А вот тут-то я в ужасе и проснулся. Видно, что-то произойдет, не к добру такие видения…

Но после всех этих разговоров о снах были еще какие-то другие, в мозгах у Виктора с Вовкой уже образовался сплошной винегрет, начались детские игры в коробок, в который они резались в школе по пять копеек, потом все померкло в тумане забытья…

Яна ждала мужа до полуночи, истрепав себе все нервы. Мысли о том, что он мог утонуть, или вдруг ему на солнце стало плохо с сердцем, крутились хороводом. И как стало легко, когда она услышала возню возле дверей. Он пытался тихонечко открыть замок, чтобы ее не разбудить. Но тут у него возникла проблема: дверь открывала карточка, а он уже в десятый раз запихивал ее в щель не той стороной, и так могло бы продолжаться до утра. Яна поднялась, открыла дверь и, не говоря ни слова, легла в кровать, отвернувшись к стене.

Он еле стащил с себя шорты и майку, аккуратной кучкой оставив их посреди номера, залез под простыню и сразу уснул. Она не стала скидывать его тяжелую руку, которую он во сне положил на нее, но сильный перегар можжевельника ее просто сводил с ума. В конце концов она тоже заснула.

Утром, оправдавшись за вчерашнее, Виктор стал вспоминать, как накануне, набравшись как следует джинтоника, он и впрямь возомнил себя владельцем завода. Он помнил, как они пили за процветание его фирмы, потом за футбольную команду, которую Перцев недавно купил в Англии, за его нефтеперерабатывающий завод где-то в Киришах и многое другое. А что было потом, он больше уже не помнил.

Наутро Перцев позвонил Виктору в номер попрощаться и почему-то сказал, что он человек чести, и для него, как и для Виктора, слово превыше всего. О чем речь, Виктор понять не мог, но на всякий случай согласился и пожелал счастливого пути.

За завтраком Виктор с удовольствием выпил фужер холодного шампанского, отчего сразу просветлело в голове и захотелось есть. Яна на него не обижалась, просто попросила в следующий раз предупреждать – все же они не дома.

Комфортный шезлонг, соломенный зонтик от солнца, шум накатывающей на берег волны, шампанское и сытный завтрак склонят ко сну кого угодно.

Ему снилось, будто Яна поймала его в постели с известной на весь мир фотомоделью Клавдией Шифер. Он отнекивался, как мог, придумав версию: пока он спал в номере, она сама открыла двери и, перепутав его с кем-то другим, потихоньку юркнула к нему под одеяло. А сам лихорадочно вспоминал, как же он ее сюда привел.

Клава, как укор его похотливости, сидела на краю кровати абсолютно голая и сонно таращила глаза на его жену, потом она медленно, как на показе, надела на себя махровый халат и молча удалилась.

Через секунду дверь снова открылась и из-за нее появилась та раскормленная тетка с пляжа, которую они видели в первый день. И уже оказалось – она его жена, и ее интересует, что здесь делает эта особа, указывая на Яну толстым пальцем с бриллиантовым кольцом. К его удивлению, Яна начала оправдываться и врать, будто работает здесь горничной, пытаясь протиснуться в щель между этой маман и дверью.

Когда Яна исчезла, Виктор обхватил необъятную тетку, называя ее Гретхен, и стал жарко целовать в полные губы, чтобы избежать грозящего ему наказания. Но она была неумолима, и вскоре его руки и ноги были пристегнуты наручниками к спинкам кровати. На ее голове появилась фуражка с эмблемой СС, а в руке – тонкий хлыст. Она стояла над ним, большая, голая и беспощадная. От страха он начал еще больше оправдываться и клясться ей в верности, посылая губами воздушные поцелуи, дергая прикованными руками и ногами.


Открыв глаза и передернув плечами от пережитого во сне ужаса, он увидел, как со стороны центрального входа появилась маман со своим семейством. Они медленно прошли по настилу, выбирая себе место, где расположиться под солнцем. Виктор немного напрягся, но она прошла мимо, не обратив на него никакого внимания, лишь на секунду задержала взгляд на складной фигуре его жены. От чего ее настроение сразу испортилось, и она тут же высказала на итальянском какую-то претензию мужу. Но тот даже бровью не повел, он уже давно знал характер своей супруги.