— Не бойся, я не собираюсь набрасываться на тебя. — Сказал он. — У нас достаточно временя. Ты сама меня попросишь.

— Никогда. — Упрямо заявила Мила, хотя не была уверенна в своем утверждении.

— Дикарка, мне нравится в тебе этот огонь. — Погладил ее Ричард ее своим обволакивающим тягучим, как мед, голосом.

— Ты родился в Англии? — решила сменить тему Мила.

— Да. — Равнодушно ответил Ричард.

— Что ты делаешь в России?

— Я же сказал, ищу тебя. — Совершенно серьезно произнес он.

— Хорошо. А это все… — она обвела глазами комнату.

— Я не сын богатых родителей, если ты об этом хотела спросить. Все это я заработал сам. Родители мои погибли очень давно. — тон его был слегка небрежным, словно тема, выбранная Милой не была ему приятна.

— Мои тоже. — чувствуч некоторую неловкость, тихо произнесла Мила.

— Я знаю. — холодно кивнул Ричард.

— Откуда?

— Просто знаю. Еще вина? — он взял бутылку и налил в опустевший бокал красноватую жидкость.

— Почему ты не пьешь? — помолчав, спросила Ларина. Все как-то странно сегодня. И она не способна проанализировать создавшуюся ситуацию, разложить по полочкам события дня. Клубок недоразумений и хаос.

— Не хочу. — просто ответил он. Для него, наверно, все просто. Да, нет, хочу — не хочу.

— Что с тобой не так?

— О чем ты?

— Не понимаю, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно. — Мила покачала головой. Ричард улыбнулся.

— Я всегда говорю серьезно.

— Это-то и пугает меня.

— Ты боишься меня?

— Нет. — Искренне ответила Мила. Их взгляды встретились в наэлектризованной тишине. Его глаза манили обещанием запретных удовольствий. И было так тяжело отвести взгляд, хотелось покориться его власти, отдаться его желанию, забыть обо всем.

— Я рад. Расскажи мне о себе. — Попросил он. — О том, как ты жила без меня.

— А ты скромный. — Усмехнулась Мила. — Зачем мне рассказывать, если ты и так все знаешь? Может, ты расскажешь?

— Уверена?

— Конечно. — В глазах ее сверкнул вызов. Улыбка Ричарда померкла.

— А если правда не понравится тебе? Что если я скажу то, чего ты сама о себе не знаешь?

— Так просвети меня. — упрямо настаивала Ларина.

— Ты сама попросила. — Мрачно кивнул Ричард. Его взгляд задумчиво скользнул по ее лицу. Говорить он начал быстро и без эмоций, торопливо, словно боясь потерять мысль, но устрашающе верно и четко. — Ты была некрасивым угловатым ребенком, твои родители всегда были слишком заняты собой и своими проблемами, чтобы заметить, что их дочь страдает от того, что чувствует себя не такой, как все. Еще в раннем детстве ты поняла свою индивидуальность, ты была другой, особенной. И тебя пугало это. Ты потратила целую жизнь на то, чтобы убежать от себя, стать обыкновенной, безликой и пустой, и у тебя это почти получилось. И все произошло только потому, что не нашлось человека, который понял бы тебя, объяснил, что быть другой — это не повинность, которую надо нести в глубине своего разума, это дар, который стоит того, чтобы им гордиться. Всю жизнь, ты только и делала, что рушила свою личность, заглушала порывы души. Ты вышла замуж за человека, которого никогда не любила, только потому, что так делали многие. Ты хотела стать соринкой среди песчинок. И ты ею стала. — Ричард продолжал говорить. Голос его окружал ее, заглядывал в недра души, вытаскивая из нее забытые страхи. Она не могла отвести глаз от его спокойного лица. Она была ослеплена им, околдована его глазами, голосом. Откуда он столько знает о ней? — Ты много училась, тебе нужно было куда-то девать свою энергию, свои силы, свой незаурядный ум, а выбрала должность простого менеджера. Ты не стремилась к успеху, всегда оставалась в тени. Из убежища легко наблюдать за другими, сохранять контроль. Но сны все равно напоминали тебе о твоей сущности, и ты научилась обманывать и их тоже. Снотворное постоянно стоит на ночном столике рядом с кроватью. Твоя жизнь — череда банальных событий. Тебе скучно и одиноко, ты глубоко несчастна и поэтому никого не пускаешь в свое сердце. Ты не умеешь радоваться жизни, прячешь свою красоту под безвкусной одеждой. И боишься только одного, что кто-то разглядит тебя под этой бесцветной маской. Ты никогда не плачешь. Ты холодна, как айсберг и ненавидишь саму себя.

Ричард умолк. Мила почувствовала себя осиротевшей без его голоса. Ее глаза были наполнены слезами.

— Как? — тихо выдохнула она.

— Для меня нет секретов. Ты — открытая книга, и я знаю ее содержание. — Произнес Ричард. — А теперь пригласи меня….

Мила медленно поднялась. Взгляд Ричарда обжигал, она почти осязала его на своей коже. Несколько шагов разделяли их. Это пространство было слишком маленьким. Всем телом она чувствовала его желание. Она ждала, что он сделает шаг на встречу, но Ричард продолжал сидеть в ленивой выжидающей позе. Раз шаг, два…. И Мила замерла возле его стула. Протянув руку, она несмело провела ладонью по его волосам. Какие они шелковые и мягкие, словно живые. Прикасаться к ним было чертовски приятно. Пальцы скользнули на его лицо, провели по щеке. Атласная гладкая кожа. Такого совершенства просто не может быть. Указательным пальцем она провела по губам, чувственным и теплым. Желание пронзило ее. Она уже еле стояла на ногах. Ричард вдруг поймал ее руку и коснулся ее губами. В глазах его расплескалась страсть, зрачки стали большими и черными, как ночь за окном. Она проваливалась в них, забывая обо всем.

— Кто ты, — вырвалось у нее.

— Я Ричард. — Прошептал он. — Пригласи меня.

— Я приглашаю…. — Мила не узнала свой голос. Столько в нем было вибрирующего первобытного желания. Обхватив ее лицо ладонями, Ричард притянул ее к себе, и впился в губы нежным искусным поцелуем. Целовать его, все равно, что пить мед. Если бы не его руки, державшие ее, она упала бы. Такими сильными были охватившие ее чувства. Поцелуй становился все глубже, настойчивее. Мила растворилась в нем, не чувствуя ничего, кроме этих губ, и сильного тела под ладонями, она гладила ими его грудь, стальные плечи. Какая нежная теплая кожа у него. Он, словно мечта, идеальный мужчина. Одним рывком он усадил ее к себе на колени, крепко прижал к сильному телу. Он — сильный — это приятно.

— Ричард. — Простонала она, когда его ладонь накрыла ее грудь. А потом подняла голову и посмотрела в его глаза. Тишину прерывало только их судорожное дыхание. Она не уверена, подумал Ричард. Он поклялся себе, что не воспользуется силой взгляда, чтобы соблазнить ее, но искушение было слишком велико. Мила замерла, заблудившись в его бездонных глазах… Он хотел ее не меньше, чем она. Мысли растворились, она поймала ртом его губы.

— Да. — Выдохнула она.

Да.

.

— Иди ко мне. — Он встал и протянул руку…..

Никогда она не представляла, что это может быть так. Она словно умирала. На мгновение ей и правда показалось, что ее душа отлетела от тела, и она увидела сверху себя и Ричарда, отдавшихся страстной пляске, слиянию двух тел. Вернувшись, она открыла глаза и поймала его взгляд. Расплавившаяся ночь утонула в глубине его зрачков.

— Смотри на меня. — Прошептал он. Его голос эхом прошелся по комнате, а в глубине его глаз Мила увидела свое отражение. Это иллюзия…. Ричард нежно отвел волосы с ее плеча и прижался губами к шее. Поцелуй казался обжигающим и бесконечным. Мила чувствовала его в себе, ощущала себя частью его. Оторвавшись от ее шеи, нашел губами ее губы. Его поцелуй имел металлический вкус. Он убрал с ее лица мокрые пряди волос, и нежно прошелся взглядом по ее лицу.

— Спасибо, милая. — Прошептал он. Сердце женщины снова сковала боль. Было в нем что-то такое, отчего ей хотелось плакать. Они все еще прерывисто дышали и смотрели друг на друга, потрясенные, ошеломленные.

— Со мной впервые так…. - призналась Мила, лаская его губы.

— Со мной тоже. — Ричард улыбнулся нежной усталой удовлетворенной улыбкой.

— Врешь. — Не поверила Мила. — И все же тебе удалось.

— Что?

— Получить меня.

— Ты против? — он приподнял брови в насмешке. Мила помотала головой. Взгляд ее светился нежностью.

— Я не жалею. — Сказала она. — Это — правда.

— Милая. — Ричард прижался губами к ее виску. Голос его был печален. Словно он сам был не рад своей победе. Он крепко обнял ее, скользнув рукой по ее груди.

— Что ты делаешь?

— Угадай, — засмеялся он. Они любили друг друга почти до утра. Мила уснула изнеможенная в его объятьях. В эту ночь она ни разу не вспомнила о муже. Ее любовник обладал врожденной силой убеждения.


— Нельзя оставлять ее одну, Грэг. Надеюсь, ты знаешь, что делать? — Ричард медленно развернулся, услышав за спиной шаги своего верного слуги. Он взглянул на настенные часы. Светящийся циферблат показывал шесть утра. Через десять минут начнется рассвет. Но в этой комнате, которую Ричард называл "святилищем", ему не грозили солнечные лучи. Комната не имела окон. На самом деле все комнаты дома имели дополнительные глухие жалюзи. Но здесь было безопасней, особенно, когда в доме посторонние.

— Конечно. Я уже предупредил наших друзей. Они не спустят с нее глаз. — рассеял сомнения хозяина Грэг.

— Не думаю, что Эдуард использует дневных псов, чтобы привести ее к нему. Он слишком самоуверен. Он же один из старейших особей нашего рода. — С отвращением произнес Ричард.

— Но мы не станем рисковать. Я понял тебя. Что ты думаешь? Она вспомнит? — спросил Грэг. Ричард нахмурился. Он не был ни в чем уверен, когда дело касалось Люцианы.

— Я не знаю. — передернул плечами Ричард, взгляд остался задумчивым. — Я видел, как вспыхнули ее глаза, когда она увидела Клэр. Она почувствовала на ней мой запах. У нее было такое выражение лица…. В этот момент я увидел в ней Люциану. Она просыпается. Нельзя допустить, чтобы ее темная сила овладела этой несчастной раньше, чем я овладею ее душой. Если она будет принадлежать мне, ее сила, ее мысли и воспоминания станут мне известны. Я смогу контролировать ее.