Кэтрин Коултер - Магия Луны

— Я больше не буду слабой, — сказала она вслух, — мой муж ведет себя со мной возмутительно. Этому надо положить конец.

Хотя маркиз довольно подробно объяснил Рафаэлю дорогу, они все-таки несколько раз сбивались с пути и добрались до Медового дома только поздно вечером. Дом стоял за высоким забором с внушительного вида коваными железными воротами. К нему вела красивая аллея, обсаженная с двух сторон липами и дубами. Это был довольно приятный двухэтажный особняк, весь увитый плющом.

Подъехавшую карету встретила добродушная женщина, ожесточенно вытирающая руки о необъятный передник.

— Меня зовут миссис Рипл, — сообщила она, присев перед Викторией в неуклюжем реверансе. — А вы миссис Карстерс?

Виктория подумала, что ее впервые назвали новым именем, и вынуждена была признать, что, несмотря ни на что, ей это приятно Она молча кивнула — Вы, должно быть, совершенно измучены, бедная девочка Пойдемте скорее, я покажу вашу комнату. Я только вчера получила сообщение от маркиза. Но к вашему приезду все подготовлено. Сейчас принесут ваш багаж.

Виктория не стала дожидаться Рафаэля, разумно предположив, что он не захочет составить ей компанию. Поэтому она сразу же последовала за миссис Рипл на второй этаж. В конце коридора экономка распахнула двери и торжественно провозгласила, что это апартаменты господина. Виктория растерянно взглянула на огромную кровать и непроизвольно вздрогнула. Миссис Рипл не заметила очевидного смущения гостьи и восторженно сообщила, что смежная комната приготовлена для молодой миссис Карстерс. Это помещение явно предназначалось для женщины. Здесь все было украшено голубыми оборками — шторы, покрывала и даже постельное белье. Голубой цвет вообще преобладал, и только в отдельных местах с ним не особенно удачно сочетался кремовый. Задумавшись, Виктория не сразу заметила, что миссис Рипл уже некоторое время молчит и вопросительно смотрит на нее.

— Прошу прощения, что вы сказали?

— Вы очень устали, дорогая. Почему бы вам не отдохнуть? Вы с капитаном можете поужинать примерно через час. Вас это устраивает?

— Разумеется. Спасибо. — В этот момент Викторию все устраивало. Она хотела только одного: лечь, закрыть глаза и перестать думать и чувствовать.

— Вставай!

Приказы, да еще произнесенные таким неприязненным тоном, обычно быстро доходят до сознания, даже если человек спит. Поэтому Виктория моментально проснулась, вскочила и увидела стоящего возле ее кровати Рафаэля.

— Пора ужинать.

Выражение его лица не предвещало ничего хорошего, серые глаза воинственно блестели, как хорошо отполированное серебро.

— Тебе нужна помощь миссис Рипл?

— Нет, благодарю.

— Тогда увидимся в столовой.

Виктория со вздохом посмотрела вслед своему грозному супругу. Не много радости принесло ей замужество!

В столовой, маленькой уютной комнате, отделанной темными панелями, она увидела Рафаэля, державшего в руке стакан вина. Одним глотком проглотив содержимое стакана, он кивком указал ей место за столом. Очень хорошо, решила она. Больше она не будет бояться.

К сожалению, в комнате постоянно находилась миссис Рипл, прислуживавшая за столом, так что об откровенном разговоре нечего было и думать.

— Мясо?

— Да, пожалуйста.

— Картофель?

— Да, спасибо.

— Ты не переоделась?

— Что-то не хотелось.

— Твои волосы выглядят так, словно неделю не видели расчески.

Виктория мужественно решила не поддаваться на его провокации. Она не ответила, продолжая настойчиво пережевывать приготовленную для них еду. Она заставила себя съесть по несколько кусков от каждого предложенного ей блюда, хотя мясо было неимоверно жестким, а картофель недоваренным. Потом она поблагодарила миссис Рипл и решительно встала.

Рафаэль даже не поднял глаз от тарелки.

— Спокойной ночи, — сказала она и, кипя от гнева, вышла из комнаты.

К счастью, ее ярость не успела смениться менее воинственными чувствами, потому что несколькими минутами позже она услышала в коридоре шаги. Рафаэль прошел в свою комнату. Выждав десять минут, она решительно направилась к соединявшей их комнаты двери и, не постучавшись, вошла.

Он стоял спиной к ней, глядя куда-то в сторону камина.

— Знаешь, пожалуй, мне надоело, — с порога заявила она. — По непонятной причине, ты теперь меня презираешь. Я пришла спросить, как ты отнесешься к тому, чтобы закончить этот отвратительный фарс и аннулировать наш брак. Я не хочу жить рядом с человеком, которому ненавистно мое общество.

— Мне жаль, но боюсь, что наш брак невозможно аннулировать.

— Возможно, не сомневаюсь в этом!

— Думаю, я не сумею доказать, что не вступал с тобой в интимную связь. Ты же не девственница?

Виктория молча смотрела на мужа широко открытыми непонимающими глазами.

— Кстати, — продолжил он, — может, ты к тому же еще и беременна?

— Ты в своем уме?!

— Прекрати, Виктория, — с неподдельной горечью отмахнулся он, — хватит лгать! Сколько мужчин у тебя было, кроме моего брата?

— Так, — выдохнула она, — значит, вот о чем с тобой говорил Дамьен. Могу я поинтересоваться, что именно он тебе сказал?

Ответ последовал незамедлительно.

— Он сказал, что ты соблазнила его, что ты так преследовала его, что ему пришлось однажды взять тебя прямо в картинной галерее, что ты ненасытна в постели, настоящая шлюха. А в том, что ты способна дрожать от желания, от дикой страсти, я и сам имел возможность убедиться не далее как прошлой ночью.

Странно, но Виктория почувствовала явное облегчение. Значит, его гнев прошлой ночью не имел ничего общего с ее ногой. Он поверил очередной лжи Дамьена. И только потому… Когда она заговорила, ее голос звенел от с трудом сдерживаемой ярости.

— Итак, только потому, что я хотела стать твоей женой, была готова всецело принадлежать тебе, ты счел меня.., шлюхой? И поверил лжи своего брата? — Неожиданно она рассмеялась, и звук смеха почему-то больше всего поразил Рафаэля. Он настороженно слушал отчетливо выговаривающую каждое слово Викторию. — Ты поверил ему, потому что мне были приятны твои ласки и поцелуи? Это уже слишком, Рафаэль. Боже мой, если бы я знала, я бы боролась с тобой изо всех сил! Но зачем? Оказывается, ты просто осел, Рафаэль Карстерс. Ты можешь оставить себе половину моего наследства. В конце концов я действительно нахожусь под защитой твоего имени, хотя это и не много значит. Завтра я уезжаю. Я возвращаюсь в Лондон, чтобы повидать мистера Вестовера. Спокойной ночи.

Она повернулась и почти бегом рванулась в свою комнату.

— Ты уже была в аналогичной ситуации, Виктория, — крикнул ей вслед Рафаэль, — ты нищая, у тебя нет ни су. Неужели ты настолько невежественна, что не знаешь: все деньги жены после бракосочетания переходят к мужу.

Она резко остановилась:

— Я тебе не верю. Это же мои деньги, а не твои.

— Хочешь верь, хочешь нет, а это правда. Думаю, — грубо добавил он, — ты можешь продавать себя. Спору нет, ты довольно мила, так что, может быть, тебе удастся найти богатого покровителя. Если, конечно, ты не беременна. Ты носишь его ребенка, Виктория?

Ее пальцы сомкнулись на горлышке изысканной китайской вазы, которая через секунду полетела прямо в голову Рафаэля.

Рафаэль успел увернуться, и тяжелая ваза не разбила ему голову. Но все же он оказался недостаточно проворен, поэтому получил весьма чувствительный удар в плечо. Упавшая на пол ваза с оглушительным грохотом взорвалась у его ног сотнями крошечных осколков.

Через несколько показавшихся бесконечными мгновений Рафаэль нарушил молчание.

— У тебя твердая рука, да и целиться ты умеешь, — очень спокойно произнес он.

— Жаль, что у меня нет пистолета.

— Если бы у тебя был пистолет и ты осмелилась бы навести его на меня, я бы беспощадно отстегал тебя кнутом.

— Ты ведешь себя как настоящий мужчина, — желчно усмехнулась Виктория, — используешь физическую силу против не желающей покориться тебе женщины. Все вы одинаковы. А я-то поверила, что ты не похож на других! Что ж, это даже хорошо. Я получила отличный урок. Впредь не буду такой дурой. Прощайте, капитан Карстерс. Не трудитесь провожать меня завтра утром. — Она насмешливо поклонилась ему и повернулась к двери.

— Не делай этого, Виктория.

Девушка даже не оглянулась. В мгновение ока преодолев расстояние, отделяющее его от двери, Рафаэль преградил ей путь. Она не предпринимала никаких попыток обойти его, уверенная, что рано или поздно эта игра ему надоест и он позволит ей уйти.

— Я ничего не понимаю, Виктория, — начал он, причем в его голосе отчетливо слышалось замешательство. — Видит Бог, я не верил Дамьену, я ничему не верил, пока…

Виктория молчала. С отрешенным спокойствием она думала о Дамьене. Оказывается, он не такой уж изобретательный. Повторяется. Но с другой стороны, если этот прием так хорошо сработал с Дэвидом Эстербриджем, почему бы не испробовать его еще раз на собственном брате?

— Ты же сама сказала мне! Ты призналась, что должна была рассказать мне о чем-то до нашей женитьбы! Надеюсь, сейчас ты не будешь этого отрицать?

— Разумеется, нет, — вздохнула Виктория, неподвижно уставившись на дверь, — я действительно хотела кое-что тебе рассказать. Но теперь это не важно.

— Ив чем же ты хотела мне признаться, — свирепо выкрикнул Рафаэль, — если не в своей порочности! Ты хотела сказать, что давно уже не девственница. А я-то собирался научить тебя, как надо заниматься любовью! Научить! Свет не видывал подобного осла!

— Ах, вот о чем ты, — пробормотала Виктория больше себе, чем своему собеседнику. — Ну теперь я окончательно все поняла.

— Прекрати этот отвратительный фарс!

— Я бы хотела пройти в свою комнату. Мне необходимо упаковать вещи.