— Я уже решил, — продолжал между тем принц, — и не сомневаюсь, что вы меня поддержите, купить самые лучшие экземпляры, пока их не перехватили другие. Сирл пообещал, что покажет своих лошадей нам первым.

— Чрезвычайно умно придумано, ваше высочество, — заметил маркиз. — Не представляю, как вам это удалось?

На губах принца заиграла довольная улыбка.

— Я не собираюсь открывать вам своих секретов, Вирго, — наставительно заметил он. — Скажу лишь одно — поскольку вы гораздо лучше меня разбираетесь в лошадях, я прошу — нет, даже приказываю! — чтобы вы завтра же поехали со мной в Хэмпшир.

После этих слов маркизу ничего не оставалось, как согласиться. Да и перспектива приобрести отменных лошадей графа Сирла поможет ему выйти из того удрученного состояния, в котором он пребывал последние четыре недели.

Принц был прав, все это время маркиз неустанно прочесывал лондонские окраины в надежде отыскать хоть какой-то след Сириллы и Ханны.

Где бы они ни жили, им наверняка хотя бы раз в день приходится выходить из дому, чтобы купить еды, рассуждал маркиз, а поскольку тех денег, что он им оставил, не могло хватить надолго, они, по всей вероятности, заходят в самые бедные лавчонки.

Нанятый маркизом полицейский с Бау-стрит прочесал бессчетное множество подобных мест и везде справлялся о Ханне и Сирилле. Но, несмотря на то, что он дал весьма подробное описание обеих женщин, ни один продавец их не вспомнил.

Ночь за ночью, лежа без сна в своей спальне на Беркли-сквер, маркиз думал о том, что, по всей вероятности, навсегда потерял Сириллу. Эта мысль, казалось, сведет его с ума, хотя Фейн самокритично признавал, что винить здесь некого, кроме самого себя.

«Как я мог быть таким глупцом? — задавал он себе один и тот же вопрос. — Как сразу не понял, что она не такая, как другие женщины?..»

Но упреками, даже справедливыми, делу вряд ли поможешь, и каждое утро маркиз подымался с постели и продолжал поиски. Как известно, надежда умирает последней, вот почему он по крайней мере дважды в день наведывался в Айлингтон.

Привязав лошадь, маркиз через заднюю дверь входил в дом, лихорадочно ища хоть какие-то признаки того, что здесь побывал кто-нибудь, кроме него.

Должна же Сирилла, рассуждал он, вернуться хотя бы для того, чтобы забрать свои платья.

Однако они по-прежнему висели в гардеробе в том же безукоризненном порядке, как и в тот день, когда маркиз впервые их увидел, и он был готов поклясться, что с тех пор их не касалась ничья рука.

Иногда ему казалось, что все произошедшее — дурной сон.

Он даже пытался уверить себя, что, увлекшись портретом, вообразил себе эту девушку, а на самом деле ее не существует, она — лишь иллюзия, плод его фантазии.

Но тут же напоминал себе, что уж вкус-то ее губ был вполне реальным. Маркиз до сих пор помнил то восхитительное ощущение, которое охватило его, когда он в первый раз поцеловал Сириллу. Да проживи он хоть сто лет, ему никогда не испытать такого восторга, который снизошел на него в этот волнующий момент!

Погруженный в собственные переживания, маркиз даже не подозревал, насколько мистер Эшуорт и другие обитатели Фейн-хауз тревожатся о нем.

Поскольку к тому времени уже все слуги знали, что хозяин ищет девушку, чей портрет стоит у него на камине, они тоже по мере сил включились в поиски, обшаривая ближайшие улицы. Было очевидно, что, пока Сирилла не найдется, маркиз не будет счастлив.

О загадочном поведении маркиза вовсю судачили в Уайтс-клубе, но этим все и ограничивалось, и лишь принц Уэльский, сочувствуя другу, решил помочь ему практически.

С этой целью он поставил себе почти невыполнимую задачу — вытащить маркиза из Лондона. Сложность заключалась в том, что тот неизменно отклонял любые приглашения Его Высочества. Но вот наконец старания принца увенчались успехом, и он с победным видом уселся в фаэтон маркиза, поджидавший седоков у входа в Карлтон-хауз, чтобы отвезти их в Хэмпшир.

— Ландо с нашим багажом уже в пути, — сообщил принц, — так что к тому времени, как мы прибудем на место, камердинеры успеют распаковать вещи. Должен заметить, что, помимо многочисленных недостатков, у Сирла есть и неоспоримое достоинство — превосходный винный погребок!

— Сколько лошадей вы намерены приобрести, Ваше Высочество? — осведомился маркиз, когда фаэтон тронулся в путь.

Пока принц размышлял над этим вопросом, маркиз со свойственным ему цинизмом подумал, что если бы Его Высочество собирался дать правдивый ответ, ему следовало бы сказать: «Столько, сколько вы готовы мне дать», ибо было совершенно очевидно, что платить за его покупку придется, как обычно, маркизу.

Впрочем, он был готов к этому. В то же время маркиз вспомнил, что у Сирла есть парочка недурных лошадей, которых он с удовольствием приобрел бы сам. Именно это обстоятельство послужило, пожалуй, единственной причиной, заставившей Фейна покинуть Лондон и на два дня отвлечься от поисков Сириллы.

В начале нынешней недели он нанял еще двух полицейских с Бау-стрит, а перед отъездом попросил мистера Эшуорта, в случае если появятся какие-нибудь новости, немедленно отправить посыльного в имение графа Сирла, и тогда он, маркиз, тут же вернется.

— Надеюсь, милорд, что новости будут хорошие, — сочувственно произнес мистер Эшуорт, в душе понимая, что это крайне маловероятно.

С этим маркиз и отбыл и теперь проклинал все на свете за то, что дал уговорить себя составить компанию Его Высочеству — дороги и впрямь были никуда не годными.

— Вы правы, — откликнулся принц в ответ на предположение маркиза. — Скоро пойдет дождь. Жаль, что у вашего фаэтона нет верха.

— Я предпочитаю путешествовать налегке, — объяснил маркиз.

— Может быть, накидка и утяжелила бы экипаж, но зато мы не походили бы на мокрых крыс. У меня нет ни малейшего желания появляться у Сирла в таком неприглядном виде, — несколько раздраженно бросил принц.

Маркиз, почувствовав на лице первые капли дождя, хлестнул лошадей. Они тут же пустились в галоп, пожалуй, несколько с большей скоростью, чем диктовалось требованиями безопасности. И вдруг прямо посередине проселка — а именно туда повернул фаэтон — показалась фермерская тележка. Ею управлял полусонный возница, как видно не заметивший, что по дороге навстречу едет экипаж.

— Осторожнее! — запоздало крикнул принц, и маркиз со свойственной ему ловкостью в последний момент успел прижать фаэтон к обочине, чтобы избежать лобового столкновения.

Услышав скрежет, он понял, что колесо фаэтона все же пришло в соприкосновение с колесом телеги.

Возница и принц одновременно громко вскрикнули, а маркиз с силой натянул поводья. Оба экипажа остановились.

— Вы что, не видите, куда едете? — заорал фермер, от страха забыв правила приличия.

— Вам бы тоже, мой друг, не следовало ехать по середине дороги, — отрезал маркиз.

— Кто же знал, что вы вылетите из-за поворота, как оглашенный? — огрызнулся парень.

Маркиз спустился и принялся осматривать фаэтон.

Как он и ожидал, колесо было сильно повреждено, так что без ремонта не обойтись.

— Ну как? Можем мы ехать дальше? — нетерпеливо осведомился принц.

— Есть ли поблизости кузнец? — обратился Фейн к фермеру, игнорируя вопрос Его Высочества.

Парень с минуту раздумывал, а потом лаконично ответил:

— Есть. В замке.

— В каком замке? — задал следующий вопрос маркиз.

Вместо ответа фермер ткнул грязным пальцем вдаль. Маркиз повернул голову и увидел поверх деревьев вершину башни, на которой развевался флаг.

— Кто там живет? — спросил он.

— Его милость.

— Как его зовут?

— Раз замок называется Хоум, то, стало быть, и живет в нем герцог Хоумбери, — наставительно заметил фермер, как видно удивленный, что приезжий господин сам этого не знает. — А это ведь его тележку вы покалечили! — добавил он злорадно.

Вместо ответа маркиз вынул из кармана блестящую гинею и кинул парню. Тот поймал ее на лету, широко улыбнулся, словно не веря своему счастью, и для верности все же попробовал монету на зуб.

Маркиз снова взобрался в фаэтон.

— Как я понимаю, нам придется ехать в замок, — полуутвердительно, полувопросительно произнес принц, заметив, что экипаж еле двигается.

— Вряд ли поблизости есть еще какой-нибудь кузнец, — отозвался маркиз.

Хоум всегда относился ко мне с неприязнью, — заметил принц. — Как и мой отец, он осуждает меня за долги и слывет закадычным другом моей матери. Я могу заранее сказать, что он обо мне думает!

Маркиз невесело усмехнулся.

— Я тоже не отношусь к числу любимчиков Хоума. Однажды он прилюдно сурово отчитал меня за то, что я завел интрижку с его кузиной. Честно говоря, я сам потом об этом жалел — девица оказалась невыносимо скучна, — но боюсь, что для таких праведников, как Хоум, это не может служить оправданием!

Принц от души расхохотался.

— В таком случае нас вряд ли ожидает теплый прием. А долго добираться до замка?

— Около двух часов, — ответил маркиз.

Принц взглянул на небо.

— Я готов сидеть за одним столом хоть с самим дьяволом, лишь бы не мокнуть! Надеюсь, у герцога найдется хотя бы приличный кларет…

Фейн промолчал.

Мог ли он предположить, что через несколько часов судьба в очередной раз преподнесет ему сюрприз?..


Сирилла смешала на доске шахматные фигуры.

— Ты слишком хороший игрок, папа! — с шутливым упреком сказала она. — Ну ничего, я все равно когда-нибудь тебя обыграю. Мне кажется, шахматы — самое увлекательное занятие на свете и требуют больше сообразительности, чем любая другая игра.

— Ты права, — согласился герцог. — Меня всегда удивляло, как умные люди, вместо того чтобы поломать голову над красивой шахматной композицией, могут часами предаваться азартным играм да еще называть это «вызовом судьбе»!

— Действительно нелепо, — кивнула головой Сирилла.