Юлия Климова - Мадемуазель Судьба

Валька вышагивала по лестнице вверх и вниз, вверх и вниз. Пальцы скользили по гладким полированным перилам, лохматые тапочки негромко шлепали по ступенькам, взгляд постоянно устремлялся на часы. Она не знала, чем себя занять, – скучно, невыносимо скучно. Казаков улетел в Санкт-Петербург, взяв с нее обещание не высовывать из дома даже носа. На Сергея свалились срочные дела, и тот поехал в офис Юрия Яковлевича, а она осталась одна-одинешенька.

Валька сходила в столовую, слопала две сдобные булочки с изюмом, немного повертелась около клетки с кенаром и вновь вернулась на лестницу. Вверх-вниз, вверх-вниз – вроде и физические упражнения, и думается лучше.

Конечно, Сергею сейчас некогда разыскивать Ольгу, а так не терпится что-нибудь узнать!

– Я бы сама сто раз уже…

Закончить фразу Валька не успела, телефон мелодично запиликал, и, спрыгнув с последней ступеньки, она бросилась на звук к маленькому круглому столику у окна.

– Это я, привет, – раздался в трубке голос Сергея.

– Привет. Мне скучно.

– Везет, – хмыкнул он. – Я бы с удовольствием поскучал. Почитай книжку или посмотри телевизор.

– Хорошо тебе советы давать, а я тут опухла от тоски, – ворчливо ответила Валька. Вчерашний вечер, проведенный с Сергеем, она вспоминала постоянно – душа то сжималась, то раздувалась в воздушный шар и еле помещалась в груди. Хотелось еще раз сходить в кино или вернуться в Москву и прогуляться по улицам. Катастрофически не хватало того, о чем обычно слагают стихи и поют песни: трепета, тепла, нежности и прочее, прочее, прочее. Около дома Казакова Сергей не торопился выйти из машины, сказал много приятных слов, слегка притянул к себе и чмокнул в щеку. Детский поцелуй, но все же… – А ты думаешь обо мне? – робко и неожиданно для себя спросила Валька.

– Постоянно. Собирался вечером приехать, но не получится.

– А почему?

– А потому, – Сергей засмеялся.

– Разве ты не должен меня охранять? – сердито спросила Валька. Да, он живет в Москве, ему там привычно и хорошо, но мог бы и о ней позаботиться.

– Должен, только в данном случае обстоятельства сильнее меня. Казаков уехал, и работы прибавилось. Ты уж там посиди тихонечко, а завтра я обязательно приеду.

За один только ласковый тон Валька стерпела бы многое. Попрощавшись, она подошла к окну и, отодвинув в сторону горшок с зелено-бордовым экзотическим кустом, села на подоконник. С какой бы радостью она поболтала с Наташкой! Ни о чем и обо всем сразу. Или можно бы было рассказать про Сергея…

– Завтра он приедет, завтра он приедет, тра-ля-ля-ля-ля, – пропела Валька, мечтательно улыбаясь. – Эх, сколько еще ждать…

В голове опять закрутились мысли об Ольге, в который раз вспомнилась женщина с картины, ее глаза, губы, нитка жемчуга на шее. Неужели они действительно так схожи? Наверное, раз отец берег картину и никому ее не показывал. Рождаются же некоторые красивыми! И косметикой можно не пользоваться, и одежда не слишком важна, и уверенности выше крыши.

А Казакову, конечно, известно гораздо больше, просто он считает, что детям не нужно знать лишнее о жизни родителей…

– Н-да, некоторые вещи вполне могут шокировать.

Валька представила, как Ольга садится за стол, плавным движением берет ручку и торопливо пишет письмо, как она расхаживает по комнате в ожидании встречи, как нетерпеливо смотрит на телефон.

«Сейчас я нарушу свое слово», – сокрушенно подумала Валька, вынула из кармана джинсов мобильник и набрала домашний номер Наташи. После продолжительных гудков послышался голос подруги. Впитывая нетерпеливое «але, але, говорите же…», Валька блаженно улыбалась, молчала и заодно принимала решение нарушить еще одно обещание. Она поедет в гостиницу «Славянская». Зачем? Пока непонятно… Вернее… Вдруг повезет, вдруг случится чудо! Вдруг Ольга в Москве?! Люди часто останавливаются в одних и тех же гостиницах, разве нет?

«Я ее узнаю – это точно».

Валька кивнула, спрыгнула с подоконника и устремилась в свою комнату. Если надеяться на слишком уж занятых мужчин, то так и домой не вернешься. Она поймала себя на мысли, что наследство ее не особо интересует, – тайны прошлого захватили целиком и теперь казались куда интереснее денег. Посмотреть бы на Ольгу. Просто посмотреть. Один разочек!

«Один разочек, – повторила Валька. – И все же… Есть у меня брат или сестра?..»

Кое-как оправдав себя, раздобыв в Интернете адрес гостиницы, она дотерпела ровно до четырех часов, а затем начала собираться в путь. На переодевание хватило десяти минут. Слегка подкрасив ресницы, отправив мобильник в сумочку, Валька покинула дом Казакова. Совесть догнала ее на углу дома и отчетливо кашлянула в ухо, но ноги несли вперед.

«Юрий Яковлевич, простите меня, пожалуйста. Я быстренько – туда и обратно».

Ветерок, качнув ветки сирени, устремился к фруктовым деревьям, дорожка вильнула к воротам, звоночек на кованой загогулине мелодично благословил коротким «динь-динь», под ногами зашуршал гравий. Не оглядываясь, безуспешно пытаясь спрятать улыбку, Валя покинула коттеджный поселок – всего пятьсот метров, и она окажется на шоссе.

«Поймаю машину и доберусь до гостиницы без проблем, – подбодрила она себя, смутно представляя, во сколько обойдется такое путешествие. – Нет, слишком дорого… До Москвы доеду, а дальше на метро».

За спиной послышался звук подъезжающей машины, Валька обернулась и с надеждой посмотрела на черную иномарку. Наверное, это один из соседей Казакова… Не раздумывая, она подняла руку.

«Форд Мондео» приблизился и остановился, приглашая в гости. Запыленные бока, чистые стекла… Облако стало неторопливо наползать на солнце, и яркости кругом поубавилось.

«Как бы не было дождя», – пронеслось в голове, и Валька, усевшись в кресло, выдала уместную порцию благодарности.

– Спасибо огромное, а вы до Москвы довезете?.. – поток слов остановился, потому что она, наконец, повернулась в сторону водителя и увидела здоровенного мужчину, не производившего… м-м… благоприятного впечатления. Больше всего Вальку поразили лысая голова и недобрый блеск глаз цвета вязкого, затянутого тиной болота. – Мне в Москву… – совсем тихо добавила она.

Дверные замки резко щелкнули.

После просмотра второсортной мелодрамы Федор, ничего не объясняя Оксане, направился не домой, а к МКАД, именно в эту сторону двигался интересующий его «Мерседес». Сообразив, что «ночь любви» в уютной кровати находится под угрозой срыва, Оксана, как и положено страстной жрице, запаниковала. Получив в ответ короткие и весьма доходчивые слова успокоения, она отвернулась к окну и, сопя от негодования, промолчала почти два часа…

– Я подвезу, – ответил Федор, глядя в большие испуганные глаза Валентины.

– Вообще-то я бы и сама добраться могла… Если вам не по пути…

– По пути.

Ничего не оставалось, как только вцепиться в ремешок сумки и понадеяться на лучшее, подумаешь, лысый, подумаешь, не улыбается, зачем на человека сразу клеймо ставить? Может, он добрый и переживает, что волосы не растут… Валька изобразила уверенность, строгость, сухость и равнодушие к происходящему.

Она не спросила о цене – заговорить о деньгах язык не повернулся. Язык теперь вообще не особо-то слушался, сердце стучало чаще, а ссадина на щеке стала отчаянно чесаться.

– Тебя как зовут? – резко спросил Федор.

– Марина, – зачем-то соврала Валька. – А вас?

– Федор.

Ну вот, нормальный мужчина, захотел с девушкой познакомиться, и имя хорошее, не Адольф какой-нибудь. Приятно улыбнувшись (так, во всяком случае, ей показалось), Валька попробовала поддержать «дружескую беседу». Решив, что в таких случаях лучше всего говорить о погоде, она произнесла весьма длинное предложение:

– Вечер нынче хороший.

– Интересно, чем же? – в голосе Федора появились стальные ноты.

– Теплый, – выдохнула Валька, чувствуя себя маленькой полупрозрачной букашкой на спине крокодила.

– Обычный.

Тема погоды исчерпала себя.

Поглядывая на плакаты с рекламой, Федор размышлял, как поступить с девчонкой: отвезти в Москву или… «Или», к великому сожалению, никак не вырисовывалось (а хотелось бы), зато раздражения – хоть отбавляй… «Что за дурацкая прическа у нее: все криво, косо и торчит на затылке».

Он приехал к поселку просто так. Нет, ложь, наглая ложь. Его привела злость. Вдруг возникло острое, непреодолимое желание увидеть человека, который… Федор тяжело посмотрел на Вальку и перевел взгляд на дорогу. Только ли увидеть? Кто ж знает… Иногда полезно довериться инстинктам, а там уж куда кривая выведет.

Указатель поворота, и Федор перестроился в правый ряд. Все же побеждало это треклятое «или», и бороться с ним он не собирался. Девчонка – не такая уж плохая добыча… Для начала. Пусть утолит его любопытство, ответит на некоторые вопросы. Почему бы и нет?

Валька ругала себя всеми бранными словами, которые только смогла узнать за девятнадцать с половиной лет. Зачем она села в машину не глядя? С чего взяла, что соседи Казакова такие же хорошие люди, как и он? А если это бандит? Интуиция ерзала, махала руками, подпрыгивала и отчаянно мучила одними и теми же фразами: «Федор этот страшный… Мрачный и злой… У него убийственный взгляд и… Лысая голова!» Валька покусала губы и попыталась отбросить страхи в сторону («Хватит придумывать!»), но они противными змеюками ползли обратно, крутились, вертелись и шипели. Было в этом человеке что-то странное и угрожающее, давящее и не обещающее ничего хорошего.

Когда машина свернула к лесу, Валька побледнела и запаниковала еще больше. По спине пробежал холодок, ладони вспотели.

– Вы куда? – осторожно спросила она.

– Так короче, – холодно произнес Федор.

Жить хотелось, очень даже, да и дел было невпроворот: найти Ольгу, покаяться перед Юрием Яковлевичем за побег, сходить с Сергеем в кафе или кино, вернуться к Наташке, поругаться несколько раз с противнейшим Сухоруковым, может, еще что-то… Мысли Вальки формулировались плохо.