- О Аллах! За что ты так немилосерден ко мне? Ты ведь всемогущ- ниспошли мне и моим близким хоть немного счастья. . Услышав эти слова, горестно произнесенные матерью, Иб. удивленно поднял на нее глаза. Она сидела посреди ком. на коврике для ламаза. Видимо, и во время только что завершенной вечерней молитвы она не раз обращалась к богу с подобной просьбой. И эти слова, невольно прозвучавшие вслух, говорили довольно красноречиво, исчерпывающе о ее душевном состоянии. Иб, отводя взгляд, с вздохом сказал: - Вот ты, сколько себя помню, молишься, выполняешь все обряды. Вспомни: хоть раз Аллах внял твоим мольбам и пришел тебе на помощь? Хава испуганно замахала на него: - Что ты! . . Что ты говоришь? ! Храни тебя Аллах! . . - Ну сама подумай, - начал было Иб, но тут же замолк, решив на сей раз пощадить религиозные чувства матери, и без того оч. расстроенной. - Ладно, ладно, молчу, оставим этот разговор, - сказал примирительно и вышел. На душе было скверно. Закурив, он принялся шагать по двору, как делал всегда в мин. раздумий или душевного беспокойства. "Опять от моих радужных надежд одни брызги остались. И до чего же не везет, черт возьми! Теперь уж ничего не поделаешь, придется ждать волей- неволей. . Так что, Мад, опять по- твоему вышло, опять ты от меня ускользнула".

      Последние дни все свободное от работы время было занято теми неизбежными хлопотами, кот. повлекла за собой смерть дяди. Теперь, прохаживаясь в одиночестве по темному двору, он впервые вновь предался своим сокровенным мыслям. Но мысли эти на сей раз были грустные. Постепенно привыкшие к темноте глаза довольно хор. различали очертания двора, деревьев. Присев на скамью под орехом, он смотрел на эти несколько измененные темнотой, давно знакомые очертания родного дома. Высоко над головой, в просветах между редкими сохранившимися еще виноградными листьями мерцали звезды. Уже заметно холодало, особенно по ночам. Почувствовав холод, прокравшийся под пиджак, он встал, вновь принялся шагать по двору. Во всем чувствовалось близкое дыхание зимы, кот. в здешних краях не отличается ни сильными морозами, ни обильными снегопадами. Мысли о скорой зиме вернули его к той прошлой новогодней ночи, в мельчайших подробностях запомнившейся относительно всего, что касалось Мад. "Какая она была тогда. . И вообще все в ней такое чистое, возвышенное. И душевные порывы, и мысли. Только уж слишком чувствительна ко всему и наивна. Э- эх, девочка! Если б ты только знала, сколько невинных радостей лишаешь нас обоих из- за своей провинциальной щепетильности в вопросах девичьей чести! А все потому, что представления об этой самой чести у тя не совсем верные. . "Иб. незаметно размечтался, представив, как было бы чудесно, если бы сейчас, войдя к себе, он застал там Мад. И хотя отлично понимал, что это нереально, старался подольше сохранить в себе такое ощущение, словно это именно так и будет. Его мечтания прервал встревоженный голос матери.

      Обеспокоенная столь долгим отсутствием сына, вышедшего в такой холод в одном пиджаке, она вышла на крыльцо и звала его, тревожно вглядываясь в темную глубину двора и ничего не видя ослепшими со света глазами. - Иду, иду сейчас, - не сразу отозвался Иб, неохотно расставаясь с приятными иллюзиями, навеянными услужливым воображением. Возвратился он в дом в гораздо лучшем настроении, чем покинул его мин. 40назад. Войдя к себе, невольно обвел ком. взглядом, словно надеясь и в самом деле увидеть Мад. "Раньше нужно было думать, голова. Давно ей пора быть здесь. Сам виноват, дурень. . "Он вновь внимательным взглядом окинул всю ком, пытаясь представить, как в ней будет хозяйничать его любимая. Спустя некоторое время мысли незаметно переключились на события минувшего дня. Лишь теперь он отчетливо вспомнил, что именно в течение всего вечера вызывало в нем смутное беспокойство. Причиной был весьма нелицеприятный разговор, состоявшийся в парткоме, куда его вызвали в конце раб. дня. Направляясь в партком, гадал: какое поручение ждет его на сей раз? За время работы на заводе уже привык к различного рода поручениям, на кот. не скупились ни администрация завода, ни партком, каждый раз используя его как молодого специалиста и молодого же коммуниста, зная его всегдашнюю безотказность и исполнительность.

      В просторном кабинете за большим полированным столом сидел один Денис Михайлович- секретарь парткома, пожилой худощавый мужчина с внимательными серыми глазами в густой сеточке морщин по углам, создававшей впечатление постоянного лукавого прищура. Ответив на приветствие Иб, он кивком указал на стул: - Садись, закуривай. Иб, поблагодарив, взял сигарету, но зак- ть не спешил, машинально разминая ее в пальцах, выжидающе поглядывал на Д. Мих. Тот прежде всего выразил ему соболезнование по поводу смерти дяди и, выждав приличествующую случаю паузу, заговорил: - Рассказывай, как работается? - Вроде норм- но. - И претензий у тя ни к кому нет? И жалоб никаких? - Разве я похож на жалобщика? Что- то не пойму, Ден. Мих. к чему вы клоните. Скажите прямо- в чем дело? - Да- а, ты, конечно, не жалобщик. Ты из тех, кто жалобам предпочитает более действенные- на твой взгляд- меры. . Может, и не совсем удобно сейчас говорить с тобой об этом. . Уж извини- не могу спокойно уйти в отпуск, не поговорив с тобой. Ден. М. встал, прошелся по каб. - Так что у вас там произошло в столовой? Расск- ай. "А- а, вон оно что! Но откуда он узнал? "- Иб. за эти дни почти забыл тот неприятный инцидент, произошедший неделю назад в заводской столовой. - В тот день он попросил 2- х ребят- слесарей из своей смены- задержаться, чтобы за время перерыва устранить неисправность в установке. Работал вместе с ними, чтобы дело шло быстрее. К концу перерыва, справившись с задачей, все трое отправились в столовую, расположенную тут же в заводском дворе. В стол. было почти пусто, лишь кое- где за столиками сидели рабочие, по каким- то своим причинам тоже задержавшиеся с обедом.

      - Как виновник, беру обслуживание на себя, - сказал Иб, направляясь к раздаточной. Однако ребята настояли, чтобы он остался за столом. Спустя неск. мин. появились тарелки с борщом. - На 2- ое уже нет ничего. Взять сметану? - спросили ребята, ставя на стол хлеб и кофе в граненых стаканах. - Мне не надо, себе берите, если хотите, - ответил Иб, вспомнив кислую, подозрительно жидкую сметану, какая всегда была здесь. - Нам- эта пародия на борщ, а мясо- начальству, - с какой- то обреченностью в голосе произнес младший из ребят- Азамат, помешивая ложкой густое, непонятного цвета содержимое своей тарелки, напоминавшее борщ разве что присутствием крупно нарезанной капусты да сметанными разводами. - Ты посмотри, какую он харю отъел, - бросил враждебный взгляд на лоснящееся массивное лицо повара Гиви, плечистый рослый черноусый парень с черными как уголь глазами. - Опять таскает в свой номер- люкс жареное мясо да котлеты, а простому работяге и поесть нечего. - Ты сам все это видел? - Иб. отложил ложку, так и не принявшись за еду. - Конечно, видел, а толку- то! Он здесь для избранного общества шашлыки жарит- можешь не сомневаться. Не говоря ни слова, Иб. встал, подошел к возившемуся за стойкой повару. - Слушай, у тя что в самом деле, кроме этой бурды, кот. ты борщом наз- шь, нечего людям дать? Маленькие глазки повара смотрели на него как на пустое место. - Вовремя надо приходить. Кто виноват, если ты гулял где- то и последним пришел? - Он одернул свою белую бязевую куртку далеко не первой свежести и вызывающе сложил на животе пухлые волосатые руки.

      - Да у вас тут в любое время одно и то же, никогда норм- но не пообедаешь, - вступился сидевший за ближним столом пожилой рабочий. Он уже покончил с обедом, но задержался, привлеченный разговором. - После того, как здесь поешь, весь день изжога мучает. - Кто виноват, если у вас такие слабые желудки? - Покажи, что там у тя, - потребовал Иб, не сводя с повара колючего взгляда. Он, еще когда подходил, успел заметить, как тот поспешно накрыл эту кастрюлю крышкой. - А тебе какое дело? Иди, давай ешь свой обед и отчаливай! Иб. окончательно вывел из себя барский тон этого сытого толстяка и его уверенность в своей неуязвимости. Крепко выругавшись, потребовал: - А ну выкладывай все что есть, не то я с тобой по другому заговорю! Ребята попытались было отозвать Иб, но вместо этого сами принялись выражать недовольство. Никто из находившихся в столовой не остался равнодушным к этой стычке: все подошли поближе, кое- кто громко возмущался. - Каких только продуктов сюда не привозят, а куда все девается? - Он знает- куда! Вон какое брюхо отъел. - Какое вам собачье дело до моего брюха? Не из вашей чашки ем! - Из какой же еще? Все, что получше, налево сплавляешь, жулик! - возмущался щуплый паренек в замасленном комбинезоне.

      Иб. редко ходил сюда обедать, и столь единодушное возмущение присутствующих убеждало в том, что в столовой действительно творится безобразие, о котором до него и раньше доходили многочисленные слухи. - Куда и кому ты только что носил мясо? А ну- ка проводи меня к ним, посмотрю, чем они лучше нас. - Он решительно направился к служебному входу, ведущему в подсобные помещения. Все подались за ним. Повар с неожиданным для его комплекции проворством преградил им путь. - Одумайтесь! . . Жалеть будете! Там начальство сидит, - понизил он голос и, беспокойно сверкая бусинками- глазками, закрыл собой вход. Иб, не помня себя, схватил его за грудки и рванул. Форменная куртка повара с треском разошлась у ворота. Жен- на, работница столовой, настороженно наблюдавшая за происходящим, подбежала, принялась совестить мужчин, уговаривать, успокаивать. - Идите, идите, садитесь ради Аллаха! Я вам сейчас сама все принесу, - взволнованно говорила она. Иб. еще раз потянул на себя грузное тело упирающегося повара, но тот остался на месте, а куртка затрещала еще более угрожающе, обнажая волосатую жирную грудь владельца. - Хулиганы! . . Разбойники! Да я тя в тюрьме сгною! - вопил повар не своим голосом, пытаясь вырваться из его цепких рук. - Это по тебе тюрьма плачет, бочка с. . . ! - сквозь стиснутые зубы процедил Иб. Гиви, пытавшийся до этого воздействовать словами, с трудом втиснулся между ними. - Брось, не связывайся ты! Потом, в другом месте с ним поговорим, - с более сильным, чем обычно, акцентом выговаривал он. И Иб, брезгливо глядя на повара, дрожащими руками поправляющего свою рваную куртку, сплюнул и отступил, гневно бросив: - Твое счастье, что здесь жен- на.