За дверью на втором этаже открылся до боли знакомый, длинный унылый коридор, ведший в глубину дома. Почему-то в детстве он пугал ее. Коридор казался бесконечным, и там, далеко в темноте, скрывалось что-то неопределенное, но очень страшное. Детские страхи…

— Вот мы и пришли. Здесь пока ничего не переделывали, так что удобства за соседней по коридору дверью.

Дейзи медлила, остановившись на пороге. Несмотря на охватившее ее волнение, она была уверена, что это не случайное совпадение. Тогда что же это? Провидение? Зачем с неведомой целью оно вернуло ее в прошлое? Нет, скорее, это часть гнусного замысла Ричарда, давшего указание поселить гостью именно здесь, в этой комнате, столько лет служившей ей спальней. Наверняка Дик помнит, сколько раз он бросал мелкие камешки в это окно, вызывая ее на свидания по ночам.

Та, юная Дейзи не спала, дожидаясь его тайного сигнала и сгорая от нетерпения. Жажда его объятий была так велика, что, если он не приходил под ее окно, она уже не могла заснуть до утра, изнывая от беспокойства. Но чаще всего он приходил. Она стремглав босиком бесшумно летела вниз по лестнице, чтобы укрыться с ним под покровом летней ночи, прекрасной и неповторимой…

Стараясь избавиться от наваждения прошлого, Дейзи тряхнула головой. Она злилась на себя. Синие глаза потемнели от гнева. Почему она позволяет себе идти на поводу у Ричарда Редмана? Ничего, нужно справиться и с этим, силы духа ей не занимать. Она огляделась. В конце концов, здесь многое переменилось. Исчезли обои с детским рисунком, стены обтянуты кремовым муаром. На полу вместо холодного линолеума, который леденил ей босые ноги зимой, лежал бледно-зеленый, пушистый ковер.

— Мистер Редман приглашает вас на ланч в маленькой столовой. Вторая дверь из холла внизу направо. — Энн поставила чемодан возле кровати. — За ланчем вы и обсудите предстоящую работу в доме. Если что-нибудь понадобится, обращайтесь ко мне.

— Спасибо. Вы экономка, мисс Гловер, я правильно поняла?

— Да, мисс Дэвис.

Нельзя раскисать, твердила себе Дейзи. Ты приехала сюда работать, а не заниматься бессмысленным самоистязанием. Да, именно Энн Гловер сейчас вероятнее всего любовница Дика. Что из того?!

— Зовите меня попросту Энн. В моем возрасте уже стыдно, когда к тебе обращаются как к девушке. — Она чуть грустно и одновременно насмешливо улыбнулась.

— А меня можете звать Дейзи. Скажите, Энн, мистер Редман постоянно живет здесь или только приезжает время от времени? — спросила Дейзи, надеясь услышать последнее.

— По-моему, он собирается здесь жить постоянно. Раньше мистер Редман бывал здесь наездами, проверял, как подвигается работа. Но в последний раз приехал с большим багажом. Простите, — Энн посмотрела на большие, почти мужские часы на руке, — мне пора заняться ланчем. В доме столько дел, что не успеваю даже заглянуть на кухню. Кстати, кухарка появится только через месяц, так что готовить вам придется самой.

Кухарка, экономка… Похоже, Ричард Редман и впрямь намерен обосноваться здесь, размышляла Дейзи после ухода Энн, раскладывая свои вещи по ящикам старинного комода из красного дерева. Единственная уцелевшая здесь стоящая вещь из прежней обстановки.

Даже подумать дико, что хозяином усадьбы стал бывший нищий мальчишка. В глубине души она его не осуждала. Они с матерью за мизерную плату жили в такой развалюхе, что его желание взять реванш за прошлые унижения было понятно. И в поселке к ним относились как к чужакам… Впрочем, мотивы поступков мистера Редмана вряд ли должны ее интересовать. Она приехала работать. Закончить бы здесь побыстрей и вернуться в Нью-Йорк, с тоскою подумала Дейзи.

Время шло, пора было спускаться вниз, но все в ней противилось этому. Ведешь себя как ребенок, устроила себе выговор Дейзи, с каких пор ты стала трусливо прятать голову под крыло? Есть проблема? Значит, надо с ней справиться. Так и только так.

Увы, ее главной проблемой был человек, которого Дейзи увидела, когда открыла дверь уютной маленькой столовой, где ее обычно кормили в детстве. Ричард дожидался, стоя у высокого окна, выходившего в парк, недавно вычищенный и приведенный в порядок. Сейчас он показался Дейзи еще более привлекательным, чем тринадцать лет назад. Конечно, Ричард был уже не тем нежным веселым парнем, который взял в плен девичье сердце. В нем появилась надменность. Улыбался он сдержанно, а в потемневших глазах она увидела мрачную решимость и злость, причины которой ей были неизвестны. Чем она могла прогневать его? Если у кого и было право на гнев, так у нее.

— Поздравляю, мисс Дэвис! Вам хватило мужества спуститься вниз, чтобы разделить со мной ланч!

Дейзи озадаченно смотрела на него. Что он этим хочет сказать? Чего она должна бояться, по его мнению? Она открыла рот, готовясь высказать ему все, что она думает об этом нелепом сарказме, и потребовать, чтобы он прекратил так себя вести. Но Ричард жестом пригласил ее к столу.

— Может, поедим?

На маленьком столе были расставлены простые тарелки с холодным ростбифом и разные салаты в мисках. Посередине красовалась бутылка великолепного муската. Усаживаясь, Дейзи решила про себя, что не притронется к вину. В обществе такого опасного человека, как Ричард, нужна абсолютно ясная голова. Озноб пробежал по ее телу.

— Замерзла? — удивился Ричард. — А мне день показался необычно теплым для середины марта. — Он ловко открыл бутылку с вином, но Дейзи быстро накрыла ладонью свой бокал. — Не будешь пить? — Он налил вина в свой бокал. — Тогда ешь мясо.

Он насмешливо смотрел на ее бледное, такое породистое лицо. Да, кровь — не водица. Недаром в поселке говорили, что Чарльз Дэвис — потомок английского аристократа, бежавшего еще в семнадцатом веке в Новую Англию от религиозных преследований.

— Извини за дешевые тарелки и приборы. Все серебро твой отец продал вместе с королевским вучестерским сервизом.

Не было у них никакого вучестерского сервиза, и ели они из разрозненных тарелок. Правда, старинных и очень красивых. Старинными были и серебряные приборы, слишком массивные и тяжелые для детских рук. Сколько выговоров за дурные манеры выслушала она в свое время от отца! Дейзи покраснела.

— Прекрати! — громко вырвалось у нее. Сжав губы, она решила больше ни в коем случае не повышать голос и не реагировать на насмешки. Сжав кулаки, она добавила тоном ниже: — Я понимаю, почему ты настаивал именно на моем приезде сюда, но говорить об этом мы не будем. Полагаю, мне пора заняться работой, для которой ты меня нанял.

Скорей бы встать из-за стола и выйти из комнаты! Но Дейзи этого не сделает. Нельзя давать волю эмоциям, иначе Ричард поймет, как легко вывести ее из себя. Если уже не понял. Поэтому она осталась спокойно сидеть, изобразив на лице выражение скуки и легкой досады. До тех пор, пока он молчал.

— Может, ты сама объяснишь, почему я пригласил сюда именно тебя?

В Дейзи снова закипел гнев. Впервые за много лет она потеряла над собой контроль. Устремив на него взгляд потемневших глаз, она произнесла обвинения, которые давно мысленно бросала ему в лицо:

— Потому что тебе до сих пор не дает покоя воспоминание о том, что отец называл тебя швалью. — Дейзи хорошо помнила, с каким презрением отец обычно произносил это слово. — Ты постоянно обкрадывал его. Кажется, ты умудрился переспать чуть ли не с половиной девушек Блэк Спрингза. — Что касается его безнравственного сексуального поведения, оно могло бы уже не волновать ее так спустя столько-то лет! — Ты не можешь никак забыть, что жил в убогой халупе, а мы жили в этом доме. Ты не знал, почему отцу приходилось продавать ценные вещи, а у него просто были долги. Он умер, долги остались. Купив дом моего отца, ты решил вытащить сюда и меня, чтобы похваляться и унижать нашу семью!

Выдав эту гневную тираду, Дейзи почувствовала себя опустошенной. Такого эмоционального выплеска не случалось с ней уже тринадцать лет. В те первые дни, узнав о предательстве Дика, утратив все, что составляло смысл ее жизни, она была в таком же состоянии. Гнев ослепил ее. Она не могла понять, что было бы лучше — сказать или не сказать. Но дело сделано. Гнев испарился, остались только старые шрамы от нанесенных в юности сердечных и душевных ран.

— Ты заблуждаешься! Но я выслушал тебя с большим интересом, — спокойно, даже беззаботно заговорил Ричард, словно обвинения не имели к нему никакого отношения. Только уголки его большого мужественного рта опустились вниз. — Да, мы с матерью жили в развалюхе, потому что для нас в поселке не нашлось подходящего жилья. Единственное, что мы могли себе позволить, это аренду старого коттеджа, который сдал нам твой отец за весьма умеренную плату. А насчет того, что я обкрадывал его…

Ричард замолчал, глядя на бокал с вином, который он держал длинными пальцами, потом отодвинул бокал и заглянул Дейзи в глаза, словно гипнотизировал ее.

— Мне было всего двенадцать, когда мы переехали сюда, и я не знал, что у меня нет права ловить форель в ручье, протекавшем неподалеку. Чарльз Дэвис быстро вправил мне мозги первым же выстрелом из ружья. Так я впервые столкнулся с понятием «право собственника».

Он снова замолчал, лицо его было серьезным. Внимательно и немного печально он смотрел в лицо Дейзи. Она растерялась, она ожидала совсем не такой реакции.

— Теперь о твоих подозрениях… Я настоял на твоем приезде сюда совсем не для того, чтобы хвастать своими финансовыми успехами. Без тебя мне здесь не разобраться. — Он сжал губы, и лицо его снова стало суровым и немного надменным. — А сейчас предлагаю поесть. — Он передал ей тарелку с холодным ростбифом. — После ланча можешь приступать, я все тебе объясню.

Когда-то он говорил, что никогда не сможет быть счастливым без нее, а теперь ему нужна от мисс Дэвис всего лишь профессиональная работа искусствоведа. Дейзи ела через силу, не разбирая вкуса. Сколько можно жить прошлым? Ей снова захотелось бросить все и сбежать. Только вряд ли Пол Фишер будет доволен ее необъяснимым поведением. Редман хорошо оплачивает пребывание специалиста в этом доме. Салон лишится потенциального богатого клиента, к тому же будет нанесен урон престижу фирмы. Нет, бежать никак нельзя.