Жаклин Санд - Мадам Флёр

– Я не знаю вас, – тихо промолвила она, отступив на шаг. – Я лишь недавно приехала в Париж.

Когда он назвал свое имя, госпожа де Виньоль не выказала ни страха, ни беспокойства – то ли и вправду не знала, кто он, и что он дружит с Анри Жиффаром, то ли была великолепной актрисой. Сезар слишком многое уже повидал в своей жизни, чтобы прощать женщинам все прегрешения, глядя в совершенные лица прелестниц. Она вполне могла и лгать.

– Могу я узнать ваше имя?

– Флер де Виньоль. – Она смотрела на Сезара с сочувствием – на это он и рассчитывал, устраивая свой маскарад. – Что с вами случилось? Ах нет, постойте. – Госпожа де Виньоль кивнула лакеям. – Помогите виконту пройти в гостиную и снять плащ. И пускай Анна приготовит чай. Вы пьете чай, виконт?

– Из ваших рук я выпил бы даже отраву, – сказал он, вроде бы подсмеиваясь, и заметил, как она вздрогнула.

– Такими вещами не шутят. Идемте же.

Через несколько минут Сезар лежал на кушетке, оглядывая гостиную из-под полуопущенных век. Судя по обстановке, жила госпожа де Виньоль небогато. Мебель старая, еще революционных времен, обивка на креслах и кушетке поистерлась, позолота облетела. Занавеси толсты и мрачны, картины на стенах смотрят суровыми лицами предков, которых художник запечатлевал отчего-то исключительно после охоты – среди мертвых фазанов и лисиц.

– Я пошлю за полицейскими, – несколько неуверенно произнесла госпожа де Виньоль, усаживаясь в кресло напротив Сезара.

Виконт даже привстал.

– Никакой полиции! – он гневно махнул рукой и тут же снова откинулся на подушки, изображая слабость. Госпожа де Виньоль встревоженно на него смотрела. – Я не стану объясняться с туповатым инспектором! Да вы знаете, что в парижской полиции служат сплошь… – он сделал паузу, как бы подбирая приличное слово. – Сплошь дилетанты и невежи!

Сезар действительно не жаждал появления тут полицейских, но по совершенно иной причине. Уж они-то очень хорошо его знали и сообразили бы, при всем их кажущемся тупоумии, что он разыгрывает спектакль. Если бы какой-нибудь сумасшедший в действительности решил напасть в темном переулке на Сезара де Моро, то легко бы не отделался.

– Ах, ну хорошо, – сказала госпожа де Виньоль с легкой смешинкой в голосе, – тогда не поведаете ли вы мне, что с вами случилось? И не принести ли воды, чтобы вы могли умыться? Мне неловко говорить вам, виконт, однако ваше лицо в грязи!

– Какая досада, – пробормотал Сезар, сам свое лицо грязью и измазавший, – и какой позор для меня – появиться перед дамой в столь неподобающем виде и таким беспомощным! Я бы с удовольствием умылся.

Госпожа де Виньоль позвонила и велела принести таз и кувшин с водой для умывания; Сезар решил, что можно уже перестать изображать умирающего и, охая, сел. Дородная служанка принесла и таз, и кувшин, и полотенце, так что через несколько минут виконт смыл уличную грязь с лица и рук и улыбнулся госпоже де Виньоль одной из самых очаровательных своих улыбок.

– Вы спасли мне жизнь!

– Что вы, виконт, вы преувеличиваете! – Она внимательно его разглядывала, чуть хмуря тонкие брови.

– И, тем не менее, это так! Если бы я появился в таком виде дома, то учинил бы настоящий переполох. Мои слуги излишне радеют о моей судьбе и много раз говорили мне, чтобы я не возвращался по вечерам поздно, пешком и в одиночестве.

– Ах, значит, вы прогуливались!

– Шел из ресторана. Тут недалеко, и я решил пройтись пешком. Такой чудесный вечер! Во всяком случае, он был чудесен, пока не пошел дождь. – Сезар, наморщив нос, разглядывал пострадавшие манжеты и рукава сюртука. – Я решил сократить путь к дому и пошел по улице Вье-Коломбье. И тут откуда ни возьмись – эти четверо! Потребовали кошелек или жизнь, вы наверняка наслышаны, как это бывает. – Женщина кивнула. – Я, разумеется, оказал сопротивление, как сделал бы на моем месте любой. Увы, силы были неравны, и кошелек мой перекочевал в руки этих негодяев. После чего они оставили меня изрядно побитым. – Сезар взялся за бок и снова поморщился. – Впрочем, кажется, существенного урона моему здоровью не нанесли.

Подали чай. Госпожа де Виньоль подождала, пока служанка, принесшая поднос, выйдет, и сама разлила напиток по тонкостенным чашечкам.

– Прошу вас. Это средство от многих болезней. Вам сразу станет лучше.

– Так ведь я не болен, – возразил Сезар. – Но вы правы, чай от многого помогает. – Он осторожно взял чашку, стараясь не расплескать – во всяком случае, у его собеседницы должно было сложиться именно такое впечатление. И верно, госпожа де Виньоль наблюдала за виконтом с некоторым беспокойством.

– Вы уверены, что все хорошо? Может быть, все-таки вызвать лекаря?

– Нет, благодарю вас. Если можно, чуть позже отправьте лакея в мой дом, это недалеко, на улице Вожирар, семьдесят шесть. Но не теперь, – Сезар покачал головой, видя, что хозяйка потянулась к колокольчику. – Я должен немного прийти в себя. Не знаю, смогу ли сейчас идти…

Она кивнула и отпила из своей чашки крохотный глоточек.

Может ли она оказаться отравительницей? Могла ли она прокрасться под покровом ночи в дом Анри и насыпать яд в чайник? Ах, как непредсказуемы бывают женщины. По этой не скажешь, что она способна на такое, но ведь письма она подбрасывает! Сезар своими глазами видел ее сегодня у крыльца дома Жиффара. Значит, следует быть предельно осторожным.

– Вы давно в Париже, госпожа де Виньоль? – осведомился он. – Я не встречал вас раньше.

– Нет. Всего полгода.

– Вот как!

– Да. – Она была не слишком разговорчивой. Виконт решил, что вытягивать сведения напрямую не стоит, и предпочел идти обходными путями.

– И как вы находите наш милый городок?

Госпожа де Виньоль вздохнула.

– Он не слишком чист и чрезмерно шумен. Пожалуй, провинция мне нравится больше.

– Зато здесь кипит жизнь. Разве вы не выезжаете?

– Сейчас – нет. Я вдова. – Она провела рукой по своему черному одеянию, и только теперь Сезар понял, отчего он показался ему странным: ни единой полосочки иного цвета, даже без вкраплений серого. Фасон платья элегантный, и его можно принять за обычное домашнее платье, если не знать. В последнее время в траур одеваются… изысканно. Вот он и не сообразил.

– Прошу прощения за мою бестактность! Я недогадлив и, вполне возможно, излишне назойлив… – Сезар покачал головой, поставил чашку и предпринял попытку встать. Как он и ожидал, женщина его остановила:

– Нет-нет, сидите, виконт! Я вовсе не собираюсь выставлять вас на улицу… прямо сейчас. – Она бледно улыбнулась. – Вы не доставили мне никакого беспокойства, даже, может быть, отвлекли немного. Моя жизнь в последнее время не расцвечена событиями… – Госпожа де Виньоль закусила губу.

«Какова актриса! Подбрасывать письма Жиффару, конечно, за событие не считается, – размышлял Сезар. – Что ж, побольше сочувствия и, пожалуй, поменьше мудрости».

– Мне печально слышать, как вы это говорите! – пылко воскликнул он. Сезар знал, что выглядит моложе своих лет и, если не приглядываться особо, его можно принять за впечатлительного молодого человека, еще не познавшего тягот жизни. – И я не хотел бы случайно обидеть вас, прекрасная госпожа де Виньоль!

Похоже, это сработало: щеки ее порозовели.

– Вы никоим образом не обижаете меня. Я овдовела и поняла, что не могу больше оставаться в доме, где жила вместе с мужем. Потому я покинула его и переехала в Париж, но пока так и не полюбила этот город.

Сезар сдержался, дабы сразу не выдать план, что возник у него в голове. На такую удачу он и рассчитывал – впрочем, нужно действовать осторожно, ибо удача благоволит подготовленному уму и отворачивается от тех, кто слишком торопится. Бонапарт говаривал, что в каждом большом деле приходится какую-то часть оставить на волю случая; он же утверждал, что удача следует за великими людьми. Сезар не ощущал себя великим человеком, но его учитель, Видок, точно был велик.

Поэтому виконт сочувственно покивал и повторил просьбу насчет лакея, уверяя, что достаточно пришел в себя, чтобы отбыть домой.

Пока лакей ходил в дом на улицу Вожирар, семьдесят шесть, Сезар говорил о каких-то пустяках, о том, как опасны улицы Парижа, что он испытал на собственном опыте сегодня вечером, и, если бы не госпожа де Виньоль, чье милосердие и участие к незнакомым людям поистине безгранично, неизвестно, как печально могла бы завершиться судьба виконта де Моро. «Его пример – другим наука». Кажется, вчера он уже вспоминал этот стих.

Наконец, Ксавье возвратился в сопровождении мрачного Филиппа, и Сезар, опираясь на руку кучера, ушел, перед тем сердечно распрощавшись с добрейшей госпожой де Виньоль. Он хромал до самого дома и, лишь войдя в прихожую, выпрямился и перестал притворяться.

– Все прошло прекрасно. Просто прекрасно! Флоран! Мне срочно нужна чистая одежда и ванна! Валяться на земле было чертовски холодно, – виконт скривился, – а в том доме и того холоднее. Как она там живет? Неудивительно, что она такая бледная!

Сезар отправился к себе, насвистывая. Все идет хорошо. Его люди подежурят у дома Жиффара, чтобы больше ничего не случилось. А он пока выяснит, что заставляет маленькую почтальоншу носить такие угрожающие письма его другу. И начнет он завтра, да, прямо завтра, зачем же тянуть? У Сезара появился план.

Флер проснулась еще до рассвета и лежала, глядя в темноту и вспоминая плохие сны. Сейчас ее не посещали другие. Не снилась изумрудная трава, сапфировое небо и топазовая гладь озер; мелькали какие-то люди, события, и все это было столь неприятно, что хотелось закрыть глаза, чтобы отгородиться от этого всего, – так ведь они уже были закрыты. И она часто просыпалась и лежала, глядя в темноту.