Устраиваемые вокруг празднования казались мне все более невыносимыми. Я постоянно думала об ужасе и холоде, которые царят там, на промерзшем просторе, и о виновнике этого ужаса — Наполеоне. Невозможно было смотреть на сытые, довольные лица, помня о том, что где-то в темноте и холоде бредут изможденные солдаты, преследуемые волками и казаками, а упавших засыпает снег.

В тот день, когда в Санкт-Петербург пришло сообщение о битве при переправе через реку Березину, князь Долгорукий устроил бал. Лишь восемь тысяч восемьсот французских солдат сумели достичь противоположного берега этой реки вместе с Наполеоном. Великая армия, которая всего лишь несколько месяцев назад состояла из шестисот тысяч солдат и была грозным воплощением величия и могущества Наполеона, попросту перестала существовать. Во время этой последней переправы многие французы были убиты или взяты в плен. Те, кто пытался спастись бегством, в панике затаптывали друг друга насмерть, падали с льдин в воду и тонули или же были раздавлены испуганными лошадьми, колесами повозок и орудий.

Как и у всех остальных гостей, у меня в руках был бокал шампанского, когда музыканты исполнили туш и князь Долгорукий пьяным голосом объявил о поражении неприятеля и победе справедливости.

Охваченные бурным восторгом, все стали обниматься и целовать друг друга, а я стояла в самой гуще этого веселья и не в силах была сдвинуться с места. Меня тоже начали обнимать и целовать, бокал выскользнул из моих рук и вдребезги разбился. Его осколки лишь хрустнули под ногами гостей, которые готовились пуститься в какой-то торжествующий пляс.

Гремела музыка, пол сотрясался под ударами каблуков, когда все танцующие взялись за руки и, образовав огромный хоровод, принялись петь и ходить по кругу. Мне удалось незаметно покинуть зал. Я надела шубу, меховые сапожки, взяла муфту. Никто меня не видел — все слуги также праздновали это событие. Снегопад уже прекратился, небо было чистым, зеленоватым и дышало холодом. Под ногами у меня хрустел снег. У лютого мороза черно-белый цвет — черные деревья и дома, белая земля. Я медленно шла по ночной улице и думала о Наполеоне. Может быть, он замерзает? Или, может, голоден? Слышит ли он сейчас, как воют волки? Не испытывает ли он страха в полной темноте? Я желала ему самого плохого и преследовала его своей ненавистью и желанием отомстить, однако такого конца…

От моего сочувствия Наполеону не осталось и следа, когда я узнала, что пятого декабря он отправился во Францию на санях, запряженных шестеркой лошадей, и объяснил это тем, что «возвращение императора в Париж является необходимостью». Таким образом, он в очередной раз бросил солдат, которые поверили в него. Именно так он поступил со своим добровольческим батальоном в Аяччо и со своей армией в Египте. Он снова выбросил за борт ненужный ему балласт, не думая о потерях, не думая о других людях. Тепло укутанный в меха и в сопровождении своей личной охраны в темно-зеленых шинелях, он благополучно вернулся во дворец Тюильри, в то время как его солдаты, которые еще недавно готовы были сражаться и умереть за него, остались в ледяной пустыне, где день длится семь часов, а ночь — все семнадцать. У многих из этих людей были обморожены руки, им приходилось вставать на четвереньки, когда они вгрызались зубами в мороженое конское мясо. Встречались и такие обморожения ног, что в снятом сапоге оставались отвалившиеся пальцы. У некоторых солдат почернели до неузнаваемости лица, а кое-кто просто выбрасывал свое ружье из-за того, что больше не мог держать его в руках. Молодые мужчины, из-за снежной слепоты лишившиеся зрения, словно дряхлые старики, постукивали палками по ровному лугу, надеясь отыскать дорожную колею, которая приведет их домой — в Париж.

Прежде чем уехать, Наполеон передал пост верховного главнокомандующего этой «армии скелетов» своему зятю Мюрату. Впрочем, последний показал себя достойным родственником — через супругу — семейства Бонапартов. Заявив, что он не собирается оставаться «в этом горшке с углями», Мюрат уступил свой пост кому-то еще и поспешил отправиться через Германию и Австрию в Неаполь — столицу подаренного ему Наполеоном королевства.

Когда Наполеон в целости и сохранности прибыл в Париж, то выпустил бюллетень, в котором, признавая разгром своей армии, одновременно имел наглость заявить, что «здоровье Его Императорского Величества никогда не было таким крепким, как сейчас».

Если Россия и ее союзники радовались и надеялись, что теперь власти Наполеона пришел конец, то можно сказать, что они поторопились и что все их надежды оказались напрасными. В конце любой другой войны начинается обычно поиск убитых. Однако после российской кампании Наполеона стали искать тех, кому повезло выжить. Таким образом, человек, который только что увлек на смерть более полумиллиона солдат, сумел наскрести еще одну великую армию, состоявшую из детей и стариков, ветеранов и оправившихся от ранения, — это все, что еще оставалось у многострадальной Франции.

В то время как Наполеон повел свои новые войска в Германию, на новую войну, в Европе образовалась мощная антинаполеоновская коалиция. Против Франции выступила вся Европа. Англия, Пруссия, Швеция (ее войсками командовал Бернадот, а его политическим советником был Карло) и, наконец, Австрия объединились в военном союзе против Наполеона. Боевые действия велись союзниками с переменным успехом, прежде чем под Лейпцигом, в великой битве народов, войска Наполеона потерпели сокрушительное поражение. В результате всех этих событий Жерому пришлось бежать из Касселя — королевство Вестфалия распалось. В Голландии восставший народ изгнал французские оккупационные войска, и таким образом толстый Луи лишился своего трона. После того как английский генерал Веллингтон прошел через южную Францию и пересек границу Испании, Джозеф тоже потерял свою корону.

В течение последних пятнадцати месяцев Наполеон остался без двух громадных армий, общей численностью почти миллион солдат, однако он и не думал сдаваться.

«Жизнь миллиона солдат для меня ровным счетом ничего не значит!» — заявил он и на этот раз, очевидно, для разнообразия, был абсолютно искренен.

Всю зиму и значительную часть весны война с Наполеоном продолжалась на довольно большой территории в пределах Франции. И вновь, как и раньше, нельзя было не поражаться военному гению и энергичности Наполеона. Находясь в отчаянном положении и видя перед собой превосходящие силы противника, он упорно оборонял каждый клочок французской земли. Он разгромил пруссаков, вынудил отступить австрийцев и не давал передышки россиянам. При этом Наполеон не переставал обращаться к союзникам с предложениями о мире, надеясь, таким образом, спасти все, что еще могло быть спасено.

Впрочем, спасать было уже нечего. Императора Франции покинули все. Его предали маршалы, объявив о своем намерении уехать из Парижа. Братья и сестры с лихорадочной поспешностью разлетелись по свету, не забыв прихватить с собой деньги и драгоценности. Императрица Мария-Луиза, забрав маленького короля Рима, укрылась у своего отца — императора Австрии. Последние военные действия велись на окраинах Парижа, у подножия холма Монмартр. В сущности, правильнее было бы назвать это не военными действиями, а своего рода капитуляцией. В то время как во дворце Фонтенбло Наполеон проводил свой последний военный совет, на котором обсуждался вопрос снятия осады Парижа, император Александр и король Пруссии уже входили в столицу Франции во главе победоносной колонны союзных войск. Император Австрии, предпочитая незаметно отпраздновать воссоединение с дочерью, воздержался от сомнительной чести с триумфом появиться в том самом городе, откуда Мария-Луиза сбежала всего лишь за несколько дней до этого.

Все произошло именно так, как планировалось Талейраном. Он радушно принял у себя императора Александра, пригласив его остановиться в своем новом доме на рю Сен-Флорентин. И это приглашение было с благосклонностью принято. Таким образом, судьбе Наполеона предстояло решиться в великолепной гостиной моего друга Талейрана, которого Наполеон так грязно оскорбил, и, конечно, решиться в присутствии Карло Поццо ди Борго — самого беспощадного его противника.

Союзники не пришли к единому мнению о том, как следует поступить с Наполеоном. Позволить ему остаться императором, если он примет все условия союзников? Или посадить на трон короля Рима? Но в этом случае существовала опасность, что Наполеон вскоре опять сможет захватить власть. Может быть, лучше разделить Францию на части?

Талейран, опираясь на поддержку Карло, отверг все эти предложения. Он высказал то же самое убеждение, которое я уже слышала ранее от него: народ Франции хочет мира и стабильности, а эти два понятия несовместимы с именем Бонапарта.

Из великих держав одна лишь Англия ставила вопрос о возвращении к власти во Франции наследной королевской династии Бурбонов, хотя она готова была согласиться с любой другой предложенной союзниками формой правления. Теперь все зависело от решения императора Александра, который полагался на советы Талейрана и Карло. А в данном случае и Талейран, и Карло считали необходимым вернуть Францию к монархии. По их общему настоянию союзники заявили о реставрации Бурбонов. На следующий же день во вновь избранном Совете Талейран объявил императора Наполеона низложенным. В условиях его отречения от престола содержалось требование о том, что все члены семьи Бонапарт должны отказаться от претензий на трон Франции, а также от всех остальных престолов и корон. Одновременно с этим бывшая императрица Мария-Луиза удостаивалась титула герцогини Пармской, Пьяченцской и Гуасталлской.

Выдвинутые условия показались Наполеону столь унизительными, что он несколько дней не мог решиться подписать этот документ. В состоянии полного отчаяния он даже пытался отравиться, но начавшаяся рвота спасла его. В конце концов, терзаемый сильными болями в желудке, он все же подписал свое отречение. Затем с унылым видом принял к сведению заявление Марии-Луизы о том, что ее отец-император не позволяет ей видеться с супругом, а тем более ехать вместе с ним на остров Эльба. Наконец, ему осталось лишь забраться в самую обыкновенную дорожную карету и в сопровождении четырех союзнических стражей отправиться в дорогу. Теперь этому человеку, который в течение некоторого времени называл себя властелином мира, предстояло поселиться на крошечном островке, ставшем отныне его «вотчиной».