— Только ей не говори о своих мыслях. — расплывшись в довольной улыбке, прошептал Ричард. — Ей не понравится. Но я с тобой согласен. Люциана была любительницей загадок. Сегодня нам предстоит разгадать последнюю. Она смеха ради отдала свою силу смертной женщины, она наказала меня за предательство. Но Мила решила, что Люциана через нее решила принести в наши ряды любовь и милосердие, чувство свойственные людям, но недоступные для смертных. Какой смех! Люциана и понятия не имела, что это такое. Единицы вампиром способны на человеческие эмоции. И даже в аду есть праведники. Но остальная масса абсолютна пуста и бесчувственна, их нельзя ничему научить.

— Но поэтому она и создала закон.

— Возродила. Это закон был создан до нее. Он противоречит нашей природе. Он хорош для смертных, но не для нас. Я согласен, что беспричинное убийство человека ради своей прихоти должно быть наказуемо, но не обращение. Мы не забираем жизнь, когда создаем нового вампира, мы даруем ему вечность и это почти всегда согласовано с самим человеком. То, что вампир не может войти в дом смертного с его разрешения, правдиво и непоколебимо.

— Но вы часто проникаете в души людей путем обмана и соблазнения. Вы красивы и умны, этого у вас не отнять.

— Вот и подумай об этом, Джонни. Является ли твоя любовь настоящим чувством или вызвана волей Милены Мортимер? — Ричард остановился. До храма оставалось не больше километра. — Мы почти пришли. Ты готов, Джонатан?

— А ты?

— Я рад, что нам удалось поговорить. Ты неплохой парень. У тебя есть собственное мнение. Я надеюсь, что ты меня не подведешь в самый ответственный момент. — Ричард искренне улыбнулся.

— Приятно слышать, но ты забываешь, что я не на твоей стороне.

— Пока нет, но ты уже сомневаешься. — Ричард повернулся к идущей в стороне Элис, и она покорно подошла к нему и взяла за руку. Ее глаза остановились на лице Джонатана.

— Ты осуждаешь меня? — спросила она. Джон пожал плечами.

— Не уверен.

— И правильно. Это мое решение. Я сама выбираю свой путь. Только так и надо жить. Сейчас я впервые чувствую себя кем-то настоящим. Это настоящая жизнь, а все, что было до, слабое и никчемное подобие.

— Я бы выбрал никчемное подобие. — уверенно произнес Грэй. — Иллюзии быстро испаряются, а совесть остается. Когда-нибудь ты пожалеешь о том, что приняла такое решение.

— У вампиров нет совести. — ответил за нее Ричард.

— Неправда. — опроверг его слова Грэй. — У тебя есть. Ты великий лжец, но у тебя большое страдающее сердце, которое светиться в глубине глаз, там, куда ты никого и никогда не пустишь.

— Там побывало много народу, и каждый сильно наследил. Это оправданная защитная реакция, Джонни.

Остаток расстояния они прошли в молчании. Ричард замедлил шаг, выражение лица было непроницаемо и задумчиво, в глазах застыла холодная полночь. О чем он думал в это момент? И думал ли?

Джонатана удивило то, что ворота храма оказались открытыми, а внутренний дворик был пуст, словно все обитатели попрятались в свои кельи. Неприятное предчувствие закралось в сердце адвоката. Тишина давила на уши. Божье место казалось зловещей молчаливой могилой. Ни шороха, ни движения, ни вздоха.

— Где люди? Настоятели, монашки? — спросил Джон, чтобы разорвать эту гнетущую тишину. Ричард, шедший впереди, обернулся. Глаза его были черны, словно угли потухшего костра. Элис нервно улыбнулась, озираясь по сторонам.

Джон так и не дождался ответа. По выложенной мраморными плитами дорожки они подошли к самому храму, двери которого тоже были не заперты. Джон даже не успел насладиться красотами священной обители, ее великолепием и старинной архитектурой. Внутри было так же пустынно и тихо. Горели свечи, отбрасывая неровные блики на строгие лики святых, сурово смотревших со старых икон на осквернивших их уединение чужаков. Джон тяжело вздохнул, затушив при этом несколько свечей. Шаги их отдавались оглушительным эхом. Джонатан поднял голову вверх. Невероятно высокий купол храма был окутан тьмой. Поежившись от страха и холода, он посмотрел на Ричарда, казавшимся таким неуместным в этом божественном месте. Если бог есть, то как он допускает проникновение в свой дом таких, как Ричард и Элис? Почему они не падают замертво под взглядами святых, окружающих их со всех сторон. Джон чувствовал, что задыхается от запаха церковного воска. В глубине храма освещенный тысячей свечей блистает огромный алтарь. Мученическая улыбка искажает опустившего свое лицо Христа. Джон перекрестился, глядя на распятие, суеверный ужас наполнил его. Ладони вспотели, сердце заскакало в груди. Как он может взять то, что принадлежит богу? И какая кара настигнет его за такой проступок?

Ричард остановился, Элис тоже. Оба смотрели на Христа с благоговением и смиренностью. И только Джонатан не мог отвести взгляда от меча, воткнутого в основание распятия. Усыпанная кроваво-алыми рубинами рукоятка с головами змей обладала каким-то невероятным магнетизмом.

— Давай, Джонни. Сделай это. — мрачно произнес Ричард. Лицо его было окутано тенью, придававшей ему зловещий вид.

Грэй сделал неуверенный шаг вперед. Фигура Христа неумолимо и строго зависла над ним, глаза смотрели на него с немым укором. Руки задрожали. Джонатан испуганно обернулся. Нерешительность читалась в широко темных глазах.

И в это момент широко распахнулись двери храма. Джон застыл от удивления. Стройная женская фигура в ослепительно белом длинном платье появилась на пороге в мгновения ока. Еще секунда и она уже испарилась так же внезапно, как и появилась и снова материализовалась совсем близко, но на несколько шагов позади от Ричарда и Элис. Царственная красота Повелительницы ослепила Джонатана. Темные волосы ее были собраны в высокую прическу, тяжелое ожерелье из россыпи бриллиантов украшало хрупкую шею, тяжелые длинные серьги сверкали в ушах, браслеты и кольца осыпали запястья и тонкие пальцы, шелк платья струился по ее телу, словно живой. Никогда еще не была она так невероятно хороша и так опасна. Ярко накрашенный глаза казались черными и невероятно огромными на тонком бледном лице, алые губы улыбались в коварной злой улыбке. Она пришла сюда драться, но выбрала слишком неудобный наряд, решил про себя Джонатан, с восхищением и смутной тревогой глядя на нее. Нет, это не та Милена Мортимер, которая предстала перед ним несколько дней назад. Сейчас перед ним стояла Повелительница Вампиров, жестокая и могущественная. И она беспощадна….

— Да, Джонни, сделай это. — голос ее оглушительным эхом разнесся по храму, заставив его содрогнуться. — Отдай мне то, что принадлежит мне. — она медленно улыбнулась, обнажив заострившиеся клыки, глаза ее заполнила черная мгла, не оставив даже белков. Было что-то завораживающее и пленительное в истинном лице вампирши. Она не казалась пугающей или отталкивающей, наоборот, ее глаза манили, обещали, ласкали и… лгали.

Ричард и Элис словно замерли, не сводя с Джонатана глаз. Они не смотрели на Повелительницу и словно чего-то ждали. Все не так, — пронеслось в голове Грэя. Они не спроста так уверены и спокойны. Джон бросил на нее еще один исполненный преданной любви взгляд, и решительно взялся за рукоятку меча. Собравшись с силами, он вытащил его. Длинное лезвие зловеще сверкнуло. Он медленно развернулся, держа меч над головой. Милена благодарно улыбнулась, глаза ее заблестели. Она протянула руку, и Джон почувствовал, как священное оружие, украденное у Христа, стало уплывать из его рук. Внезапно она потянула носом воздух и огляделась по сторонам, словно что-то учуяв. То, что произошло потом было настолько молниеносным и неожиданным, что он не успел ничего понять и зафиксировать в своей памяти, так как движения вампиров были быстрее, чем работа мозга смертного. Высоко под самым куполом раздался шорох, словно от крыльев стаи летучих мышей, и прямо сверху на устланный ковром пол храма со свистом опустились существа напоминавшие людей только телосложением и одеянием, лица их были искажены гримасой ненависти и злобы. Они шипели и рычали, словно дикие звери, обступая со всех сторон Повелительницу, но меч все еще двигался в ее направлении. Все это происходило очень быстро, словно на ускоренном режиме при просмотре фильма. Милена тоже ощетинилась, оскалив зубы и угрожающе зарычав. Ричард и Элис наблюдали за всем со стороны, не участвуя. Теперь Джонатан, понял, почему ни были так спокойны и уверены, а двери храма оказались открытыми. Но как им удалось устроить западню, если Милена контролировала мысли каждого? Джон ринулся в стороны разъяренной толпы, окружающую его любимую, но взгляд Ричарда остановил его, он Джонатан бессильно повалился на пол, как подкошенный. Вампиры поступали к ней все ближе, но она раскидывала их в разные стороны, некоторые из них вспыхивали, подобно факелам под ее испепеляющим взглядом, но все же их было слишком много. Ей не убить всех.

— Ты же не дашь им убить ее? — крикнул он из последних сил. Ричард холодно улыбнулся, и достав пистолет из заднего кармана джинсов, поднялся над землей, нарушив все законы земного притяжения, и выстрелил прямо в грудь Милены. Ее растерянный взгляд остановился на лице Ричарда, на мгновение они снова стали изумрудно-зелеными, исполненными боли и звериной муки, но потом черная ярость вспыхнула с новой силой. Алая кровь залила белоснежное платье. Сжав руками рану, Повелительница потеряла контроль всего на секунду. Но этого оказалось достаточным, чтобы меч со звоном упал на пол и оказался в руках Ричарда.

— Нет. — взревела она, с остервенением разъяренной богини разбрасывая по сторонам обступившую ее горстку вампиров, которые еще вчера боготворили ее. В ее руке свернул кинжал и вампиры испуганно отступили, но она отступать не собиралась. За предательство она покарает каждого. На войне нет законов. На войне каждый сам за себя. Рванув, она оторвала длинный подол платья, мешавший движению, и кинулась в атаку уничтожая противников с молниеносной скоростью. Ее платье залила кровь десятков вчерашних обожателей, ставших врагами в один миг, волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Джон не успевал за выпадами ее рук, которые одним за другим пронзали рычащих а потом скуливших в предсмертной агонии вампиров. Но основной ее целью был Ричард, к нему она пробиралась через толпу предателей.