«Какой мужик!» — похотливо подумала она и тут же перевела взгляд на тарелку. Ей отчего-то показалось, что он — и не только он, а весь ресторан! — угадал ее мысли.

— Чем ты занимаешься, Саша? — поинтересовался Федор.

— Ищу мужа, — ляпнула Саша, которая от волнения совершенно растерялась и забыла, как следует вести себя с мужчинами.

— Богатого? — расхохотался он.

— Конечно! — Саша с удивлением посмотрела на него. — Я против мезальянсов. Зачем мне муж, которого придется содержать?

— Ты богатая наследница? — улыбнулся он.

— Пока еще да, — ответила Саша.

— Как это понимать?

— Меня могут лишить наследства за плохое поведение, — усмехнулась Саша.

Ее собеседник изобразил недоумение, но, видимо, решил, что у девушки какое-то особенное чувство юмора, и спросил в тон:

— А кто твои родители? Нефтяные магнаты? Политики?

— Мой отец умер, он был знаменитым художником. А моя мать — ведьма.

Федор уставился на Сашу, забыв прожевать ролл «Филадельфия». Но скоро очнулся, проглотил кусок и расхохотался:

— Настоящая ведьма? Как ведьма из Блэр?

Саша скорчила презрительную гримасу:

— Ведьма из Блэр — деревенщина. Кстати, ты ведь не сомневаешься, что она существует на самом деле?

Федор то ли поперхнулся, то ли чихнул — выдал нечто нечленораздельное.

— Я тебе объясню, как было дело. Студенты, кассеты, убийства — все это было, но только они все пошли в архив ФБР, а те, кто снял фильм, сделали вроде как римейк — по рассказам местных жителей.

Федор отложил палочки, сглотнул, нервно оглянулся, после чего рассмеялся:

— Ты меня подловила! Я поверил!

— Круто! — усмехнулась Саша. — Да, отвечаю на твой вопрос: мы не такие.

Неожиданно ей понравилась эта игра: конечно, Федор не верит, но в том-то и суть — ты говоришь чистую правду, а все считают, что ты оригинально остришь!

— Ну… — Федор задумался. — Может, тогда вы как иствикские ведьмы?

Саша задумалась.

— Может быть, — неуверенно ответила она. — Только там, понимаешь, все замешено на сексуальной революции: оргии, мужчина как дьявол, женщины как жертвы предрассудков… Ведьмы довольно давно научились не выделяться — большинство тех, кого сжигали на кострах, либо необразованные идиотки, вроде твоей любимой ведьмы из Блэр, либо обычные женщины, которым не повезло.

— Ну, да… — Федор покачал головой. — А меня ты… приворожила?

Саша вылупила глаза, но вдруг расхохоталась. Если бы он только знал всю историю… И вдруг она отчетливо вспомнила: вот она рыдает, прижавшись к автомобилю, вытирает слезы, машет руками проезжающим машинам — и думает, думает, думает о том, что в одной из этих красивых, дорогих машин наверняка едет умный, интересный мужчина, который мог бы стать ее единственным…

«Не может быть! — похолодела Саша. — Это же не… колдовство… Я ведь просто… была в отчаянии…»

— Что с тобой? — забеспокоился Федор.

— Кхе-кхе! — закашлялась Саша и вскочила, похлопывая себя по груди — вроде как подавилась.

Она побежала в туалет, включила воду, для конспирации громко откашлялась, оперлась руками на раковину и уставилась в зеркало.

«Я не могу, не хочу найти свою любовь с помощью магии! — думала она. — Я колдовала? Или это была случайность? Чертовы ведьмы!»

Она села на унитаз, обхватила голову руками и, раскачиваясь из стороны в сторону, прошептала:

— Хочу быть нормальной! Хочу жить нормально! Не хочу быть ведьмой, хочу стать человеком!

* * *

— За что они так с нами? — спросила Анна Аглаю. — Честное слово, я просто не могу понять — почему?

— Мне кажется, у тебя больше шансов ответить на этот вопрос, — пробурчала Аглая. — Это твоя мать добровольно отказалась от семьи Лемм. И, между прочим, именно ты выбрала странную для нас профессию…

— Странную?! — рассердилась Анна. Она вскочила с дивана и, размахивая руками, встала напротив сестры. — Об этом и речь! У нас столько предрассудков, суеверий и нерушимых традиций, что мы уже покрылись пылью и мхом! Значит, тебе интересно, почему я стала писательницей? Да потому, что мне с самого детства внушали, что я буду придумывать эти чертовы кремы, и надо мной постоянно висел груз нашего наследия! Я должна была стать очередной Лемм, а мне хотелось стать самой собой!

— Ты просто хиппи… — произнесла несколько растерявшаяся Аглая.

— Ты, Глаша, счастливая женщина — ты всегда принимала мир таким, каков он есть. Не задумывалась, не спорила, не осуждала. А я хотела стать… ну, не знаю… стать даже бедной, что ли, но только чтобы не быть такой шикарной и безупречной, как Амалия. Да, я понимаю свою мать, понимаю, от чего она бежала. От предопределенности и высокомерия семейства Лемм! Наверное, мне повезло — я популярна, богата, знаменита, и, скорее всего, надо благодарить гены, но… Иногда мне хотелось чего-то добиваться, как обычные люди. Мне хотелось страдать, ощущать свое ничтожество и рваться вперед. Понимаешь? — Она села в кресло и судорожно сцепила пальцы.

Глаша кивнула:

— Понимаю тебя. Но… А вот лично мне все нравится. Нравится носить дорогую одежду, нравится моя работа, нравится получать много денег… Но я согласна — у нас слишком много условностей.

— Думаю, из-за них девочки и сбежали, — с грустью подвела итог сестра.

— Но, черт побери, это же не повод! Можно было поговорить…

— С Амалией?! — взвизгнула Анна. — Не смеши мою задницу!

В дверь постучали.

— Да! Войдите! — тоном светской дамы предложила Аглая, испуганно взглянув на сестру.

Дверь скрипнула, и в комнате показалась Амалия. На ней было элегантное кожаное пальто, сапоги на толстых каблуках, черный платок с блестками и черная «Биркин».

— Ты куда-то собираешься? — поинтересовалась Анна, строя догадки — слышала тетка разговор или нет.

— Да, — сухо ответила Амалия. — На Кубу.

— На Кубу?! — воскликнули сестры.

— Мне надо подумать, — заявила Амалия.

— Э-э… — сглотнула Глаша. — Ма, а долго ты будешь думать?

— Пока вы со всем не разберетесь.

— С чем?

С улицы послышался гудок.

— Такси ждет, — ответила Амалия. — Пока, девочки. Вы достаточно взрослые, чтобы решить все проблемы.

— Но… — начала было Анна.

— Мама, а как же… — запротестовала и Аглая.

Но Амалия уже развернулась и затопала каблуками по лестнице.

— Не провожайте меня! — скорее приказала, чем попросила она.

Однако спустя минуту она все же крикнула с улицы:

— Глаша!

Сестры поспешно распахнули окно и высунулись наружу.

— Вам придется нелегко! — предупредила Амалия. — Будьте осторожны!

— В каком смысле? — завопила Анна, но Амалия уже спешила к машине.

— Вот так так… — протянула Аглая.

— Дела… — Анна пожала плечами.

Но они не сдержали ликующих взглядов: даже теперь, когда им было за сорок, отъезд Амалии, а значит, восхитительная, пьянящая, потрясающая свобода не могли не радовать!

— Сплетни, выпивка, мужчины! — воскликнула Аглая.

— Ура! — Анна захлопала в ладоши, и они бросились вниз, к бару.

* * *

Спустя полчаса Настя затосковала. Премьера скучнейшего фильма «Блеск» продолжилась банкетом — все уже налились шампанским, раскраснелись, пожилые режиссеры трепали за руки молоденьких актрис, модные актеры снисходительно беседовали с поклонницами, примы делали вид, что не замечают конкуренток, а маститые звезды кино с умным видом беседовали о последствиях Венецианского фестиваля.

Настю тоже несколько раз сфотографировали. Пару раз ей пришлось резко отшить пьяненьких мэтров, которые почему-то считали, что она здесь для того, чтобы престарелые плейбои трогали ее за талию потными ладонями. Причем мэтры-то были потрепанные, их слава осталась в лучшем случае в восьмидесятых, и там же остались их волосы, зубы и приличные галстуки, но, видимо, надежда в них еще жила… В конце концов, когда Настя уже пробиралась к выходу, время от времени останавливаясь, чтобы перекинуться парой острот со знакомыми, к ней подошел наголо бритый мужчина в потрепанных джинсах и простой белой майке. Настя беседовала с подругой Ольгой, студенткой Щукинского, которая получила первую роль в сериале и теперь страшно ругала сценарий, режиссера и собственную героиню.

— Я вас знаю, — сообщил вдруг мужчина.

— Кого? — уточнила Оля.

— Вас я тоже знаю, — улыбнулся ей мужчина. — Вы внучка Ерохина.

— Ну, да, — нехотя согласилась Оля, которая очень переживала, когда ее воспринимали только как внучку известного актера, а не как самостоятельную личность.

— Вы играли в сериале «Мир не прост». — Мужчина обратился к Насте.

Она закатила глаза: эпизодическая, но постоянная роль в прайм-таймовом сериале принесла ей некоторую узнаваемость, но не более того. Настя играла глупую злодейку, вздорную жену главного героя, с которой тот в конце концов развелся.

— Да, — подтвердила она, — это была я.

— Роль Маши вам очень удалась, — заявил лысый.

Настя в панике воззрилась на собеседника. Она играла не Машу, а Лизу! Маша — главная героиня!

— Я не… — начала было она.

— Шутка, — сообщил лысый. — Вы играли Лизу, и это было здорово. Меня зовут Паша Кравиц, я владелец студии «Масс Арт».

Настя и Оля замерли. Они должны были его опознать! «Масс Арт»! Ни фига себе! Самая агрессивная московская студия, которая просто задавила всех питерских, а с ними и телеканалы! И это только за последний год! Кравиц был легендой — о нем ходили самые скандальные слухи, но точно было известно одно — денег у него хоть отбавляй. Три хита за год — это не шутки!

Настя подумала: она точно видела его в журналах, но там он, кажется, был с волосами…