивая на дорожку, расчищенную стариком к столовой, и уже наполовину припорошенную новым снегом.

Взойдя на крыльцо и отряхивая с себя снег, она увидела Чанса. Он стоял возле танцевального зала, разговаривая с Миртой, и холодная усмешка играла на его губах. Нетрудно было догадаться, о чем и о ком они говорили, и с какой именно просьбой обратился он к хозяйке танцевального зала. Конечно же, он заявил ей, что ни под каким предлогом не желает больше видеть Фэнси Крэнсон танцующей по ночам. И разумеется, Мирта поступит так, как ей прикажет Доусен. Если она откажется подчиниться ему, то ей вместе со своими девушками придется убраться из поселка.

Беспомощность и отчаяние овладели Фэнси. Понуро опустив голову, она вошла в жарко натопленную кухню и закрыла за собой дверь.

Через силу улыбаясь и весело отвечая на вопросы мальчиков, она старалась подавить клокотавший в ней гнев, который так и рвался выплеснуться наружу.