– Что ж, может, ты и права. Думаю, тебе надо заявить об этом в полицию.

– Если не отдашь мой талант, заявлю на тебя и всем расскажу, кто написал «Вкус жизни», кто поставил «Сны наяву», все расскажу! Я узнала тебя по всему, ты что думаешь! Я с тобой год прожила! До тебя тут люди жили как люди! Ни одного музыканта, писателя, художника, а как ты въехал, у всех так и поперло!

– Ты нашла своего «муза», пользуйся на здоровье, – и Фарбус закрыл перед ними дверь.

Внизу на улице еще долго разносилось: «Сволочь, отдай талант!» – и только подъехавшая машина «скорой помощи» с серьезными ребятами отвезла пострадавшую в центральный дурдом. Пантелеева отпустили. Он тоже засомневался в здравом уме своей сожительницы…

Новые соседи

Если в доме, где жил Фарбус, у людей проявлялись необычайные способности к творчеству, то в доме по Лачплеша, 35, все происходило по-другому. Семья бывшего директора завода резиновых изделий внесла коррективы в быт этого дома. В первый год их проживания почти ничего не изменилось, за исключением того, что сосед из двадцать пятой квартиры, узнав, что жилец этажом ниже приобрел себе новый мебельный гарнитур за двадцать шесть тысяч долларов, уходя на работу, открутил в ванной вентиль крана с горячей водой.

Уже через несколько месяцев соседи перестали здороваться, их охватило неизвестно откуда взявшееся чувство зависти и нелюбви друг к другу. Жалобы в домоуправление, в налоговую полицию и другие официальные инстанции поступали из этого дома почти ежедневно.

Вначале нескольких жильцов дома проверили на шпионаж в пользу России и Израиля, но факт доноса не подтвердился – один шпионил на Америку, а это не возбранялось, другой просто шпионил за всеми из личного любопытства. Третий был старый, кадровый, еще советский шпион на заслуженной пенсии, но это все знали и так.

С четвертым было сложнее – этот воевал в Афганистане и был даже награжден несколькими знаками отличия за битвы с талибами. В память о тех горячих деньках он круглый год носил полосатую тельняшку. И отказался впускать следователей из тайной полиции в свою квартиру, пообещав взорвать себя и весь дом. Только после долгих переговоров и просьб жены (которая и в самом деле шпионила в пользу России) дверь была открыта. Обыск оказался бесполезным, шифров и кодовых ключей найдено не было, но в компьютере нашли несколько фотографий строящейся новой библиотеки, стоимость которой оценивалась экспертами в сравнении со стоимостью пирамиды Хеопса. На всякий случай афганца арестовали на три дня. В дорогу он надел тельняшку десантника, старые джинсы, взял с собой кусок мыла и металлическую кружку. Туалетную бумагу ему брать не разрешили, чтобы не было возможности писать дневник или посылать на волю записки. От дома до полиции было десять минут ходу, и все это время из машины громко раздавалась песня «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»!» Через несколько дней он пришел домой сам.

Донос о подпольном занятии проституцией оперной певицы Скайдрите Пурмане проверять не стали – этим кормилось полгорода, пытаясь победить всемирный экономический кризис.

Двухлетнего ребенка из семнадцатой квартиры обязали тише топать ногами, чтобы соседи снизу могли спокойно смотреть телевизор.

А некоторых отравила черная ревность…

Опасные уроки

Артур не был ревнивым мужем, тем более что его жена Майя никогда не давала повода. Она была домоседка, игнорировала подруг, поскольку считала, что их никчемная болтовня о своих проблемах и перемывание костей их мужей совершенно не интересны и, более того, бесполезны. И вроде бы все в их счастливой и уже довольно долгой семейной жизни протекало гладко. Иногда становилось даже как-то скучно – никаких интрижек, лишь небольшие перебранки по поводу вечно разбросанных вещей Артура, которые на протяжении пятнадцати лет она убирала за ним, как за малым ребенком, и больше ничего. Последнее время он даже перестал дарить ей цветы без всякого повода. Это ее не обижало, просто такого отношения очень не хватало.

Однажды Артур решил заняться каким-нибудь спортом и по совету друзей выбрал гольф. Его наставником стал элегантный мужчина лет на десять старше его, подтянутый, с ухоженным лицом, ногти на тонких пальцах явно были знакомы с маникюром. И что больше всего подкупило Артура в этом человеке – его дружелюбность и открытость. Тренерская должность не являлась его постоянной работой, скорее, это было увлечением, за которое еще и платили деньги. По образованию он был журналистом и трудился в одной из центральных газет их города.

«Гера – Артур», – они пожали друг другу руки, и так началось их первое занятие.

Через несколько месяцев Артур сдал экзамен и самостоятельно вышел на поле, прихватив в качестве кедди свою жену, но с удовольствием облегчал ее задачу и таскал клюшки сам, для него главным было ее присутствие. И вообще, что бы он ни делал, он делал это в первую очередь для нее, чтобы она могла им гордиться. Если он промахивался, это было для него страшным разочарованием, но если попадал, то краем глаза обязательно наблюдал за ее реакцией. И ей было не безразлично, она радовалась и расстраивалась вместе с ним.

Там, на поле, он и познакомил ее с Герой. Тот был неожиданно смущен неброской красотой жены Артура. Посовещавшись с женой, Артур пригласил Геру к себе на дачу поужинать, тот с удовольствием согласился.

Их двухэтажная дача стояла на берегу небольшого озера, откуда были видны широкие поля и несколько маленьких березовых рощиц посреди них.

Они готовились к вечеру, накрыли на веранде стол, Майя сделала гусиный паштет по особому французскому рецепту. А ровно в семь приехал их гость с бутылкой отменного вина и букетом осенних цветов.

Весь вечер он рассказывал интереснейшие истории из своей жизни, увлекая их необыкновенными приключениями. Это был, наверное, один из самых занимательных вечеров за последнее время. Расстались они уже очень добрыми друзьями, договорившись встречаться как можно чаще. А напоследок Гера пообещал Майе обучить ее игре в гольф бесплатно. Отчего она обрадовалась как ребенок и вопросительно посмотрела на Артура. Тот утвердительно кивнул.

На огромное поле для гольфа Артура не пустили, в этот день у него не было с собой соответствующей формы. И он расположился в небольшом кафе, символом которого служили две перекрещенные клюшки для гольфа над входом. Отсюда было видно почти все поле. Он заказал себе чай и с любопытством смотрел первый выход своей жены на поле после трех недель тренировок в закрытом ангаре.

Он отлично знал все приемы обучения. Но когда Артур увидел, как Гера обнимает его жену сзади, чтобы правильно поставить удар, у него неожиданно появилось неприятное чувство, ранее к нему не приходившее.

В этот вечер он был молчалив и большую часть времени провел у телевизора. Майя читала какой-то роман, погружаясь в выдуманную и размазанную по страницам любовную историю.

Уже перед самым отходом ко сну Артур с иронией полюбопытствовал:

– Ну, как тебе гольф? Продвигается?

Майя, сама не зная почему, может, от иронического тона, покраснела:

– Так, понемножку, я ведь только начала! А что? Тебе что-то не нравится?

– Да нет! Все нормально, – ответил Артур, а сам еще более утвердился в своих подозрениях, заметив ее смущение.

В этот вечер он был особенно агрессивен с ней в постели, выполняя свой супружеский долг, словно хотел показать ей, что она принадлежит только ему. Майя чувствовала, что он ведет себя необычно, но ей это нравилось, он давно уже не был таким настойчивым и сильным.

Через день ей пришлось добираться на тренировку самой, и это оказалось ужасно неудобно. Почти целый час езды на автобусе и еще пятнадцать минут пешком по дорожке рядом со скоростной трассой.

Гере очень нравилась эта женщина, умная, обаятельная, к тому же хорошо сложенная, и он даже завидовал их отношениям с мужем. В них чувствовались и любовь, и терпение, и взаимное доверие. Когда Гера начал ее обучать, помимо воли часто приходилось дотрагиваться до ее тела, потом уже он стал делать это намеренно. Но она, казалось, не обращала внимания, он же стал расценивать это по-своему. Мысль о том, что она, может быть, не против, и скрытое чувство зависти к чужой любвии подталкивали его на какие-то действия. При встречах он продолжал так же приятно беседовать с Артуром о разной ерунде, но мысленно Артур уже не был его приятелем, он стал его соперником.

В тот день, когда Майя пришла одна, тренировка затянулась особенно надолго, но она была довольна собой, и ей было приятно обращение с ней Геры – он был предупредителен и очень галантен. Она согласилась после тренировки выпить с ним по чашечке кофе.

После душа в раздевалке она вышла вся разрумянившаяся и свежая, как утренний цветок. Когда ее такой увидел Гера, его фантазия разыгралась, и мысленно он был уже с ней.

В маленьком кафе гольф-клуба понемногу темнело, они сидели только вдвоем и болтали о сегодняшней тренировке. Гера всячески расхваливал ее успехи, а сам с вожделением смотрел на ее губы и на грудь под полупрозрачной блузкой. Рюмка коньяка после тренировки совсем расслабила ее, и она почти не заметила, как он положил на ее руку свою широкую ладонь.

Зато это хорошо увидел Артур, который решил заехать за Майей, чтобы ей не надо было одной поздно возвращаться с тренировки.

Взгляды Артура и Геры встретились, и они сразу поняли друг друга, последний сдернул свою руку. Майечка вскочила и радостно воскликнула: – Как хорошо, что ты приехал! Садись с нами, я кофе допью!

– Нет, дорогая, нам пора. Поехали, я тороплюсь. Допьешь в следующий раз!

Машина выехала на ярко освещенную скоростную трассу. Артур нажал на газ, и автомобиль рванул, резко набирая скорость, словно за ним неслась тысяча чертей.

– Куда ты так гонишь? Нас полиция остановит! – испуганно воскликнула Майя.

– Лучше, дура, молчи, а то плохо будет!