И она притихла, чувствуя, что произошло что-то не то. Так они и молчали до самого дома. Уже когда они поднялись на свой этаж, Артур долго и раздраженно рылся в карманах – не мог найти ключи. Майя, еще не понимая, что происходит, попыталась с улыбкой пошутить по поводу его настроения. Но он промолчал. Вскоре ключи нашлись.

Она села напротив него за столом, попыталась собраться и прогнать от себя чувство страха и наивно спросила:

– Что случилось?

В ответ в нее полетел кусок хлеба с комментариями от мужа:

– Ты и в самом деле дура или прикидываешься?

За ним как добавка полетел второй кусок.

– Своим поведением ты в первую очередь не себя унижаешь, а меня! Если бы я приехал на полчаса позже, вы бы там уже взасос целовались!

– Ты с ума сошел! Мы просто немного посидели и поболтали! – пыталась оправдаться она.

– Ты думаешь, я не видел, как он твою руку в своей держал? Сука!

И она со страхом вспомнила то, чему просто не придала значения, – когда Гера положил на ее руку свою ладонь. Потом она стала вспоминать последние тренировки, как бы случайные прикосновения Геры, которые ей не нравились, но она стеснялась сделать ему замечание, а он это воспринимал как авансы с ее стороны.

Артур встал и ушел к себе в кабинет, чтобы не наделать глупостей. Вообще-то он доверял жене, и его больше злила не она, а ее тренер, пытавшийся «подползти» к ней за счет ее чистоты и доверчивости. Артур не курил уже много лет, а сейчас появилось неудержимое желание сделать глубокую затяжку.

Он оделся и вышел на улицу. Постоял минут десять возле подъезда и вернулся в дом. Когда лифт поднялся на его этаж, дверь в квартиру была уже открыта, его со слезами на глазах ждала Майя:

– Я ведь ничего плохого даже не думала! И он мне совсем не нравится! Мне вообще никто, кроме тебя, не нравится! А я и вправду, наверное, дура!

Артур знал, что она не врет, и он понимал, что она его любит так же, как он ее. Он обнял ее и прижал к себе.

– Ты у меня не дура, просто очень наивная! И я тебе верю!

И через минуту добавил:

– Но гольфом ты больше заниматься не будешь!

И Артур больше никогда не забывал, что он в этом мире не единственный мужчина.

Омлет с брюссельской капустой

Мастер злой идеи Рагон был со всеми чрезвычайно любезен и предупредителен, хотя старался ни с кем не общаться… Он не предпринимал никаких действий по отношению к своим соседям, решив просто отбыть свой срок на Земле как можно более незаметным. И все-таки это у него не слишком получалось.

Энергетика, исходившая от него, распространялось вокруг, действуя на соседей. Соседка Ляля, дочка русского олигарха, постоянно устраивала вечеринки, которые мешали Рагону спать. И он внушил ей отправиться на Крит в поисках жениха. Да и суженого он ей уже предопределил…

Только в одной квартире не ощущали присутствия Рагона. Там жили Денис, Юля и их маленькая дочка. Рагон старался не встречаться с ними – он чувствовал, что их незримо хранит стрела Амура, скованная из самых первых утренних лучей солнца. Тут его энергетика была бессильна.

Рагону начинала нравиться эта командировка в мир людей. Первая близость с женщиной ему очень понравилась, и через год его молодая жена родила ему дочку. Потом родился сын, потом еще один, а на четвертом ребенке он остановился. Его уже стали раздражать постоянный шум и вечно беременный живот его теперешней спутницы.

Земная жизнь быстро расправляется со всеми, кто сюда попадает, и вскоре ему начало казаться, что то измерение, откуда он пришел сюда, – просто кем-то придуманная сказка. И только иногда, когда он разговаривал со своим невидимым спутником из другого мира, Азуром, его охватывала необычайная тоска. Он смотрел на смертных свысока, часто удивляясь, на что они готовы ради своих низменных желаний, убеждаясь, что в их сердца можно было и не пускать черные стрелы, там и так было довольно тьмы.

Желание увидеть Фарбуса у него возникло почти сразу после превращения Рагона, но у того не было возможности встретиться со своим соперником за сердца людей. Найти влюбленного жителя небес Рагону было невозможно. Он не знал, как Фарбус выглядит в земной оболочке, а Азур не открывал ему тайны – это было запрещено.

Закончив свою деятельность на посту директора завода резиновых изделий, Рагон переквалифицировался в помощника представителя некоей российской газовой компании. Для него не составило труда влезть в доверие к известному бизнесмену, который представлял здесь интересы газового гиганта, и через какое-то время он стал его правой рукой в управлении, а заодно и крестным его маленького сына.

У него появилась служебная машина и личный водитель, это придало ему соответствующий вес среди окружающих. Домоуправ стал часто приглашать его на заседания, куда он иногда приходил поразвлечься. Сидя в глубине зала, он делал едкие и злобные замечания и сеял этим среди собравшихся смуту. А сам с интересом наблюдал, как поведут себя его земные соседи. Он отлично справлялся со своими обязанностями даже в этом теле, и без всяких ядовитых стрел.

Пытаясь скоротать время на земле, он стал играть в игры людей, вступил в какую-то партию и стал баллотироваться в депутаты Европарламента, заморочив пространными речами головы доверчивых избирателей, пообещав защищать их интересы до последней капли крови. И эти простаки чуть ли не на руках донесли его до самого Брюсселя, где он с удовольствием поселился за их счет недалеко от Золотой площади.

Каждое утро он приходил на площадь и завтракал в маленьком кафе возле собора, где обязательно съедал омлет с брюссельской капустой, французскую булочку и выпивал чашку ароматного кофе. После чего славил про себя не создателя, а своих избирателей.

Европа корячилась, как могла, пытаясь пережить кризис. Народ выплескивал накипевшее в демонстрациях, на самом деле организованных через профсоюзы правительствами, чтобы у кого-нибудь не возникли идеи похуже.

Только в Голландии, где клубы дыма из кофешопов разносились по улицам вдоль живописных каналов, все счастливо улыбались и не ощущали напряжения в Старом Свете.

В Греции перестали танцевать сиртаки, долг страны перевалил за триста миллиардов, и больше почему-то не ссужали, а какие танцы могут быть без денег? Студенты стали бить стекла и поджигать машины, это было намного легче, чем работать. Правительство Эллады, как всегда, объявило виноватыми немцев, заявив, что это последствия войны и оккупации, которая, впрочем, закончилась уже почти семьдесят лет назад. Немцы на них не обижались и даже сочувствовали, но денег не давали, понимая, как можно испортить ребенка, если ему все время потакать.

Русские продавали газ, нефть, водку и пугали всех грядущими холодными зимами в связи с глобальным потеплением. Это было немного нелогично, но все почему-то боялись. У них демонстрациями не баловались, там было все как всегда.

Из всех европейских стран Рагону больше всего нравилась Голландия с ее каналами и улыбчивым населением. В такой стране бить стекла и переворачивать машины не будут.

Поддерживая борьбу с ухудшением экологии и являясь по совместительству председателем общества защиты животных, он собрал под свои знамена множество единомышленников, в том числе несколько членов королевских семей Европы.

На съезде Европейского сообщества защитников среды в Амстердаме после посещения местных кофешопов было принято решение послать экспедицию в Южную Америку – для изучения жизни тамошних аборигенов и влияния их на окружающую среду. Экспедицию, как и все остальные мероприятия съезда, финансировали производители нового поколения холодильников и экономичных лампочек.

Рагону было интересно, как будет выглядеть жених его неуемной соседки и до чего может дойти человек в поисках никому не нужной здесь истины. Через два месяца экспедиция вылетела в Буэнос-Айрес.


Стрелы любви поражают всех людей. Уже много лет тому назад одна из них пронзила сердца Яны и Виктора. Это произошло, когда они в первый раз поцеловались в Верманском парке на скамейке возле эстрады. Там их подкараулили Фарбус с Амуром, и тот не промахнулся, выпустив точно в цель одну из своих качественных стрел, отравленных вечной любовью.

В шикарный отель «Роял Маре» они приехали из аэропорта на автобусе, который регулярно доставлял жаждущих отдохнуть. Разумеется, гости этого отеля не относились к рабочему классу, это скорее были те, кто с великим удовольствием их эксплуатировал и внушал, что демократия – это благо для всего народа, и каждый может стать миллионером. Люди этому верили и точили у токарного станка болванки, наверное, от этого и произошло слово болван – то есть, человек, пытающийся заработать честным путем. Конечно, в банках выдавали кредиты под залог квартир и другой собственности, создавая иллюзию достатка, но потом, когда наступали кризисы, дефолты и прочие неприятности, люди все это возвращали, оставаясь опять просто у токарного станка. На телевидении с огромным успехом шли передачи «Поляна чудес» и «Как стать богачом», и каждый второй гражданин постсоветского пространства верил, что и ему однажды обязательно улыбнется счастье. А верить никто и не запрещал, наоборот, запрещали не верить.

Как Виктор попал на эту передачу – все считали просто чудом. В школе, лет тридцать назад, он был обыкновенным середнячком, потом окончил профтехучилище, получив бесплатное образование и путевку на Рижский завод технологической оснастки к токарному станку. В начале восьмидесятых его портрет вывесили перед проходной на стенде с горделивой надписью «Ударники коммунистического труда». И Виктор верил всей душой, что мир должен прийти к равенству и братству людей. Он много читал и среди своих друзей слыл очень даже неглупым и порядочным человеком со своим мнением о мировом устройстве. Но тут в прессе появились статьи, что его страну страшно грабят «уроды-коммунисты», и он не мог в это не поверить, так как был самым обычным среднестатистическим жителем планеты, а девяносто три процента людей верят всему, что в газетах написано.