– Остановите, пожалуйста, здесь. Я выйду. Сколько я вам должна? – добавляя голосу силы, выпалила она.

– Поедем дальше, – ответил Федор.

– Я хочу выйти.

– Нет.

Вот теперь нервы у Вальки сдали окончательно (спасайся, кто может!), теперь уж точно этот человек не мог считаться положительным, и он явно замышлял недоброе по отношению к ней. Но недавно Сергей тоже увез ее от обувного магазина неизвестно куда, и эта история закончилась хорошо. Валька попыталась собраться, сконцентрироваться и не дергаться. А главное – нельзя показывать врагу возрастающую панику…

Есть ли шанс, что страшный Федор окажется нормальным человеком? Ну хоть самый маленький шанс?

«Почему же это постоянно происходит со мной? Похищают и похищают!»

Внешнее спокойствие давалось нелегко, а через полминуты Валька вспомнила о том, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, и приняла твердое решение сбежать при первой же возможности.

– Остановите, пожалуйста, машину, – вновь попросила она, приготовившись к бою.

– Нет, – ответил Федор.

– Куда вы меня везете?

– Пока не знаю. Я хочу поговорить с тобой.

Асфальтированная дорога осталась позади. Подпрыгивая на кочках, они въезжали в лес. Собственно, ждать уже было нечего, пришел момент быстрых и столь необходимых действий. Сжав сумку еще крепче, отчаянно надеясь на успех, Валька повернулась к лысому водителю и принялась колотить его изо всех сил. Бух! Бух! Бух! Картинка в глазах мелькала, сердце дрожало и стучало в бешеном ритме, надежда то рождалась, то умирала, и очень хотелось оказаться за миллион километров от этого кошмара.

– Отпустите меня, немедленно отпустите! – закричала Валька, чувствуя слабость в руках и ногах. – Отпустите!

Уже третий удар был остановлен. Федор, употребив не слишком-то нормативную лексику, несколько раз отмахнулся от Вальки, как от назойливой мухи, и вырулил на поляну.

Дверные замочки опять щелкнули.

– Вылезай, – грубо сказал Федор.

– Вы меня отпустите?

Этих слов он не услышал – ноги уже утопали в траве.

Оказавшись на вольном воздухе, Валька огляделась по сторонам: куда бежать и где искать подмогу? От страха она совершенно потеряла ориентиры, запаниковала еще больше, вросла в землю и закусила нижнюю губу. Деревья, росшие по краю поляны, показались мрачными, корявыми и старыми, кусты – колючими, трава – слишком высокой. «Почему, почему я не послушалась Юрия Яковлевича?!» – отругала себя Валька. Гостиница «Славянская» ее уже совершенно не интересовала и не манила – вернуться бы в дом Казакова и запереться в своей комнате! И шкаф бы придвинуть к двери, чтобы никто не вломился!

Метнув взгляд направо, затем налево, она попыталась выбрать направление, но почувствовала головокружение и не двинулась с места.

Федор резко обернулся и посмотрел на Вальку. До чего же стало противно. Только сейчас он разглядел в ней обыкновенную девчонку – тощую, угловатую, почти ребенка. Он был противен сам себе. Зачем притащил ее сюда? Зачем напугал? Связался черт с младенцем! Чем он лучше Оксаны? Та силой с несчастным профессором меряется, а он цыпленка в лес приволок, да еще напугал до смерти.

– Гордиться нечем, – тихо усмехнулся Федор и спросил: – У тебя почему лицо разбито?

– А если скажу, отпустите?

– Отличное предложение. – Он криво улыбнулся. – Кто обидел?

– Никто, – с вызовом ответила Валька, дивясь странному поведению лысого маньяка. Хотя, наверное, все маньяки именно так себя и ведут – непредсказуемо. – На меня доски упали.

– Тебе сколько лет?

– А вам сколько надо?

– Помоложе, – не удержался от злостного ехидства Федор. Бесспорно, ему уже приписали роль маньяка. Сволочь он последняя, вот кто.

– Тогда мне тридцать. Нет, тридцать пять!

– Восемнадцать есть?

– Да.

Картинка стала фокусироваться, мысли улеглись. Валька наконец поняла: бежать надо в ту сторону, откуда они приехали, там дорога. Оказаться в лесу она боялась – Федор точно догонит и шею свернет, никто и не увидит. Ужас!

И вдруг нечто мокрое, холодное, склизкое задергалось под брючиной, медленно поползло по ноге вверх, а затем съехало вниз – Валька замерла, сжалась, округлила глаза и пронзительно завизжала. Птицы сорвались с веток и рванули к небу, Федор от неожиданности напрягся и удивленно приподнял брови: вроде не трогал девчонку, голову не откручивал.

– Ты что, с ума сошла?

– Там, там… – Валька застыла, боясь пошевелиться. Ноги подкосились, поляна закружилась, в глазах потемнело…

Она не ударилась головой о землю только потому, что сильные руки подхватили ее у самой травы. Федор дотронулся до лба Вальки, дунул в лицо и нахмурился. Ее губы порозовели. Из брючины выскочила маленькая лягушка и с чувством выполненного долга, неуклюже прыгая, направилась в сторону невысокой рябины, мол, все, что могла, я сделала, а вы уж тут сами разбирайтесь как хотите.

– Ты возвращаться к жизни собираешься? – приподнимая Валькин подбородок, спросил Федор. Она открыла глаза и с удивлением уставилась на него.

– Ты кто?

– Федор.

– Вспомнила… А что это было?

– Жаба, – ответил он и добавил: – Огромная.

– Теперь у меня появятся бородавки, – сказала Валька, делая попытку встать. – Если до жабы дотронуться, то потом обязательно появляются бородавки.

– Не верь глупостям.

Валька выпрямилась, покосилась сначала на машину, а потом на Федора. Все случившееся за последние пятнадцать минут навалилось на нее разом. «Нужно бежать. Сейчас!» – пронеслась огненная мысль, не оставляющая выбора. И пусть грянет гром, польет дождь и вообще случится ураган! Надо бежать! Почувствовав неожиданный прилив энергии, Валька бросилась к дороге. Но на краю поляны споткнулась о корягу, нелепо взмахнула руками и обидно растянулась на земле, больно ударив коленку и локоть. Поляна не отпускала ее, держала крепко.

– Это все из-за тебя! – отчаянно закричала Валька, полагая, что терять ей нечего, с таким ушибом она вряд ли убежит от лысого маньяка. Слезы подступили к глазам, губы задрожали, на смену страху пришла вселенская усталость.

Федор неторопливо, тяжело шагая, подошел к Вальке и молча поднял ее с земли. Поставил на ноги, крутанул, как куклу, небрежно отряхнул и вновь подхватил на руки.

– Я орать буду, – жалобно всхлипнула она.

– Не надо, если бы ты знала, как у меня болит голова. До чего же сопливые девчонки пошли шумные. – Он запихнул Вальку в машину, хлопнул дверцей и сел за руль. – В Москву или домой?

– Домой, – ответила она и с вызовом и любопытством спросила: – А я что, не в вашем вкусе?

– Не в моем. Малолетняя и ненормальная.

– Неправда, я не такая.

– Если хочешь, я остановлю машину, ты докажешь мне обратное, и я, возможно, вновь почувствую к тебе влечение.

– Нет! – воскликнула Валька.

– Тогда какая ты? – усмехнувшись, спросил Федор.

– Малолетняя и ненормальная.

– Молодец, а теперь будь добра, помолчи.

Увидев, что «лысый маньяк» повернул к дому Казакова, Валька успокоилась. На горизонте замаячила столь долгожданная свобода, даже коленка болеть перестала. Интересно, а зачем он притащил ее в лес и чего хотел? В груди вдруг появилось волнение иного рода – непонятное и необъяснимое, его можно было сравнить с бабочкой, бьющейся о стекло. Шуршит, стучит практически беззвучно…

– Ты чего улыбаешься до ушей?

– Просто так, – ответила Валька. – Домой еду, вот и радуюсь. А вы живете неподалеку?

– Да, – соврал Федор.

– А от меня что хотели?

– Познакомиться. – Он ответил равнодушно, именно поэтому слова показались правдой.

– Кто же так с девушками знакомится? – изумилась Валька.

– Отморозки, по всей видимости.

Дождь не начался, небо вновь стало голубым и чистым, солнце светило ярче прежнего, и вторая половина дня обещала быть приятной и безветренной. Около коттеджного поселка аромат цветов усилился, и Валька, выйдя из машины, задышала глубоко и часто, наслаждаясь летом и жизнью.

– Спасибо! – от переизбытка чувств крикнула она Федору и запоздало сообразила, что благодарить этого человека за случившийся кошмар вряд ли стоит.

– За что? – мрачно поинтересовался он.

– Так не убили же, – резонно ответила Валька и шагнула на дорожку. Приключение можно было считать законченным. У ворот она оглянулась и твердо решила не рассказывать Казакову и Сергею о своей самовольной отлучке. А то у Юрия Яковлевича инфаркт случится! Он ее оберегает, а она…

Оказавшись в своей комнате, Валька немедленно скинула одежду и забралась под мягкое прохладное одеяло. Первый раз она почувствовала себя здесь как дома. Больше никакой самодеятельности!


Вернувшись в Москву, Федор поставил машину в гараж. Около подъезда он долго курил и хмурился, мысленно перебирая по минутам последние два часа, – не нужно было говорить девчонке свое имя, хотя какая разница… «А имя Марина ей совсем не подходит, – отметил Федор и усмехнулся, вспоминая лягушку. – Ерунду всякую боится, а меня сумкой огрела. Да, связался черт с младенцем».

На лестничной площадке Федор с раздражением посмотрел на почтовый ящик – из его пустого брюха торчала отломанная дверца. Поднявшись в квартиру, он прошел на кухню, откинул мягкое сиденье углового дивана и вытащил большую, глубокую пластиковую коробку, заполненную различными инструментами. На секунду рука замерла, потом на пол полетели отвертки, молоток, плоскогубцы и прочие хозяйственные принадлежности. Федор взял необходимые инструменты и спустился на первый этаж. Через пятнадцать минут его почтовый ящик наконец-то обрел первозданный вид: узенькая дверца с номером квартиры крепко держалась на петлях, благодарно подмигивая блестящим замком.

Глава 9

Свет мешал спать. Валька ерзала, ругала себя за то, что на ночь не задернула плотно шторы, натягивала одеяло на голову, жмурилась, опять ерзала и устраивалась поудобнее. Через полчаса, признав поражение перед утренними лучами солнца, она села, зевнула и посмотрела на часы. Вчерашняя встреча с Федором показалась глупостью, которой никогда не было, – мираж, дурной сон, не более. Только колено немного ныло и напоминало о падении.