Кэтлин Морган - Магический кристалл

Но он отступил, улегся на свое место, завернулся в одеяло и тут же заснул.

Утром, наскоро перекусив, они тронулись в путь. Они поднимались все выше и выше, пока не почувствовали стеснение в груди и боль в ушах.

Хотя солнца не было, Элайя интуитивно поняла, когда наступил полдень. Но Тирен не останавливался, пока они не добрались до горного перевала, зажатого между утесами и продуваемого всеми ветрами. Там они долго стояли, глядя вперед. Перед ними простиралось плоскогорье, на котором возвышались мрачные зубчатые стены крепости.

– Фирокс! – задыхаясь, прошептала Элайя. – Наконец-то!

«Да, Фирокс, – злобно думал Тирен. – Скоро мы с тобой встретимся, и я отомщу за Дарлу». Образ прелестной голубоглазой блондинки возник перед его мысленным взором. Как долго он запрещал себе вспоминать о ней! Он сжал кулак при мысли о ее гибели.

– Фирокс! – Это имя звучало в его устах, как проклятие.

«Почему между ними такая вражда?» – размышляла Элайя. Она никогда не видела на его лице выражение такой ненависти и боли, и это напугало ее.

Девушка осторожно коснулась руки Тирена, желая отвлечь его от тяжелых мыслей.

– Тирен, нам пора в путь.

Еще с минуту Тирен взирал на замок. Затем, передернув плечами, пришпорил экуса.

С приближением к крепости, где Фирокс прятал украденный Магический кристалл, они поехали быстрее, спускаясь по крутым склонам. Вскоре им пришлось спешиться и повести экусов на поводу, ибо путь преграждали каменистые завалы. Через два часа они увидели крепость с более близкого расстояния. Она высилась на огромном утесе.

– Вот он, уже совсем близко, – выдохнула Элайя дрожащим от триумфа голосом, когда они лежали на земле и впивались глазами в открывшийся вид.

– Кристалл почти в наших руках! Как я мечтала об этом дне, но даже не смела надеяться, что увижу волшебный камень! Идем, нельзя терять ни минуты.

Тирен удивленно посмотрел на нее.

– Неужели ты собираешься спускаться, не рассмотрев хорошенько подступы к крепости?

– Именно так. Меня поведет кристалл.

– Ты обезумела? – разозлился он. – Мы едва избежали ловушек в проклятущем лесу. Уж не считаешь ли ты, что Фирокс меньше охраняет свое главное убежище? Позволь мне рассмотреть все пути, ведущие в крепость и из нее. Здесь должны быть безопасные подходы.

Элайя решительно покачала головой.

– Нет, Тирен. Надо идти именно сейчас, пока нас не заметили. Внезапность – наше преимущество. Кристалл зовет меня.

– Но ты ничего не понимаешь в военном деле! Как же ты смеешь брать на себя ответственность?

– Это моя миссия, а ты поклялся подчиняться мне!

В его глазах вспыхнул гнев:

– Но я уверен, что это безумие!

– И все же тебе придется подчиниться мне! Он холодно усмехнулся:

– Тогда поступай как знаешь. Я отказываюсь выполнять нелепые приказы.

– У тебя нет выбора – и ты знаешь об этом! Я могу заставить тебя идти.

– Попробуй, если у тебя хватит смелости.

И, повернувшись, он пошел прочь.

Девушка пришла в ярость. Как смеет Тирен бросать ей вызов? Он поклялся помогать ей, а теперь, когда крепость рядом, отказывается! Ведь ей не обойтись без Тирена – умелого и сильного.

Ее рука невольно потянулась к ключам, висевшим на шее. Может, воспользоваться ими? Но что, если это причинит ему боль или даже убьет его? Нет, это невозможно. Ошейник предназначен для управления ценным рабом, а не для его ликвидации.

Элайя сняла ключи с цепочки.

– В последний раз предупреждаю тебя, Тирен, – крикнула она. – Подчинись или вини себя за последствия.

Он даже не остановился.

– Тирен! – В ее вопле соединились злость и мольба.

Помедлив еще минуту, Элайя охваченная яростью и отчаянием, соединила ключи.

Сначала ей показалось, что ничего не изменилось. Но внезапно Тирен обернулся, и его лицо выразило удивление и боль. Небольшое подрагивание пальцев перешло в конвульсии, от которых содрогалось его тело. Тирен с глухим стоном упал на землю.

Элайю охватил ужас. Она не ожидала, что это вызовет такие мучения. Девушка попыталась разнять ключи, но у нее ничего не получалось.

Она внезапно поняла, что действие ошейника рассчитано на определенный период и произвольно прервать его ей не удастся. Осознав тщетность своих усилий, Элайя выронила ключи и бросилась к Тирену.

Он бился в судорогах, время от времени пытаясь подняться на ноги, но снова падал на землю.

Элайя опустилась на колени и хотела обнять его.

– Нет! – завопил Тирен. – Н-не… кас-сайся… ошейник… прикует тебя… ко мне!

Девушка отпрянула. Она ничем не могла помочь ему, а Тирен, несмотря на дикую боль, снова спас ее!

– О Тирен! – в отчаянии воскликнула Элайя. – Сколько это будет продолжаться?

Он не ответил: его спина изогнулась дугой, а мышцы свела судорога. На его бледном лице выступила испарина, и Элайя услышала скрежет зубов. Наконец конвульсии отпустили Тирена, он обмяк и с трудом повернул к ней голову:

– Это… может продолжаться… часами, Элайя. – Он задыхался.

– Нет! О нет, Тирен! – застонала она и закрыла лицо руками. Когда наконец она подняла на него глаза, они блестели от слез.

– Я не знала. Клянусь, я не знала! Тирен через силу улыбнулся:

– Останься со мной.

Когда ошейник снова включился, с губ Тирена сорвался раздирающий душу стон. Ослабев от невыносимых пыток, он перестал сопротивляться и даже не шевелился, пока конвульсии не начали вновь сотрясать его.

Элайя провела возле него несколько мучительных часов, томясь от желания обнять и утешить Тирена. Наконец программа управления поведением раба как будто подошла к своему завершению. Тирен впал в состояние прострации, а Элайя беспомощно смотрела на него, не зная что предпринять.

Внезапно раздался удар грома, и первые капли дождя упали на них. Тирен все еще не пришел в себя. «Надо действовать», – решила девушка.

Поднявшись на ноги, Элайя схватила Тирена под мышки и втащила в небольшую пещеру. Затем бросилась к экусу за одеялами и другой поклажей. Быстро стреножив животных, она вернулась в пещеру, спасаясь от холодного ливня. Тирен не двигался; его бледная кожа была липкой от пота, одежда прилипла к телу. «Нужно поскорее согреть его и высушить одежду, чтобы он не простудился», – решила девушка.

Раздев Тирена, она разложила одежду на плоском валуне. Затем Элайя растерла молодого человека, закутала в одеяло, промыла раны, смазала их мазью, найденной в одном из вьюков, и перебинтовала. Сделав все это, девушка села рядом с Тиреном и через щель в пещере стала смотреть на проливной дождь.

Зловещее черное небо обрушило на землю потоки воды; казалось, разверзлись небеса. «Как я могла дойти до этого? Сотворить такое со своим единственным другом, который постоянно проявлял ко мне добрые чувства, всегда приходил на помощь? Какие же еще страдания ему предстоит вынести по моей вине? Может, лучше оставить его и пойти на риск самой, чтобы не подвергать опасности его жизнь?»

Она с трудом подавила рыдания. Слишком много жизней отдано ради кристалла, и все же, если верить словам Ватиса…

Тирен постепенно начал приходить в себя: он зашевелился, бормоча что-то невнятное.

Несколько раз молодой человек порывался вскочить и, если бы не Элайя, выбежал бы на дождь. Она прижимала его к себе, гладила по голове и шептала слова утешения, пока он не успокоился и не заснул. Уложив его поудобнее и укутав одеялом, девушка вновь погрузилась в размышления.

На землю спустились сумерки, и наконец дождь прекратился. С гор повеял свежий ветер. Убедившись, что Тирен крепко спит, Элайя встала и пошла посмотреть на экусов.

Они не проявляли беспокойства, хотя и промокли, и девушка быстро направилась к пещере. По дороге она наступила на что-то твердое. «Ключи!» Подняв их, она пробормотала проклятие, решительно разомкнула ключи и зарыла их в землю в разных местах. «Что бы ни случилось, – поклялась девушка, – я никогда не использую их против Тирена». Вздохнув, она вошла в пещеру.

В тусклом свете она увидела его блестящие глаза. У нее дрогнуло сердце.

– Как ты, Тирен? Он слабо улыбнулся.

– Ужасно. Дай мне воды.

Элайя схватила флягу и, приподняв его голову, помогла ему напиться. Сделав несколько глотков, Тирен упал на одеяло, утомленный даже этим небольшим усилием.

– Хорошо, – пробормотал он. – Спасибо. У Элайи сжалось сердце: Тирен из-за нее так слаб и беспомощен! И он еще благодарит ее! Она отвернулась, чтобы скрыть от него слезы.

– Элайя? – прошептал он. – А как ты? Она обернулась; ее глаза выражали невыносимую муку.

– Как я могу чувствовать себя после того, что сделала с тобой? О, Тирен, мне так тяжело! Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

– Простить тебя? Да ведь это я вынудил тебя воспользоваться ошейником! У меня не было иной возможности заставить тебя отказаться от безумной попытки взять приступом крепость Фирокса. – Тирен замолчал, улыбаясь ей, и его глаза сияли прежним, так хорошо знакомым ей огнем. – И эта уловка сработала, верно?

Девушку терзали противоречивые чувства. Так, значит, он навлек на себя страдания лишь для того, чтобы удержать ее от опасности? Но как он посмел манипулировать ею? Ее мысли путались. Она не знала, радоваться ей или злиться.

– Тирен, Тирен, – наконец сказала Элайя, – ты слишком рискуешь из-за меня. Мне и в голову не приходило подвергать тебя такой опасности!

Серые глаза вперились в нее:

– Но ты востребовала меня как раба. Это означает, что моя жизнь принадлежит тебе. И ты вправе наказывать меня, когда сочтешь нужным.

– Нет. Больше такое никогда не случится! – Она тряхнула головой. – Я спрятала ключи и никогда не использую их против тебя. – Элайя улыбнулась. – Так что ты свободен и можешь поступать по своему усмотрению.