– Ты, проститутка!

Женщина ткнула длинным костлявым пальцем в грудь мексиканки.

– Это тебя нужно выгнать из нашего поселка. В то время, как все произошло, я стирала и все прекрасно видела.

Испуг и беспокойство отразились на лице Пилар. Уловив это, Бланш удовлетворенно кивнула.

– А ты думала, что вокруг никого нет, не так ли? Ну а я вот все прекрасно видела! Ты, подлюка, подошла к этому невинному парню и начала трогать его между ног. Я слышала, как он сказал тебе: «Чанс говорил мне, чтобы я не позволял никому трогать себя там». И с этими словами он оттолкнул тебя, из-за чего ты упала на спину. Поэтому-то у тебя и спина грязная, и сосновые иголки в волосах.

Все знали, что набожная миссис Сикэт не стала бы лгать. Среди собравшихся лесорубов прошел недовольный ропот. Пилар оказалась под обстрелом сердитых и презрительных взглядов. Сразу же, как только Бланш уличила мексиканку во лжи, от толпы отделилась Большая Мирта и своею тяжелой рукой влепила Пилар увесистую пощечину, которая прозвучала как самый настоящий выстрел.

– Если ты, сучка, позволишь себе подобные шуточки еще раз, то можешь быть уверена: работать у меня тебе больше не придется! – угрожающе произнесла хозяйка танцзала и, повернувшись, пошла прочь.

Лютер поспешил следом за ней, а лесорубы вернулись к себе в барак.

Пилар, понурив голову, поплелась восвояси, унося на своем лице яркий отпечаток тяжелой ладони Мирты.

Фэнси подошла к Бланш и протянула ей руку.

– Миссис Сикэт, я так благодарна вам, за то что вы вступились за моего двоюродного брата. Не знаю, чем бы все это закончилось, если бы мужчины поверили Пилар. Я навсегда ваша должница.

– Я была бы плохой христианкой, если бы промолчала! – возмущенно произнесла Бланш и выразительно взглянула на Чанса, который стоял рядом с Фэнси, положив руку на плечо Ленни. Затем, показав пальцем на Пилар, пронзительно воскликнула: – Чанс, ты не должен позволять таким свиньям жить в поселке! Она совсем не такая, как другие танцовщицы, которые знают свое место. Эта змеюка слоняется повсюду с важным видом, выставляя себя напоказ в поисках мужчины и совсем не беспокоясь, женаты они или нет!

Фэнси невольно почувствовала жалость к бедной некрасивой Бланш. Понятно, что говоря о женатых мужчинах, она имела в виду собственного мужа.

– Послушай меня, Бланш, я сию же минуту послал бы ее упаковывать вещи, но взгляни на небо: никаких сомнений в том, что вот-вот пойдет снег, – ответил Чанс. – Мне бы не хотелось, чтобы женщина – пусть и подлая, но женщина – в бурю замерзла в снегу.

Миссис Сикэт презрительно фыркнула, всем своим видом давая понять, что Пилар ничего другого и не заслуживает.

– В любом случае, для нее все случившееся должно послужить хорошим уроком. Теперь она будет вести себя иначе. Можешь быть спокойна, большая Мирта позаботится об этом, – произнес Доусен, стараясь успокоить рассерженную женщину.

– Надеюсь, Большая Мирта еще всыплет ей как следует. Накажет палками. Правильно я говорю?

Фэнси и Чанс засмеялись и согласно закивали головами.

– Мне пора идти готовить ужин, – важно произнесла Бланш.

– Спасибо вам еще раз! – крикнула Фэнси вслед костлявой фигуре, заспешившей по тропинке к своему дому.

– Какая суровая женщина! – пробормотал Доусен себе под нос.

– Разве можно ее в этом винить?

Фэнси запахнула плотнее шаль. С каждой минутой становилось все холоднее.

– Такой гордой женщине, должно быть, очень тяжело осознавать, что ее муж предпочитает постель проститутки больше своей собственной…

– Может быть, если бы она была со своим мужем немножко помягче, изменила бы неприступное выражение лица на более женственное, тогда бы Виктор не искал утешения на стороне.

– Ха! – презрительно воскликнула девушка. – Ты так стараешься оправдать мужчин, которые обманывают своих жен, потому что сам сделан из того же теста. Все мужчины одинаковы! Они никогда не удовлетворены тем, что имеют.

– Это неправда. Например, Фрэнк Джексон даже представить себе не может, чтобы обманывать Молли. И Оди Снайдер, и Генри Бедлоу. Ни один из этих троих мужчин никогда не изменяет своей жене.

Он хитро улыбнулся.

– Да, еще забыл упомянуть о Питере и Клэренсе, они тоже очень преданны друг другу.

Фэнси проигнорировала его легкомысленное замечание.

– Хорошо, я признаю, что есть хорошие мужья, – неохотно согласилась она. – Но их очень мало.

– А как насчет жен? – поинтересовался Чанс. – Они тоже обманывают мужей. Например, Элма Бэнди, которая путается тут с одним лесорубом, можно сказать, под носом у мужа.

– Я не хочу об этом говорить! – вспыхнула Фэнси. – Мы оставили тебе немного рыбы. Ты будешь есть?

– Извини, но вынужден отвергнуть столь вежливое предложение, – иронично протянул он. – Думаю, что не сумею его принять.

– Как хочешь.

Она равнодушно пожала плечами и, высоко подняв голову, пошла прочь.

– Иди с ней, сынок, – сказал Чанс оставшемуся с ним Ленни.

– А мне нельзя побыть с тобой?

– Ты же не хочешь сделать больно Фэнси, не так ли?

– О нет! Я никогда не сделаю больно Фэнси, – заявил парень. – Она любит меня, а я люблю ее.

– Тогда тебе лучше пойти домой, чтобы не расстраивать ее.

Когда Ленни покорно пошел к дому, в небе закружились первые снежинки.

Доусен вошел в столовую и сел за длинный стол.

– У тебя ничего не осталось поесть? – спросил он Зеба.

Повар мыл посуду, но, услышав вопрос, удивленно повернул в сторону приятеля свое морщинистое лицо.

– Думаю, что смогу наскрести миску тушеного мяса.

Старик вынул руки из мыльной воды и вытер их насухо полотенцем, завязанным на животе.

– Разве дома тебе не оставили рыбы?

– Оставили. Но приглашение на ужин было недостаточно теплым.

– Когда вы с Фэнси прекратите дразнить друг друга?

Зеб поставил на стол миску с тушеным мясом и овощами.

– Вы оба напоминаете мне двух горных баранов, бодающих друг друга, – продолжал он, отрезая для Доусена хлеб.

– С этой женщиной невозможно разговаривать. Чанс подцепил на вилку кусок мяса.

Глаза старика весело заискрились. С чашкой кофе он присоединился к сидевшему за столом приятелю.

– Ты имеешь в виду, что тебе никак не удается заманить ее к себе в постель?

Доусен покраснел и почувствовал себя неловко, вспомнив, какое он сделал Фэнси предложение, когда впервые увидел ее. Отведя взгляд в сторону, чтобы не смотреть в глаза Зебу, он пробормотал:

– У меня нет никакого желания заманивать ее к себе в постель.

– Ха! Скажи это кому-нибудь другому. Да вряд ли найдется в поселке хотя бы один мужчина, который не согласился бы отдать всю свою зимнюю зарплату за то, чтобы переспать с этой маленькой красавицей.

Старик многозначительно взглянул на Чанса.

– Думаю, ты уже делал попытку и получил отказ.

– Ты ошибаешься!

Доусен не поднимал глаз, пытаясь скрыть свою ложь.

– У нее слишком злой язык, чтобы мне нравиться.

Зеб покачал головой.

– В это трудно поверить. Со мной она разговаривает очень доброжелательно и с большим уважением. И мне ни разу не довелось слышать, чтобы она произнесла хотя бы одно резкое слово, разговаривая с Тодом и Ленни. – Он бросил на собеседника хитрый взгляд и продолжил с обманчивой серьезностью: – Я слышал, как она разговаривает с Хэмптоном. С ним тоже очень мила.

Чанс бросил на повара подозрительный взгляд.

– Ты что, дразнить меня вздумал, старый распутник?

– Кто? Я? Даже и не думал!

Дрожащие от сдерживаемого смеха губы изобличали невинный взгляд тусклых голубых глаз.

– Черта с два, не думал!

Чанс с вызовом взглянул на своего мучителя.

Усмехнувшись, Зеб вернулся к грязным тарелкам и сменил тему разговора:

– Я так полагаю, что теперь, с наступлением зимы, вы будете вести вырубку леса у подножия гор.

Доусен допил кофе, поставил чашку на стол и достал кисет с табаком.

– Да, мы прекратили вырубку высоко в горах до наступления весны и спустимся вниз к подножию, где снега будет поменьше. Но даже в этом случае, – устало добавил он, – мне придется все время расчищать дорогу, чтобы можно было доставить бревна на лесопилку.

Зеб вытер полотенцем посуду и повесил фартук на гвоздь.

– Ты можешь сидеть здесь сколько хочешь, Чанс, но я пошел спать.

– Да, я немного побуду здесь, но попозже. Сейчас я хочу пройтись, посмотреть, сколько снега выпало.

Старик кивнул и попрощался.

Выйдя на крыльцо столовой, Чанс принюхался. В воздухе пахло дымом, так как во всех домах в поселке топились печи. Снег падал крупными хлопьями и уже покрыл землю на два дюйма. В горах, конечно же, снега будет гораздо больше.

Он взглянул на барак лесорубов, где, как обычно в это время, большинство мужчин отдыхали перед тем, как наступит время идти в танцевальный зал. Здесь же поблизости сквозь деревья светилось окно комнаты Большой Мирты. Может сходить к ней? Раньше он часто навещал эту грубоватую женщину. Она нравилась ему тем, что рассуждала как мужчина и могла быть как верным другом, так и непримиримым врагом.

Уже направившись к ней, он остановился, увидев в окне силуэт пианиста Лютера, несшего что-то на подносе. Чанс усмехнулся. Значит верно говорят, что старик ухаживает за Миртой. Или, скорее, она ухаживает за Лютером.

На первый взгляд они совсем не подходили друг другу, но, как говорится, противоположности сходятся. Лютер и Мирта каким-то невероятным образом дополняли один другого. Он – истинный джентльмен с юга, мягкостью своего характера и изяществом манер оказывал благотворное влияние на грубоватую женщину, а та, в свою очередь, учила его быть более жестким в этом диком неосвоенном мире.

– Это черт знает что! Стыд какой-то. Я, нормальный мужчина, вынужден скитаться как бродячий пес по поселку в такую холодную ночь, не имея права на свой собственный домашний очаг! – хмуро пробормотал Чанс. – С какой стати я позволяю этой светловолосой синеглазой малышке лишать меня уюта собственного дома?