Кэтрин Коултер - Магия Калипсо

Англия, Ричмонд, поместье Хавершем-Хаус, март 1813 года

В поисках своей невесты Лайонел Эштон, шестой граф Сент-Левен, шел по заросшему саду поместья Хавершем.

В саду Шарлотты не было, только слуга, склонившись над ранними цветами, выбирал самые красивые из них для букета. Граф мысленно пожелал Шарлотте удачи.

Его двоюродная бабушка Люция предложила поискать девушку на конюшне. Она откровенно недолюбливала Шарлотту и не пыталась скрыть свою неприязнь к лорду Хавершему. По мнению же Лайонела, бабушка обращалась со всеми членами семейства Хавершем подчеркнуто вежливо. Интересно, почему она настояла на своем приезде именно сегодня? Ее неубедительные рассуждения о прекрасной погоде были такими же фальшивыми, как и ее шиньон. Лайонел Эштон вздохнул, повернулся и пошел на задний двор к конюшне. Лорд Хавершем и его дочь страстно любили охоту. Поэтому покрытые шифером конюшни содержались в лучшем состоянии, чем сам дом.

На тщательно вычищенном загоне перед конюшней собрались, казалось, все конюхи и обслуга, но Шарлотты с ними не было.

Тогда Лайонел вошел в прохладную конюшню. Внутри лошадей не было, их вывели на пробежку. Он пошел к комнате, где хранилась упряжь. Оттуда он услышал голос Шарлотты. Улыбнувшись, Лайонел шагнул к закрытой двери, собрался ее открыть, но вдруг резко отдернул руку: он услышал еще один голос — мужской, низкий, глубокий… ласкающий. Затем вскрикнула Шарлотта.

Лайонел почувствовал, как кровь застучала у него в висках. Ничего не соображая, будто во сне, он машинально взялся за дверную ручку и нажал на нее. Дверь медленно, бесшумно распахнулась.

Он увидел Шарлотту, лежащую на спине. Ее голова лежала на испанском седле, сверху, спустив до колен панталоны, был Дэнси Моресси, лорд Дэнверс.

Лайонел вошел в комнату, медленно поднимая хлыст. В этот момент Шарлотта увидела его и закричала.

Хлыст опустился на белые ягодицы Моресси. Дэнси завопил и резко отпрянул от Шарлотты. На его лице были одновременно и боль, и изумление. Лайонел еще раз ударил хлыстом, затем отшвырнул его. Граф поднял Моресси, своего бывшего друга, поставил его на ноги и изо всех сил ударил кулаком в лицо. Затем последовал второй удар. Моресси пытался сопротивляться, но не смог. Лайонел еще раз ударил его и услышал хруст сломавшейся кости.

— Лайонел, прекратите! Вы убьете его! — Шарлотта рывком опустила юбки и бросилась к графу. Она вцепилась ему в плечо, начала трясти его, продолжая кричать.

Вдруг все кончилось. Лайонел посмотрел в разбитое лицо Моресси: тот был без сознания. Он медленно отпустил своего противника, наблюдая, как тот корчится на полу. Со спущенными до колен панталонами он мало походил на гордого самца.

Лайонел ощутил в этой комнате запах соломы, кожи и похоти, после чего повернулся к изменнице.

— Надеюсь, вы сами объявите в газетах о расторжении нашей помолвки, — неестественно спокойно проговорил он. — Это первое. Второе… как только лорд Дэнверс придет в себя, передайте ему мой вызов.

— Лайонел, — начала Шарлотта, протягивая к нему руки, — прошу вас… Это не то, что вы…

— Обручальное кольцо можете оставить себе, мне оно не нужно, поскольку я купил его недавно и оно не является фамильной ценностью графов Сент-Левен. — Он увидел на ее прекрасных глазах слезы и тем же спокойным тоном продолжил: — Вероятно, вам стоит позаботиться о вашем любовнике. Я не сомневаюсь, что сломал ему переносицу. — Он повернулся на каблуках и пошел из конюшни.

— Лайонел, вернитесь сейчас же!.. Будьте вы прокляты! Он обернулся, его лицо было холодно и неприступно.

— Надеюсь, дорогая Шарлотта, вы собираетесь выйти замуж за лорда Дэнверса? Думаю, что вы понадобитесь ему в качестве сиделки, когда я прострелю ему плечо. Все это очень грустно, ведь я считал Дэнси другом. Что до вас, то мне больше нечего сказать.

Он шел к дому и продолжал размышлять над случившимся: «Боже мой, что было бы, если бы я застал ее с другим мужчиной после женитьбы?»

Он не удивился, увидев стоящую возле экипажа Люцию.

Лайонел посмотрел на нее.

— Мне жаль, мой мальчик, — сказала она, слегка коснувшись его рукава кончиками пальцев.

— Это и есть причина вашего внезапного визита?

— Да.

— Вы были правы, погода прекрасная.

— Лайонел, не стану тебе лгать: я рада, что все открылось вовремя.

— Как вы узнали? Вы знали, что она изменяет мне с Моресси?

— Садись в экипаж, все узнаешь по дороге в Лондон. Следом за ней Лайонел сел в экипаж, его лицо ничего не выражало. Покачиваясь, экипаж покатил по широкой дороге.

Лайонел ни разу не обернулся.

Диана Саварол возненавидела Лондон: стоял май, а ей постоянно было холодно и хотелось вернуться домой, на остров Саварол в Вест-Индии, где всегда тепло, а на небе — яркое солнце. Она посмотрела на Люцию, леди Крэнстон, старуху с острым, как у змеи, языком, и поджала губы. Девушка еще не решила, как к ней относиться. Несмотря на свой маленький рост, старушка держалась по-королевски: ее седые волосы были уложены в высокую прическу, ходила она с поднятым выше обычного подбородком.

— Зови меня тетя Люция! — повелительно сказала старая леди приехавшей Диане. — На самом деле я не являюсь тебе ни тетей, ни двоюродной бабушкой, но так будет лучше.

И Диана повиновалась. Разве можно было возражать старушке с таким властным взглядом бледно-голубых глаз?

— Хорошо бы разжечь камин, — сказала, наконец, Диана, посмотрев на пустую решетку камина.

— Неужели, дорогая? Не стоит, лучше надень шаль потеплее.

— У меня нет шали потеплее.

— Тогда постарайся привыкнуть, дитя мое. Ты здесь почти неделю.

Люция продолжила чтение готического романа, от которого волосы вставали дыбом, где все было невероятно и пугающе. Диана только от одного названия широко раскрыла глаза. Тогда Люция сказала:

— Я еще не умерла, мое милое дитя. Мне нравятся романы, которые помогают забыть о моих пятидесяти шести годах. Правда, героиня здесь — слабонервная дурочка, но роман хорош, очень хорош.

— Тетя, а героиня уже падала в обморок в этой главе?

— Дважды, — ответила Люция. — Один раз из-за злодея, другой — из-за героя. У нее это отлично получается. Боюсь, это единственное ее достоинство, если не считать, как здесь сказано, небесно-голубых глаз, размер которых сравнивается с фарфоровыми блюдцами. Интересно, какого завода, наверное, веджвудского. Кстати, дорогая Диана, сегодня вечером мы поедем на бал к леди Беллермейн. Ты должна надеть свое новое шелковое голубое платье, которое будет скрадывать твой загар.

Диане самой нравилось это платье, но не потому, что оно помогало скрыть загар; в нем она казалась высокой и стройной, как молодое деревце. «На бал!» Эти слова прозвучали для нее неожиданно, появилась тревога. А если там, в зале, полном чужих людей, выяснится, что она не умеет…

— Тетя, — начала Диана с отчаянием в голосе, — я должна вам сказать, что я не…

В гостиную вошел дворецкий Люции Дидье, которого она ласково называла «старым монахом». Он слегка поклонился и низким голосом доложил:

— Миледи, по вашей просьбе прибыл лорд Сент-Левен.

— Это Лайонел! Не стойте, как столб, Дидье, пригласите моего племянника.

Люция спрятала роман под подушку своего кресла и поглядела на Диану, которая сразу поняла взгляд старушки: «Следи за языком, иначе лишишься головы».

Интересно, кто такой Лайонел? Правда ли, что он племянник тетушки? К чему предостережения Люции, Диана будет с ним вежливой, по-другому не может быть. Правда, в последнее время она не отличалась особенной вежливостью, поскольку ей здесь не нравилось. Для себя она решила, что сейчас ей необходимо попридержать язык. Она усмехнулась, представив себе, как это можно сделать буквально, — засунуть руку в рот и обхватить язык пальцами.

Лайонелу не хотелось ехать к Люции именно сейчас, поскольку он только что вернулся из своего поместья в Йорке. Большую часть времени он провел на конном заводе Десборо, принадлежавшем Фрэнсис и Хоку. Однако Лайонел всегда был внимателен к приглашениям Люции, он не скрывал своей привязанности к старушке. К тому же она спасла его от злосчастного брака. Он вспомнил о Дэнси Моресси, этом жалком дурне, который стал мужем Шарлотты. Лайонел действительно прострелил ему плечо, но об этом никто не узнал, все осталось в тайне, несмотря на врожденную болтливость Шарлотты.

Лайонел вошел в гостиную и тут же остановился, увидев посреди комнаты девушку с приподнятыми плечами; она дрожала. Он сразу понял, что это не служанка, так как смотрела она на него с явным любопытством. Он тут же заметил на ней серое платье, которое вышло из моды и было ей маловато: корсаж сдавливал ее грудь так сильно, что было странно, как это платье еще не лопнуло. Лайонел отметил про себя, что девушка, в общем, хороша собой, тонкая, изящная, если не обращать внимания на ее пышную грудь; у нее были густые светлые с золотым отливом волосы, глаза с большого расстояния казались серо-зелеными. Лайонел вопросительно посмотрел на Люцию.

— Входи, мой мальчик! — пригласила она. — Познакомься со своей кузиной Дианой Саварол… Диана, дорогая, это твой кузен Лайонел Эштон, граф Сент-Левен.

— Моя кузина? — медленно переспросил Лайонел, разглядывая дрожащую девушку. — У вас малярия?

— Нет! — резко ответила Диана. — Я очень замерзла.

— По крайней мере, это не заразно. Вы сказали «кузина»? Я не знал, что у меня есть двоюродная сестра по имени Диана Саварол.