Медленно, почти незаметно для нее Джордан со стоном скользнул внутрь.

Он был осторожен. Продвинувшись вперед совсем немного, он остановился, позволяя ей привыкнуть к своему присутствию там.

Это новое ощущение поразило Шарли.

– Джордан, я никогда…

– Я знаю, милая. Я не сделаю тебе больно. Доверься мне. – Его голос звучал резко, с хрипотцой, почти яростно, когда он скользнул в нее чуть глубже.

Он нащупал рукой ее клитор и начал ласкать его, чувствуя, как тот твердеет под его пальцами.

Шарли повела бедрами и задохнулась от непривычного ощущения. Его плоть и его пальцы теперь заполняли ее, и она вся напряглась, когда его умелые руки снова принялись возносить ее на вершину.

Она услышала, как Джордан еле слышно застонал, когда она чуть двинула бедрами ему навстречу, теперь она жаждала его обладания, не чувствуя ничего, кроме изысканного наслаждения от его присутствия в ней.

Его пальцы ласкали, гладили, дразнили ее клитор, и ее мускулы начали судорожно сокращаться.

– Джордан… – задохнулась Шарли, пораженная реакцией своего тела на этого человека.

– Не сдерживайся, Шарли…

Он с силой нажал на ее клитор, и этого оказалось достаточно.

Достаточно для того, чтобы ее разум воспарил, а тело словно зажглось жарким, сметающим все на своем пути огнем, охватившим все ее существо.

Она закричала.

Они лежали на смятых простынях, потные, сплетясь в тесном объятии. Джордан не мог вспомнить, когда в последний раз он был настолько счастлив, удовлетворен, расслаблен и доволен.

Он сжал Шарли так, что у нее из груди вырвался удивленный стон.

– А это еще зачем?

– Я люблю тебя. Господи, как я тебя люблю. А ты меня покинула. – Он стал покусывать ее плечо осторожно, но чувствительно, проводя языком по разгоряченной коже, чтобы сгладить ощущение. – Я просто хотел убедиться, что все это на самом деле.

У Шарли из груди вырвалось то радостное хихиканье, которое он так любил:

– О, это было на самом деле. Моя попа подтвердит.

Джордан обхватил рукой ее мягкие ягодицы.

– Я сделал тебе больно?

– Да нет. Просто я никогда… я хочу сказать, что ты первый, кто…

– И единственный, – твердо перебил ее Джордан. – Ты моя, Шарли. Моя навсегда. Никто, кроме меня, не будет касаться тебя, смотреть на твое тело, доставлять тебе удовольствие. Никто. Никогда.

Шарли подняла руку и убрала прядь волос у него со лба.

– Я чувствую то же самое, Джордан. Я не могу выносить мысли о том, как другая женщина… прикасается… – Она опустила руку ему на грудь и провела ладонью по его соскам.

– Ну, значит, все решено. – Он притянул ее поближе к себе и положил подбородок ей на голову. – Мы поженимся.

Шарли замерла, но он крепко держал ее в объятиях. Он больше никуда ее не отпустит. Теперь он с интересом ждал ее реакции.

Как всегда, Шарли его удивила:

– Я не помню, чтобы я принимала предложение о замужестве:

Джордан расхохотался.

– Ну, если ты не считаешь то, что мы только что сделали, вполне четким изъявлением намерений…

Шарли усмехнулась:

– Ты понимаешь, о чем я.

Он снова стиснул ее в объятиях.

– Неужели мне нужно просить, Шарли? Разве я ошибался, полагая, что ты захочешь провести со мной весь остаток жизни?

– Джордан, я… – Она приподнялась, опершись на локоть, и стала мягко водить пальчиком по его лицу. – Мы, женщины, любим, чтобы нас просили, ты, напыщенная особь мужского пола. – Она мягко ущипнула его за подбородок, а потом нежно его поцеловала. – Но ты не ошибся. Больше всего на свете мне хочется провести всю жизнь рядом с тобой. Но, Джордан, – она приложила палец к его губам, не дав ему возразить, – ты знаешь, что это невозможно.

Губы Джордана изогнулись в улыбке под ее пальцами. Пришло время разыграть его козырную карту.

– Невозможно? Для офицера отчаянного 95-го батальона? Стыдись, Шарли. Если Веллингтон смог разбить Наполеона, то уж полковник Линдхерст наверняка в состоянии справиться с таким пустяковым делом.

Шарли прищурилась и с подозрением на него посмотрела.

– У тебя есть какой-то план, да?

– Да. И если бы ты не сбежала в Лондон, напичканная высокими моральными принципами, этикой и всяческими прочими благородными соображениями, мы могли бы придумать его вместе. – Он сжал губы и погладил бедра Шарли рукой, заставив ее задрожать.

– Как, Джордан?

Он слышал прозвучавшую в ее словах боль, потребность, желание, которое, как он знал, в точности соответствовало его собственному.

– Как ты смотришь на то, чтобы отправиться в долгое морское путешествие?

Колонии! Он говорит о том, чтобы уехать в колонии.

– Но, боже правый, а как же титул? А Кальвертон-Чейз? Джордан, как ты можешь всерьез об этом думать?

Сердце Шарли гулко забилось, когда она начала осознавать, что у них есть шанс. Небольшой, но все-таки шанс.

В первый раз за все эти дни ее душа на секунду вынырнула из густого тумана, в который была погружена.

– Я думаю о колониях, Шарли. Об Америке. Через океан отсюда есть новая земля с новыми возможностями и новым подходом к вещам. Там ничего не значат титулы и отношения, зато ценятся трудолюбие и ум. Возможно, там и существуют слухи, но они не могут разрушить ничью репутацию. Там свет клином не сошелся на том, каков твой титул или с кем ты водишь знакомство. Там значение имеет, кто ты и что ты умеешь делать. Ну, что ты об этом думаешь, Шарли?

Шарли позволяла его словам свободно проникать в нее, они заполняли пустоту в ее сердце, даря надежду – предлагая ей что-то, с чем она, казалось, навсегда распрощалась. Будущее.

– Ты согласна стать просто миссис Линдхерст? Женой полковника Линдхерста? Временно безработного нового жителя города Бостона?

– Ты все продумал, да? – Одного взгляда на его довольное лицо хватило, чтобы понять, что этот план продуман со всей тщательностью, так что придраться в нем почти не к чему.

Для того чтобы проверить свою теорию, она задала самый очевидный вопрос:

– А как же титул, Джордан? Ты не можешь просто его игнорировать.

– Конечно нет. Но следующий в роду, кто должен его наследовать, – сын моей сестры, потому что он единственный кроме меня родственник-мужчина. У них несколько детей, я точно не помню сколько. – Шарли не смогла сдержаться и довольно ощутимо ткнула его в бок, когда он выразил свое не очень джентльменское отношение к племянникам и племянницам.

– Ай! Я действительно не помню. У них постоянно рождаются дети – или только что родился ребенок, или они как раз собираются завести еще одного. Им нужен дом побольше, и Кальвертон идеально им подходит. Они в восторге от этой перспективы, муж моей сестры отлично разбирается в бизнесе и хорошо позаботится о собственности. Моя сестра нагонит страху на окрестных жителей и станет невероятно заносчивой помещицей. Соседи, вероятно, не захотят с ней разговаривать или будут драться за приглашения на ее приемы. Не знаю, как именно повернется дело. – Он лукаво усмехнулся. – Я уже оформляю документы, чтобы титул перешел к их первенцу без всяких тяжб. И я помню, как его зовут. Джон. Когда я был у них в прошлый раз, весь его завтрак оказался у меня на одежде.

Шарли засмеялась, чувствуя, как еще один темный уголок ее души раскрылся навстречу теплу, которое излучал его взгляд.

– С юридической точки зрения все довольно просто. И так как я покидаю страну, оспаривать титул, я полагаю, никто не будет. – Джордан откинулся назад и легко погладил ее грудь. – Я буду чисто номинальным графом, Шарли, ты не возражаешь?

Шарли взглянула на него, и глаза ее наполнились слезами. На этот раз это были слезы радости:

– Единственное, против чего я возражаю, так это против того, чтобы не быть с тобой рядом, Джордан. Граф или полковник, аристократ или чистильщик обуви, мне все равно. Мне не нужен твой титул, мне нужен ты. Именно поэтому я не знаю, сработает ли этот план…

Джордан приподнял брови, всем своим видом говоря: «Мой план идеален. Он не может не сработать». Вздохнув, Шарли начала перечислять недостатки:

– Ты подумал, что случится, когда кто-нибудь узнает обо мне?

– Они подумают, что ты невероятно красивая женщина, а я невероятный счастливчик.

– Я не это имела в виду, и ты это прекрасно знаешь.

Джордан потянулся к столику, стоящему у кровати, и взял с него полотенце. Он намочил его в кувшине, стоящем тут же, и принялся осторожно протирать ее нежное тело. Шарли вздрогнула, когда прохладная ткань коснулась ее разгоряченной кожи.

– Я знаю, что ты имеешь в виду. Мне неприятно тебе об этом говорить, Шарли, но мадам Шарли из «Лунного дома» придется исчезнуть. Навсегда.

Шарли нахмурилась, несмотря на то, что продолжала сладко изгибаться под его осторожными ласками.

– Как? Я не понимаю…

– Тихо. Просто послушай. – Джордан еще раз намочил полотенце и принялся рассеянно обтирать себя, продолжая говорить. – Шарли продаст, передаст право собственности, еще как-нибудь распорядится «Лунным домом».

– Да?

– Да. Тихо. – Он энергично растирал их тела, освежая их.

– Извини. – Джордан натянул одеяло повыше и накрыл их обоих, убедившись, что Шарли удобно, перед тем как продолжить.

– А потом она удалится на покой, куда точно неизвестно. В это же время полковник Линдхерст тихо объявит о своей женитьбе на мисс Шарлотте Авонли.

Шарли удивленно воскликнула:

– Ты все-таки узнал!

– Ну конечно. Это было только вопросом времени. Я же сказал тебе, Шарли, что ты загадка, которую я намерен разгадать. Тогда я просто не знал, как сильно в тебя влюблюсь, пока буду это делать. – Он усмехнулся.

Шарли покачала головой, еще раз поразившись человеку, которого она так крепко обнимала.

– Так, на чем я остановился?

– Ах да, мы только что объявили о своей свадьбе, которая, естественно, к этому времени уже состоится.