Три дня Марат с друзьями праздновал рождение дочери, а через неделю приехал в роддом забирать свое чадо и не мог налюбоваться на сморщенное личико в ворохе белых пеленок и одеял. Коляску он купил самую лучшую, розового цвета, такой не было ни у кого в округе. А жене подарил дорогущее кольцо с красным рубином. Родственники один за другим стали приезжать в Москву, чтобы поздравить с дочкой, поднимали бокалы, но желали в следующий раз произвести наследника.

Через несколько недель все разъехались, только мать Марата осталась еще на месяц помочь с малышом. Он любил свою мать, но две женщины под одной крышей – это чересчур, и поэтому очень обрадовался, когда мама изъявила желание вернуться домой. И уже на следующий день он собрался с друзьями на футбол, а после этого в ночной клуб, отметить победу местной команды.

– Только мать уехала, а ты сразу за двери к дружкам! Я ей обязательно позвоню, расскажу, как ты себя ведешь! Попрошу ее назад вернуться!

Его раздражало многословие жены, но алкоголь и хорошее настроение не дали разразиться скандалу. Он молча прошел в спальню и, скинув одежду, завалился на свою половину кровати, слыша сквозь сон упреки жены.

Мать, конечно, не приехала, но строго отчитала Марата по телефону. Он пообещал вести себя лучше и, повесив трубку, сразу забыл об этом разговоре.

Марат параллельно жил двумя жизнями. С одной стороны, он исполнял роль супруга, а с другой стороны, все время что-то искал.

Пока в нем царило равновесие, все вокруг были довольны, но, как только начинала перевешивать ищущая сторона, дома поднимался вой, который долетал до Кавказских гор. И оттуда ему неслись от родных упреки за его пристрастие к женщинам легкого поведения, казино и ночным клубам. Он снова возвращался в семью.

Подумав, как затянуть потуже семейный узел на горле супруга, жена приняла решение срочно родить ему второго ребенка. Но добиться этого не могла. Марат после работы заваливался спать и никак не реагировал на ее женские чары. Она стала подозревать, что у супруга возникли проблема с потенцией, и на всякий случай купила упаковку пилюль, поднимающих мужское достоинство.

Как-то вечером она щедрой рукой подсыпала порошок из капсул ему в чай и стала наблюдать за его реакцией. Он покрутился по квартире и незаметно сбежал через черный ход.

Через неделю в Москву приехала целая делегация с Кавказа – его отец, мать и старший брат, которому принадлежала большая часть его бизнеса.

В течение целой недели родители наставляли его на путь истинный, старшему брату слова не давали – тот недавно сам ушел от жены, попав под чары своей секретарши, поэтому сидел молча и не напрягался. Был также поднят вопрос о наследнике, и отец требовал, чтобы сын крепко подумал над этим. В тот же вечер Марат расстарался, как мог.

Ровно через девять месяцев его жена опять разродилась дочкой.

Марат любил своих дочерей и с радостью возился с ними, когда бывал дома. Но его жена для него оставалась просто женой, без того чувства, о котором мечтают все люди на земле. Это было взаимно – она считала его мужем, который должен обеспечить свою семью любой ценой, а любовь – это в книжках. Ее главными заботами были походы по магазинам, где она приобретала антиквариат, обставляя их пятикомнатную квартиру. На стенах висели безвкусные картины, рекомендованные хитрыми сотрудниками художественных салонов. Тут были какие-то китайские вазы размером с десятилетнего ребенка, каминные подсвечники (хотя камина в доме не было), в общем, все вместе больше напоминало склад разнородных дорогих вещей. Но ей нравилось это занятие, и добра в доме прибавлялось с каждым днем. Восемь шуб из натурального меха и столько же полушубков занимали целый шкаф в прихожей, создавалось впечатление, будто она собирается прожить не одно столетие. Платья, сшитые на заказ на ее необъятную фигуру, занимали весь шкаф в спальне, оставив Марату узкий уголок для костюмов.

Амина была женщина расчетливая и понимала, что если муж ее бросит, то все, что находится в доме, останется ей. На всякий случай она также потребовала разделить его фирму. Он без лишних разговоров сразу переписал на нее половину.

Его стало раздражать ее мещанство и то, что она не пыталась привести в порядок свою фигуру, а шила себе разные балахоны из дорогой ткани, стараясь скрыть свои недостатки. Когда он посоветовал ей заняться спортом, она в свою очередь пригрозила позвонить его матери и сказать, что он ее терроризирует и совершенно не любит. На что он просто сказал: «Да, не люблю!» А она тут же взяла в руки телефон и стала звонить.

Отец посмотрел ему прямо в глаза и спросил:

– Ты что, и вправду с ней совсем жить не можешь?

– Жить с ней могу. Но не хочу! Я ее не люблю.

– Любишь, не любишь! У тебя двое детей! – отец нахмурил брови.

– И в придачу к ним бульдозер в балахоне!

– Ну, чем она тебе не нравится?

– Нравится она мне как соседка по квартире, но не больше!

– Так заведи себе любовницу! И живите себе на здоровье, не мешая друг другу, ты же знаешь, у нас так принято!

– Отец! Не хочу я так! Я ведь бегу не от безумного счастья! Мне в этих ночных клубах да барах милее, чем дома! Это что, нормально?!

– Сынок, я тебе свое мнение высказал! Смотри, не образумишься, плохо будет! – подвел итог беседе отец и сочувственно погладил его по волосам.

Вспоминая, как женился он сам, отец подумал: «Да! Мне действительно повезло, что у близкого друга моего отца была красивая и умная дочка. А то бы, не дай бог, пришлось жить с таким подарком, как у Марата. Зря мы их поженили! Но дело сделано».

Отец уехал через неделю, а мать осталась еще на пару месяцев – отрегулировать взаимоотношения в супругов. Марат стал допоздна задерживаться на работе и в конце концов последовал совету отца, соблазнив симпатичную бухгалтершу, которая часто задерживалась после работы в надежде, что начальство обратит внимание на ее добросовестность, или на нее саму.

Дома не могли нарадоваться, что его единственным маршрутом стала дорога до работы и обратно. За все это время Амина не совершила ни одной вылазки по своим любимым магазинам, чтобы свекровь могла убедиться в ее хозяйственности.

Мать, уверенная, что сын все же наконец образумился, стала собираться домой. Как только самолет оторвался от Земли, Марат заторопился на работу, а Амина рванула по магазинам наверстывать упущенное.

И все было бы нормально, но однажды поздно вечером, когда дома уже все спали, ее замучило любопытство, с кем сегодня вечером Марат так ласково разговаривал по телефону.

Закрывшись в туалете, она принялась рассматривать все набранные и поступившие звонки и сообщения. Через сорок минут, отодрав прилипший зад от унитаза, она уже знала почти все о последнем увлечении мужа. И решила срочно принять какие-то меры.

Вопли из бухгалтерии разлетались по всей территории овощного склада, казалось, что там кого-то убивают. Марат ринулся вниз по лестнице на помощь.

Из-за широкой спины Амины не было видно, на кого она обрушила свой гнев. Ее руки то и дело взлетали вверх, отрывая каждый раз при этом куски чьей-то одежды. В конце концов жертва вырвалась из ее страшных объятий в разорванной блузке, обнажавшей ее исцарапанную грудь. Она пробежала коридор и на лестнице столкнулась с Маратом, испуганно оттолкнула его, быстро спустилась вниз, села в машину и через несколько секунд уже скрылась за поворотом.

Амина испепеляющим взглядом смотрела на мужа.

– Эта женщина здесь работать не будет!

Марат не сказал ни слова, повернулся и пошел прочь. Его лишили единственной отдушины. В этот же вечер он сидел в казино за карточным столом и рассуждал о смысле жизни с женщиной-крупье. Стопки фишек улетучивались одна за другой, но он не обращал на это никакого внимания, просто заказывал себе все время виски и менял деньги. Когда деньги кончились, он простился с любезной крупье, запомнив ее имя – Беата.

Как он ни старался незаметно проникнуть в квартиру, это не удалось. Прямо напротив дверей в кресле сидела его супруга, облаченная в широкую ночную рубашку, вышитую цветочками. От выпитого она казалась ему еще больше, чем была на самом деле, в ее руке поблескивал пряжкой армейский дембельский ремень, который всегда висел в прихожей на самом видном месте.

Марат не успел спьяну сообразить, что бы это значило, как она проворно поднялась и обрушила на него первый удар. Он вдруг вспомнил, как бегал по дому от отца, когда тот пытался ему всыпать. Обжигающий удар по спине еще больше прибавил ему памяти, и он рванул вокруг стола, она за ним. Несмотря на то, что он был пьян, Марат все равно оказался в более выгодном положении. Он был в три раза худее и проворнее.

В какой-то момент, она, навалившись всем телом на стол, попыталась зажать его в угол, опрокинув при этом дорогую китайскую вазу эпохи династии Мин. Это временно спасло Марата, супруга буквально села на шпагат в попытке спасти свое сокровище, умудрившись подхватить ее у самого пола. Это позволило ему перепрыгнуть через стол, заскочить в кабинет и захлопнуть за собой дверь, повернув два раза защелку.

Очутившись в относительной безопасности, он сел за письменный стол и с опаской смотрел на сочившийся сквозь матовое стекло двери свет из гостиной.

Некоторое время он видел силуэт жены, то молча приближавшейся к двери, то пропадавшей где-то в глубине комнаты.

– А ведь если очень захочет, запросто выбьет двери и задушит, придавив своим весом! – такие мысли оскорбляли его кавказское самолюбие. – Нет, выбивать не будет, пожалеет имущество! Да на фига мне все это надо! Живу, как в колонии строгого режима, и совсем не в авторитете! Пора отсюда бежать!

И у Марата стал созревать план.

Прошло несколько часов, он осторожно открыл дверь и увидел, что Амина, утомленная сражением и ожиданием, заснула, развалившись в кресле. Тихонько, в одних носках, он прошел мимо нее к входной двери, отодвинул широкую задвижку и вышел на лестничную клетку.