Саша с трудом повернулась и встретилась глазами с Матвеем.

— Отлично! — зевая, ответила она. — Накормила меня до комы.

— Давай снимем с тебя шубу, — предложил Матвей.

Он высвободил Сашу из рукавов, подложил ей под голову подушку и погладил по животу. «Как хорошо, когда есть кому тебя погладить, обнять, пожалеть… — в блаженстве думала Саша. — Без любви жизнь такая одинокая!» Но прикосновения Матвея становились жестче, сексуальнее — он переключился на грудь и уже не целовал нежно в висок, а покусывал шею…

— Матвей, я не могу… — простонала Саша. — Я труп.

— Мне все равно… — пробормотал он.

— Но мне не все равно! — отпихивалась Саша. — Правда, давай не сейчас.

— А когда? — зло усмехнулся он. — Каждое последнее воскресенье месяца?

— Ты о чем? — опешила Саша.

— Ты мне раньше не отказывала! — возмутился он.

— Я раньше не ела лазанью у мамы! — воскликнула Саша. — В чем проблема?!

— Проблема в том, что я хочу тебя сейчас! — заорал он.

— Ты что, маньяк? — испугалась Саша. — Возьми себя в руки!

Она вскочила с дивана и собралась уйти, но Матвей схватил ее за руку и с силой рванул к себе.

— Стоять! — приказал он.

Саша в недоумении смотрела на него. Милый, обходительный Матвей был похож сейчас на чудовище — лицо злое, гадкое, глаза сверкают, губы скривились…

— Слушай… — начала было она, но он не обратил внимания.

— Ты поклялась мне! Ты сказала, что я единственный! — прошипел он.

— И что? — Саша попыталась развести руками, но не вышло, так как он все еще держал ее. Она попробовала вырваться, но он не отпустил.

— Ты обязана мне подчиняться! — рявкнул он.

— Ты ополоумел? — расхохоталась Саша. — Мы что, заключили контракт? Мол, я, Саша Лемм, торжественно клянусь во всем слушаться Матвея Болдина, быть его рабой…

Он неожиданно выпустил ее запястье. Подошел близко-близко — так, что она не видела ничего, кроме его глаз, усмехнулся и ответил:

— Вот именно.

После чего с улыбкой победителя вышел из комнаты.

Саша фыркнула, вернулась на диван, схватила пульт, но так и просидела, глазея в выключенный телевизор, с полчаса, не меньше. События развивались стремительно — она не знала, что делать и что думать.

* * *

Утром Настя с трудом разлепила глаза. Ничего не видя и не слыша, доплелась до ванной, сунула лицо в холодную воду. Умывшись, оперлась на раковину и уставилась на себя в зеркало. Так и стояла минут пять, пока не осознала, что спит с открытыми глазами. Скоро пришла визажистка, нарисовала ей лицо, но соображать Настя лучше не стала — ей все еще снились сны, а разум отказывался признавать, что надо просыпаться и бодро реагировать на происходящее. Это была мучительная, непереносимая усталость — казалось, Настя может отключиться в любую секунду, заснуть стоя, на ходу, во время разговора… В кафе, что недалеко от дома, она шла, словно по минному полю, — каждый шаг нужно было себя пересиливать, убеждать… В результате Настя нахамила официантке, журналистке и фотографу. Потом извинилась… и снова нагрубила…

— Ты что там вытворяешь? — поинтересовался Паша.

Разумеется, эта стерва, ее личный инквизитор, то есть пиар-агент, уже настучала!

— Где именно? — ответила Настя вопросом на вопрос.

— Приезжай! — рявкнул Кравиц.

Настя все еще помнила то, что было позавчера, — отчаянный секс, нежность, искры… Поэтому она довольно миролюбиво ответила на грубость продюсера:

— Паш, я не выспалась, я чувствую себя усталой просто в хлам… Давай я приду в себя, а потом позвоню…

— Ты охренела?! — зарычал тот. — Ты мне что, программу сорвать хочешь? Да я тебя…

— Пошел в жопу! — буркнула Настя и отключилась.

Но он перезвонил и принялся так орать, что Настя поняла — если она не встретится с ним лично, чтобы унизить, причинить физическую боль, а потом убить, то не успокоится. Адреналин работал лучше самого крепкого кофе — по дороге в офис от ярости она почти проснулась.

— Ты что себе позволяешь? — воплем встретил ее Паша.

— Ты, засранец, не смей так со мной разговаривать! — прошипела Настя. — Ты что о себе возомнил, сукин сын? Ты хотя бы понимаешь, с кем связался?

Тот расхохотался.

— С кем же?

Настя мысленно стиснула его голову — и, по идее, он должен был схватиться за черепушку, взвыв от боли. Но ничего не произошло. Паша так и смотрел на нее с издевкой.

— Ты, дура, подписала контракт, а вчера мы его скрепили, так что нечего тут теперь выделываться! — заорал Кравиц.

— Что мы вчера сделали? — удивилась Настя.

— Ты ничего не поняла? — вдруг подозрительно тихо спросил Паша.

Настя посмотрела на пол, на стену, потом на стол и на Кравица.

— Ты никогда не обращался за помощью к психиатру? — спросила она.

Он глядел на нее то ли с сочувствием, то ли с презрением — она так и не поняла. Настя подняла руки — мол, сдаюсь! — показывая, что готова со всем согласиться, лишь бы не спорить с человеком, у которого явные психические нарушения. Затем развернулась и вышла из кабинета.

Паша догнал ее на первом этаже.

— Ты должна сегодня в восемь быть в полной боевой готовности, — сообщил он. — Платье тебе пришлют.

Настя лишь кивнула, отодвинула Кравица и вышла из офиса.

Настроение у нее было такое, словно ее только что обвинили в торговле героином, оружием массового поражения и рабами.

Дома она упала на кровать, кое-как сняла сапоги, залезла под одеяло и отключилась.

* * *

Сашу разбудила взволнованная домработница. Вместо того, чтобы все толком объяснить, она потащила девушку вниз, в прихожую, где Саша обнаружила молодого человека в униформе.

— Вот здесь подпишитесь, — протянул курьер лист бумаги и ручку.

— Что?! — взревела Саша. — Света, какого черта! Ты что, не могла сама подписаться?

Домработница Света замотала головой и ткнула пальцем в гостиную. Саша повернула голову и в первую секунду решила, что у нее начались видения. Вся комната — совершенно вся! Свободного места не было! — была заставлена корзинами с цветами: белые, чайные, розовые, красные, бордовые розы были везде…

Саша уставилась на Свету, но та лишь развела руками и пробормотала:

— Уже не знаю, куда их ставить…

Саша быстро подписалась и вошла в оранжерею.

— Вот еще… — за спиной произнесла домработница и ткнула пальцем в большую коробку с логотипом «Де Гризогоно».

Саша осторожно, словно внутри могла оказаться змея, приподняла крышку, и они со Светой чуть не упали. Внутри были драгоценности — потрясающие, массивные, как Саша и любила, с самоцветами и драгоценными камнями — самые разные: броши, брелоки, кольца, серьги, мундштуки, подвески… Целое состояние!

— Я, кажется, в шоке… — сообщила Саша и наконец заметила на внутренней стороне крышки записку.

«Любимая! Прости. Матвей».

Света по-свойски заглянула в записку и спросила:

— Ну, что, заслужил прощение?

— По-моему, он даже перестраховался. На тот случай, если лет через двадцать я застану его с женским составом одиннадцатого Б, — пробормотала Саша и принялась рыться в украшениях.

От щедрот Матвея домработнице перепал небольшой кулон с цепочкой и скромный брелок с жемчужинами — Саша решила, что легкой наживой лучше поделиться. После этого Света с полчаса божилась, что сделает для Саши все, что та попросит. Саша попросила кофе и теплый круассан с маслом и джемом. Нацепив на пальцы столько колец, сколько влезло, обвесившись кулонами и брелоками, Саша устроилась на кухне и задумалась, с какой стати Матвей так разошелся. Ну, поругались, но ведь не собирались же они разойтись? Немного поразмыслив, позвонила ему на мобильный.

— Матвей…

— Да, любовь моя… — отозвался он.

— Слушай, я в шоке, так что не могу найти слов благодарности, достойных твоего извинения за вчерашнее, — на одном дыхании произнесла она.

— На самом деле я просто хотел сделать тебе приятное, — ответил он.

— Слушай, еще пара-тройка таких приятных сюрпризов, и я смогу купить нефтяную вышку, — усмехнулась Саша. — Я даже не против, если ты вернешься через неделю. Что меня ждет в таком случае, самолет?

Матвей промолчал.

— Прости, — покаялась Саша. — Я просто не знаю, что сказать…

— Ты счастлива со мной? — спросил Матвей.

— Очень, — любуясь драгоценностями, ответила Саша. — Честно!

Но, как ни странно, по необъяснимой причине Саша после разговора насупилась, погрузилась в себя, после чего осчастливила домработницу еще и отличным перстнем с аквамарином. Не то чтобы Саша надумала что-то плохое или у нее возникли подозрения, тревоги… Она и сама не понимала, отчего делает так, а не иначе — просто что-то внутри подталкивало ее к неожиданным и, казалось бы, бессмысленным поступкам.

* * *

Настя не без удивления рассматривала платье, которое прислал Кравиц. Она думала, что он отделается каким-нибудь похабным мини от Дольче и Габбана, а тут… Роскошное, штучное платье от Валентино — в таком Настя видела Холли Берри на вручении ей чего-то там: элегантное, благородное, но в то же время такое сексуальное, что дух захватывало. Грудь в нем выглядела, как у порнозвезды, несмотря на то, что ни один человек в мире не посмел бы назвать этот наряд вульгарным. Настя примерила платье и ахнула — оно просто влилось в тело, облепило его, как кожа!

К платью прилагались элегантные туфельки, сумка от Фенди и даже духи. Заметив духи, Настя хмыкнула, но решила все-таки ими подушиться.

«Как на свадьбу», — подумала она, но тут позвонили в дверь. Оказалось, что это визажистка — Паша решил всерьез подготовить Настю к вечеринке.