Уинифред Леннокс - Мадонна на продажу

– Уж не перестарался ли я с бренди? – встревожился Коули.

– Нет… – Скинув туфли, она забралась с ногами в кресло.

– Тогда рассказывайте.

– Не стану.

Закрыв глаза, Мэри откинулась на мягкую спинку. Головная боль мало-помалу утихала, перед глазами мелькнула картина: Джей на качелях, в ярко-красном комбинезончике и желтой футболке, он смеется во весь рот…

Коули недоумевал. С подобным ему еще не приходилось сталкиваться. Обычно жертвы разбойного нападения выкладывали ему все как на духу, порой даже много лишнего. Что-то тут не так… Либо этой особе с внешностью старшеклассницы самой есть что скрывать, либо… Тут могли быть варианты. Оставалось лишь ломать голову.

Мэри прерывисто вздохнула во сне и свернулась калачиком, без труда уместившись в кресле. Допрос явно откладывался. Взяв с дивана клетчатый плед, Коули укрыл им спящую и направился к выходу.

В прихожей он вкратце объяснил Лурдес в чем дело. Мексиканка лишь охала и крестилась.

– Не будите ее. Я зайду завтра, – уже стоя в дверях, сказал Коули.

– Но ведь завтра суббота, сэр…

– Все равно зайду, если не возражаете. Пожалуйста, предупредите об этом хозяйку, когда она проснется.

Высокая трава достигает колен. В ее руке доверчиво покоится теплая ладошка. Джей заглядывает ей в глаза и улыбается. Яркое полуденное солнце золотит кроны деревьев, роща звенит на разные голоса. Вдруг в птичий хор вплетается какая-то тревожная нота. Мэри вздрагивает и еще крепче сжимает ладошку сына. Где-то вдалеке рокочет гром. Они успеют дойти до дома, гроза еще далеко… А ведь они собирались принести домой букет полевых цветов! Мэри наклоняется, срывает нежный колокольчик… Лиловые цветки мелодично звенят, покачиваясь на легком ветерке. Джей хохочет. Но вдруг цветок рассыпается, и на ладони у Мэри остается странная белая пыль. Неведомо откуда налетает ледяной ветер.

Силясь устоять на ногах, Мэри выпускает ручку сына…

– Ма-а-а!

Открыв глаза, Мэри сама чуть не закричала – тело свело судорогой, сердце едва не остановилось от ужаса… Оглядевшись и увидев знакомую обстановку гостиной, она затрясла головой, но тотчас страдальчески сморщилась – больно…

– Ма-а-а!

А вот это уже не сон… Мэри мгновенно вскочила с кресла, сбросив плед на пол, и стремглав кинулась в спальню сына.

Джей сидел на постели. Его била крупная дрожь. Он не плакал – широко раскрытые глаза уставились на мать. Подбежав к кроватке, Мэри обхватила руками маленькое тельце, уткнулась носом в теплые волосики и ласково прошептала:

– Что, малыш? Приснился нехороший сон?

– Мне холодно, ма… Такой сильный ветер. И… и цветочек рассыпался.

Тут он расплакался – отчаянно и горько. Гладя его по спинке, Мэри силилась побороть ужас. Бред какой-то. Такого просто не может быть…

Или она все еще спит?..

Мэри лежала, глядя в потолок. О сне не могло быть и речи. Малыш, успокоившись, скоро безмятежно уснул. С нежностью взглянув на сонное личико, Мэри в который уже раз поклялась, что убьет всякого, кто посмеет причинить зло ее ребенку. Загвоздка была лишь в одном: первой ее жертвой должен был стать родной отец Джея… Господи, да если бы ктонибудь шесть лет назад сказал Мэри, что все обернется именно так, она выцарапала бы тому глаза!..

Ей, девятнадцатилетней, Джереми казался воплощенным совершенством. Впервые увидев этого высокого широкоплечего парня, Мэри аж, присвистнула. Такому бы в натурщики идти или в фотомодели. С руками оторвали бы! Получив в наследство от отцаамериканца рост и стать, Джереми унаследовал от японки-матери смуглость и разрез глаз.

Волосы носил длинные, ниже плеч. Взглянув на них, Мэри наконец-то поняла, что такое пресловутое «вороново крыло». Долго глазеть на незнакомца было просто неприлично, и девушка отвернулась, но продолжала искоса наблюдать за тем, как смуглый красавец, скинув рубашку, демонстрирует новым приятелям приемы карате.

Длинноногая Карен из кожи вон лезла, принимая самые что ни на есть соблазнительные позы, но непостижимый парень и бровью не повел, хотя прекрасно видел, подлец, ее старания. Рядом с подругой, щеголявшей в предельно лаконичной юбчонке, Мэри в своих шортиках и маечке смотрелась воробушком-слётком, посему скромненько стояла в стороне, переминаясь с ноги на ногу.

– Пойдем. Дохлый номер, – сказала она Карен, когда июльское солнце порядком напекло ей голову.

Однако та не привыкла сдаваться.

– Увидишь, клюнет! Да не стой ты как истукан, – может, в этом все дело! Улыбнись хотя бы, кретинка!

И тут терпение Мэри лопнуло. Она была не из разряда кротких овечек в кудряшках, поэтому решительно направилась к парням. Она понятия не имела, откуда свалился на их головы этот плейбой, – всех здешних ребят девушка знала по именам. Да это и не имело значения. В конце концов, они с подругой шли на реку купаться, и ей не терпелось поскорее оказаться в прохладной воде. Будь что будет!

– Привет, парни! Погодка – что надо. Не находите? Кстати, о птичках… Видите, вон там девчонка чуть не выпрыгивает из юбки – у нее от жары мозги уже расплавились. Как насчет того, чтобы искупаться? – одним духом выпалила Мэри, готовая сквозь землю провалиться от своей выходки.

Краем глаза она увидела, что Карен схватилась за голову. А те, к кому Мэри обращалась, буквально остолбенели. Видимо, она сразила их наповал. Затянувшееся молчание нарушил Джереми:

– Юная леди намекает на то, что нам, как джентльменам, надлежит сопроводить вас на пляж?

Но Мэри не ответила. Широко раскрытыми глазами она глядела на его обнаженную мускулистую грудь, лоснящуюся от пота, и с ней происходило что-то странное. Казалось, что она или вот-вот взлетит, словно птица, или… Рука как-то сама собой потянулась к рельефным мышцам, но Мэри вовремя опомнилась и сделала вид, что просто хотела поправить волосы. Наверное, она покраснела как рак, потому что Джереми поспешил ей на помощь:

– Кажется, я угадал. Пит, Макс, возражений нет? Тогда вперед!

По дороге на пляж воспрянувшая Карен трещала как сорока, а Мэри словно проглотила язык. Рано оставшись без матери, она не постигла многих женских тайн. В частности, кокетство было ей совершенно чуждо, а выставлять свои чувства напоказ она считала постыдным. Что уж говорить о всяких там заигрываниях и перемигиваниях… Впрочем, сейчас она мучительно стыдилась своего идиотского поступка. Просто Карен ее взбесила, демонстрируя свои прелести, словно проститутка из Санта-Фе.

Но, может, все не так уж и плохо? В конце концов, она добилась того, чего хотела – они идут купаться, и пусть Карен хоть лопнет от злости! А подружка и впрямь рассердилась не на шутку. Улучив момент, она схватила Мэри за руку:

– Ну, ты даешь! Неужели папочка не учил тебя, что инициатива всегда должна принадлежать парню?

– Сильно подозреваю, что ничего бы ты не дождалась, даже если бы заголила задницу! – парировала острая на язык Мэри.

Карен возмущенно фыркнула. Расстелив на белом песке пляжные полотенца, подруги разделись, причем каждая по-своему. Мэри совершенно по-мальчишески скинула шорты и стянула через голову майку, оставшись в одном купальнике, а вот Карен устроила маленький, но довольно профессиональный стриптиз. Джереми, лениво растянувшись на берегу, созерцал пейзаж. Раскосые глаза его лишь пару раз скользнули по длинным ногам Карен. Однако усилия «стриптизерши» не пропали даром – белокурый Пит был сражен насмерть, о чем свидетельствовал кирпичный румянец, тотчас окрасивший его загорелые скулы.

Мэри тоже покраснела – от стыда за подругу. Она стремительно вскочила и опрометью понеслась к реке. Бултыхнувшись в воду, она поплыла куда глаза глядят, не желая присутствовать при этом спектакле. Ведь они купаться сюда пришли, а не танец живота исполнять!

Холодная вода быстро успокоила девушку, к тому же плавать она любила и делала это мастерски. Чуть погодя, приустав, Мэри легла на спину и блаженно зажмурилась. К действительности ее вернул бархатный голос:

– Не переживай, малышка. Каждый выставляет напоказ то, что имеет…

Нелепо взмахнув руками от неожиданности, Мэри с головой ушла под воду, но сильные руки тотчас сомкнулись вокруг ее талии.

– А ну-ка пусти! – возмутилась девушка, вырываясь. – Я вовсе не котенок в бочке, не бойся!

Джереми тотчас послушался.

– Да, ты не котенок в бочке… – задумчиво произнес он. – Ты кошечка на солнышке.

Кстати, на солнце ты совсем рыжая…

Мэри уставилась на него во все глаза. Неужели он перепутал ее с Карен?

– Ты… Что ты себе вообразил? – ахнула она.

– О чем ты? Ты не оставила простора моему воображению, – загадочно ответил Джереми.

Взгляды их встретились, и Мэри поняла, что сейчас утонет, но вовсе не в реке, а в этих черных как ночь глазах…

– Давай поплывем назад! – взмолилась она, теряясь от нахлынувших чувств, имени которым не знала.

– Давай… только вместе, – ласково улыбнулся Джереми.

После этого они и были вместе. Всегда. Везде.

Никто не мог ничего понять. Ни Карен, побушевавшая немного, но быстро утешившаяся, обретя в лице крепыша Пита преданного поклонника. Ни отец Мэри, пришедший в неописуемый ужас…

– Господи, детка! – воскликнул Майкл Хадсон, когда дочь объявила ему о том, что выходит замуж. – Как же так? Да кто он такой, этот твой Джереми? Каратист-недоучка!

Груда мышц, не обезображенных интеллектом!

– Папа, пойми, – в который уже раз принялась втолковывать ему Мэри, – он прекрасный фотограф! Пусть ему всего двадцать четыре, но уже сейчас его работы могли бы сделать честь любой самой престижной выставке! Вот увидишь, у нас получится!

– Да, но как же твои стихи, песни? – растерянно спросил отец. – Неужели все бросишь? Твое стихотворение стало истинным украшением моего последнего романа… Это настоящая жемчужина!