— Алло, мадам, — произнес хрипловатый женский голос, — я говорю с прелестной Тицией, красавицей-венкой, новой женой прекрасного Фаусто? Я просто хотела сказать, что я тут внизу, перед вашим домом, мадам. Сижу в маленькой красной «ланции-купе», которую ваш муж недавно подарил мне на день рождения. Вы не могли бы на минутку спуститься? Нам есть о чем поговорить.

— Кто вы? — спросила я в замешательстве, не успев больше сказать ни слова.

— Кто это? — воскликнул Фаусто и сел на кровати. Я повторила всю тираду. Фаусто вырвал трубку из моих рук.

— Это против правил игры! — заорал он. — Я этого не позволю. — Короткая пауза. — Нет! Этого я не сделаю! Не вмешивайтесь! Я все улажу по-своему! Это вас не касается! Адью! — Он швырнул трубку.

— Что против правил игры? — ошарашенно спросила я.

Фаусто вытаращил на меня глаза.

— Правил игры? Я сказал «правил игры»?

— И что ты уладишь по-своему?

— Понятия не имею! Не понимаю, о чем ты.

— Ты сказал…

— У тебя галлюцинации! Что вполне логично. Попадаем из самого страшного пекла прямо в Париж, потом нас неожиданно будят, тут многое почудится, чего никто не говорил!

— Ноя… я…

Фаусто положил руку мне на грудь и поцеловал в шею.

— Забудь об этом, прелестное дитя. Это была какая-то сумасшедшая. Она больше никогда не позвонит! И ни слова об этом больше. Обещаешь?

Он задвинул свое колено между моих ног.

Я пообещала. И сдержала свое слово. В ту ночь Фаусто сделал еще одно открытие. Я «не так хороша» в постели.

Это для меня было новостью.

И хотя я понимала, что это не может быть правдой, потому что в сорок два знаешь себе цену, это меня глубоко задело!

Впервые мужчина сознательно обидел меня, и если по-честному, я до сих пор не могу забыть этой фразы.

Поэтому я не борюсь? Поэтому все терплю? Поэтому повторяю классическую ошибку всех жен и прячу голову в песок — в надежде, что наваждение рассеется?

Но теперь все.

Я отставляю в сторону тарелку. Босиком подбегаю по мягкому белому ковру к зеркальной двери. Изменилась ли я за последний год? Внимательно оглядываю себя. Ничего не видно, несмотря на бессонную ночь. Я в хорошей форме! Кожа гладкая, потому что свои кремы я делаю сама и ем только здоровую пищу. Никакой рыбы, никакого мяса, много овощей, орехов, фруктов. Это оплачивается сторицей!

Я выгляжу моложе, чем все мои невестки, включая Флору, а ей всего тридцать один. Фаусто столько же лет, сколько мне, но я выгляжу, как его младшая сестренка. Я слежу за своим весом, я нежна и свежа и собираюсь такой оставаться, пока смерть не отправит меня на тот свет.

Я не хороша в постели?

Что-то я раньше такого не замечала. До моего замужества я была окружена поклонниками. Очевидно, потому и вышла замуж так поздно, что такая возможность представлялась мне слишком часто! Раньше у меня дела шли отлично! Мужчин было не меньше, чем пальцев на руках, и ни один не выгонял меня из постели! Наоборот! Я была королевой! Еще год назад мне казалось, что я самая желанная женщина в Париже.

Есть, правда, еще одна причина, почему три недели я молчу, почему хочу, чтобы этот брак не погиб. Причину зовут Люциус Хейес. Никто не любит признаваться в своих промахах. А когда я оставила Люциуса, чтобы уехать в Париж, он пророчил мне все несчастья этого мира.

Люциус был моим другом в Лондоне. Он директор большой фирмы, неплохой архитектор, а я для него меблировала номера — люкс в отелях, ремонтировала квартиры и загородные дома, ублажала его самых трудных клиентов и решала любую проблему. Я была надежна, прилежна, много зарабатывала и экономила каждый пенс, потому что знала с самого начала: остаться с ним я не смогу.

Люциус был самым сложным мужчиной, встретившимся на моем пути. Каждое утро он был в плохом настроении. «На что бы мне разозлиться сегодня?» — с этой фразой он просыпался каждое утро!

И охотнее всего он злился на меня.

Я вегетарианка. И хотя ему нравилось, что я оставалась молодой и здоровой, сохраняла фигуру и у меня не было морщин, все же это было поводом для бесконечных ссор. В дорогих ресторанах он орал на меня, если у меня на тарелке оставалось мясо. В мой день рождения он ушел из ресторана, потому что за столом я пила слишком мало воды. Я была обязана есть как он, пить как он, курить как он, думать как он, но это было невозможно. Шесть лет я продержалась. Но потом сказала — с меня довольно.

— Почему бы нам не пожениться? — спросил он в последний день, когда я упаковывала чемоданы. — Я тебя не понимаю. Лучшего, чем я, тебе никогда не найти! Думаешь, французы так и ждут тебя? В Париже ты никому не известная иностранка. Ты подохнешь под мостом!

«Под мостом подыхают другие, — подумала я, — а у меня талант, который прокормит меня». Люциус не знал одного: я уезжала в обжитое место. Глория, моя давняя приятельница, открыла бюро по благоустройству квартир в центре Пасси. У нее было свое дело. Одного телефонного звонка достаточно, и у меня есть работа. С легким сердцем я полетела на свободу, и начались прекрасные времена.

Я работала до полусмерти. И тем не менее выходила каждый вечер в свет: опера, балет, концерты, театры, кафе. Бывала на выставках в Гран-Пале, на вернисажах и в кабаре. От поклонников не было отбоя. Блондинки в Париже — лакомый кусочек. Я ходила в рестораны, на танцы, позволяла баловать себя, словом, наслаждалась жизнью, как никогда.

И самое главное: на свои сбережения я купила себе квартиру. Трехкомнатный апартамент, мое первое собственное имущество… В фешенебельном седьмом районе. Где же еще? Неподалеку от Марсова поля и Эйфелевой башни.

Я заплатила наличными! Вот так-то! И у меня еще осталось на перестройку и отделку. Два года спустя я стала мадам Сент-Аполл. Неплохо для никому не известной иностранки.

Но Люциус не сдается. Пишет письма моему отцу в Вену. Ездит его навещать. Глорию он тоже разыскал.

Хочет знать, как у меня идут дела. Она должна мне передать, что он ждет меня. Мой провал был бы его высочайшим триумфом. Но этой радости я ему не доставлю.

— Пардон, мадам, — звонкий голос Лолло возвращает меня в реальный мир, — я только хотела спросить, будете ли вы обедать дома?

— Нет, — отвечаю я со вздохом, — мы обедаем на острове Сен-Луи. Достаточно, если вы приготовите что-нибудь на вечер. Что там у нас по плану?

— Суп из сельдерея, фаршированные цукини для мадам, антрекот для месье. Салат сыр, клубничный, крем.

— У нас достаточно клубники? Если нет, я прихвачу.

— Все есть, мадам. Да, чуть не забыла. Пришла Лиля, спрашивает, что ей сегодня мыть.

— Скажите ей — окна. В библиотеке и в дальних: комнатах. И еще стеклянные двери, если останется время.

Лолло бросает взгляд на поднос.

— Вы закончили, мадам?

— Да, спасибо. Все было чудесно.

— Не много-то вы съели. Ни одного круассана, — замечает она с укором. — Как маленькая птичка едите. Знаете, что я вам скажу? Если есть слишком мало, тоже можно заболеть.

Она права!

Но в горле у меня все пересохло, и я не в состоянии проглотить ни кусочка. Бросаю взгляд на часы. Пора идти? Нет, у меня еще час времени. Прекрасно. Кладу повыше ноги, натягиваю на них свое лиловое платье, складываю руки на коленях и размышляю дальше.

Когда над моей жизнью подобно солнцу взошел Фаусто, я потеряла рассудок. Да, это было именно так. Иначе я никогда бы в жизни не приняла это чувство за большую любовь. Весь Париж хотел его. А он хотел меня. Какая женщина не растает от этого? Правда, больше от гордости, чем от любви. Или от того и другого вместе? Что сломалось потом? После такого короткого промежутка времени? Фаусто испытывал страх перед нашим первым днем свадьбы. Это он обронил как-то в разговоре со мной. Почему, не объяснил.

Я вообще больше ничего не понимаю.

Что-то не клеится. Что-то идет шиворот-навыворот. Что-то черное таится по углам, ускользающее от меня. Мой брак — одна сплошная загадка.

Но это отдельная глава.

Познакомилась я с Фаусто вскоре после своего дня рождения, и тот вечер, когда я его впервые увидела, навсегда останется в моей памяти.

В Париже лежал снег. Это был самый холодный январь за последние сто лет, поезда метро сходили с рельсов, автобусы скользили по бульварам, как по катку, повсюду виднелись красные носы и разбитые машины, но я только что приехала из Лондона и мне все казалось потрясающим! У меня еще не прошла эйфория от того, что после столь долгого отсутствия я снова оказалась в Париже, и не в гостях, а приехала сюда навсегда! И любая погода была мне по душе. Новый ледниковый период осчастливил бы меня, а ураган привел бы в восторг! —

Я сидела с Глорией в уютном ресторанчике в Пасси. Красная бархатная ниша была целиком в нашем распоряжении, и жизнь казалась восхитительной! Мы ели грибы в коньяке, суфле с трюфелями, пили мое любимое шампанское «Тэтинжер». И во всей истории была только одна загвоздка: Глория непременно хотела меня свести с одним клиентом. По имени Марк. Он рассказывал глупые анекдоты и действовал на меня как бром!

Марк категорически мне не нравился!

У него был громкий голос и круглая голова с короткими черными волосами. Он считался гением: конструировал боевые самолеты для Дассо. И поскольку мой интерес к технике и войне еще предстояло разбудить, меня начало жутко клонить в сон. Скоро в моей голове сидела только одна мысль: когда мы, наконец, пойдем домой?

Тут открылась дверь, и в тот же миг все во мне всколыхнулось: вошел Фаусто. В сопровождении жгучей брюнетки, явно насквозь промерзшей и имевшей несчастный вид.

Сразу стало тихо.

Все взгляды устремились на него. Этот рост! Эти плечи! Этот благородный профиль, который можно увидеть разве что на золотых монетах! Эта солнечная улыбка! Светлые непокорные волосы с поблескивающими в них снежинками. Я была сражена.

«Почему я никогда не знакомлюсь с такими мужчинами?» — пронеслось у меня в голове, и я проследила взглядом, как он спрашивал у метрдотеля, нет ли свободного столика. Ни единого шанса. Ресторан был забит.