— Вы очень красиво говорите, Милена. — выдохнула Элизабет пораженно. — Видимо, не только я романтична.

— В этом мало романтики. — оспорила мисс Мортимер. — Ночи в Венеции наполнены мистическим холодом. Даже мне бывает жутко.

— Да, наверно, вы правы. — согласилась Элизабет. — Вы надолго в Англии?

— Нет, я проездом. Решила проверить, справляется ли со своими обязанностями управляющий моего клуба. Завтра я отправляюсь в очередную экспедицию. Честно говоря, я пришла, чтобы попрощаться.

— Как? — опешив, воскликнул Джонатан. — Ты же говорила, что передумала.

— Джонни, иногда я меняю свое решение мгновенно. — Милена мягко улыбнулась Джонатану, выглядевшему обиженно и печально.

— Но почему ты мне ничего не сказала? — спросил он.

— Я говорю это сейчас. — она спокойно смотрела на него. — Но я могу взять тебя с собой, если ты захочешь поехать.

— Это невозможно. — категорично вмешалась Элизабет, выйдя из своей светской скорлупы. — У него работа, клиенты.

— Мам, я сам могу отвечать за себя. — раздраженно бросил Джон. — Мои клиенты никуда не денутся. В Лондоне полно адвокатов. Если будет нужно, я заплачу неустойку.

— Но это повредит твоей репутации, Джон. — настойчиво сказала Элизабет. — Ты забыл о своих планах? Бросить все и уехать легко. Но потом придется начинать все сначала. Тебя сочтут ненадежным. Это станет концом твоей карьеры. Как ты этого не понимаешь!

— Ты сгущаешь краски. Я просто возьму отпуск и все. Я имею право на отдых, как и все люди. — возразил Джонатан.

— Прошу вас, не спорьте. — Милена нежно улыбнулась Джону. — Твоя мать права, ты должен закончить текущие дела.

Элизабет мысленно поблагодарила гостью, но Джонатан снова удивил ее.

— Я поеду с тобой и точка. — безапелляционно заявил он. — Если я отпущу тебя сейчас, то никогда больше не увижу.

— Джон. — Элизабет схватила его руку. — Послушай себя. Ты же мужчина, зачем так унижаться?

— Это не унижение, мама. Я просто хочу поехать с Миленой.

— Но ты даже не знаешь, куда вы поедите и насколько! — голос Элизабет задрожал. Она знала, что отговорить сына невозможно, но ужасно не хотела отпускать его. Жуткое предчувствие владело ее сердцем.

— Я собираю экспедицию в Россию. Есть достоверные сведения, что мы сможем найти вещицу, которая насчитывает больше трех тысяч лет. — пояснила Милена. — Раскопки могут занять гораздо больше месяца. Подумай хорошо, Джон. Зачем тебе это надо?

— Я хочу отойти от своих планов. Я устал жить по сценарию. Мама, неужели ты сама не хотела бы поучаствовать в настоящем приключении?

— Джон, это не просто приключение. — холодно произнесла Милена. — Это еще и опасный и тяжелый труд. Я не уверена, что ты готов ночевать под звездами и ковыряться в земле.

— Я справлюсь. — уверенно заявил Джонатан. Элизабет схватилась за сердце, но заставила взять себя в руки.

— Мы поговорим с тобой об этом позже. — с деланным спокойствием произнесла она.

— Я не изменю своего решения.

— Элизабет, мне очень жаль, что я затеяла этот разговор. — произнесла Милена с искренним сожалением. — Я не думала, что Джон так среагирует.

— Думали. — холодно кивнула Грэй. — Но я принимаю ваши извинения.

Ужин продолжился. Только никто из собравшихся не ел. Все были задумчивы и грустны, разговор не клеился. Напряжение становилось почти осязаемым. Наконец Элизабет не выдержала.

— Я отпустила прислугу. — сказала она. — Милена, вы не поможете мне убрать посуду.

— Конечно. — Милена поднялась. Она понимала, что Элизабет просто нашла повод, чтобы остаться наедине с ней. Ее мысли были ей известны. Она даже сочувствовала ей, но разве может понять бессмертная чувства матери, боящейся за благополучие своего дитя?

Оказавшись в просторной уютной и чистой кухне, женщины в одно время поставили тарелки с нетронутым ужином на стол, и посмотрели друг на друга.

— Жаль, что я испортила всем аппетит. — попыталась пошутить Милена.

— Скажите честно, сколько вам лет? — прищурив глаза, в лоб спросила Элизабет.

Мортимер вздернула подбородок. В то, что разговор будет дружеским, она мало верила.

— Вы уверены, что хотите это знать? — холодно поинтересовалась Милена. Ее глаза потемнели, придав ее лицу жесткое зловещее выражение. Элизабет медленно кивнула.

— Хорошо, я скажу. Мне тридцать восемь лет. — она улыбнулась, глядя, как краска отлила от лица Элизабет. — Удивлены, что я так хорошо сохранилась? А, может, расстроены, что вам подобное не удается?

— Не пытайтесь оскорбить меня. Мне вы безразличны. Я думаю только о своем сыне. У вас есть дети? — выдержанно и с достоинством, присущей только английским аристократам, спросила миссис Грэй. Боль промелькнула в глазах невозмутимой, как ледяная скала, Милены Мортимер.

— Нет. — с горечью ответила она.

— Тогда вам не понять меня. Вам не понять, что значит посвятить себя ребенку, отдать все без остатка, жить только им, радоваться его успехам и плакать вместе с ним над каждой неудачей. Вы не знаете, как это впервые прижать к груди новорожденного, и понять, что отныне вы больше не принадлежите себе, что этот маленький живой комочек — частичка вас и ваш смысл существования. Вы не испытывали гордости, когда он делал первые шаги, произносил первые слова, делился своими первыми самостоятельными мыслями. Зачем вы хотите отнять у меня то, ради чего я еще жива?

— Вы ошибаетесь, Бетти Грэй. — губы Милены дрогнули в холодной улыбке. — Не я отнимаю у вас сына. Вы отталкиваете его своей заботой. Вы отказываетесь верить, что он вырос и не нуждается в постоянном контроле над его жизнью. Вы убедили себя, что живете для него. Нет. Это не так. Вы хотите, чтобы он жил ради вас и для вас.

— Да как вы смеете говорить такое? — воскликнула Элизабет. — Кто дал вам право судить меня. Что вы знаете обо мне?

— Много, Бетти. Вам ведь знакомо это прозвище. Так не называл вас никто из ваших близких или друзей. Но в глубине своего сознания, вы все еще слышите голос, ласково нашептывающий вам это сокращенное имя?

Элизабет вздрогнула, загипнотизированная взглядом Милены, она тонула в ее расширенных темных зрачках, погружаясь в бездну обрывком из воспоминания, забытых снов.

— Кто вы такая? — прошептала она едва слышно.

— Я друг. Я пришла взять то, что принадлежит мне. — мягко ответила Милена.

— Вы старше его на пятнадцать лет. Конечно, вам легко влиять на него с вашей внешностью и опытом. Вы красивы, мудры, богаты. Он наивная игрушка для вас. Я знаю, что вы разобьете его сердце. Вы не любите его.

— Он знает об этом, Бетти. — усмехнулась Милена, проведя кончиками пальцев по своим волосам. — Но он не знает, что любовь, увы, не всегда так радостна и созидательна, как это чудится вначале. Попробуйте остановить его, разубедить, но, бьюсь об заклад, вам это не удастся.

— Оставьте его, уезжайте. Он только начинает жить. Зачем вам это? — с мольбой воскликнула Элизабет, в порыве схватив холодные руки Милены, которая горько улыбнулась.

— Я не могу помочь вам, Элизабет. Вы хорошая мать и любите его, но пора отпустить Джонатана. Дайте ему совершить свою собственную ошибку или, возможно, обрести свое истинное предназначение.

— О чем вы говорите? — в недоумении пробормотала Элизабет.

— Вы знаете, Бетти. Загляните в себя, да поглубже и вы поймете, почему я здесь. Простите, но мне пора. — она высвободила руки и направилась к выходу.

— Вы не оставите его? — вдогонку бросила Лиз?

— Нет. — не оборачиваясь, ответила Милена Мортимер.

Сев на стул Элизабет беззвучно зарыдала.


— Милена? Ты куда? — нахмурившись спросил Джонатан, увидев, как она выходит из кухни и не глядя на него, направляется в холл.

— Ухожу. Мне пора. — Ответила она.

Джон рванул за ней и схватив за руку, заставил оглянуться. Его глаза были полны растерянности.

— А как же я? Ты обещала взять меня с собой. — он обхватил ладонями ее лицо. — Ты ведь не передумала?

— Нет. Но я уезжаю завтра. Я сегодня ты должен поговорить с матерью. Ей это необходимо. И, если после этого разговора, ты сам не передумаешь, то я буду ждать тебя сам знаешь где.

— Я приду. — пообещал Джонатан взволнованным полушепотом. — Через несколько часов. Успокою Лиз, сделаю несколько звонков, соберу кое-что из вещей и приду.

Милена улыбнулась, погладив его по щеке.

— Я знала, что не ошиблась в тебе. — томно проговорила она.

— Но сначала ты мне все объяснишь.

— Конечно, Джонни. Ты все узнаешь.


Проводив свою возлюбленную, Джонатан вернулся в гостиную. Элизабет вышла из кухни неровной походкой. Она чувствовала себя обессиленной и старой. Впервые ей было так больно.

— Мама…. - покачав головой, Джон взял ее за руку и усадил рядом с собой на диван. — Почему ты так расстроена? Разве ты не хочешь, чтобы я был счастлив? — спросила он, ласково убирая выбившийся локон с ее лица. В его темных глазах было искреннее недоумение.

— Останься со мной, Джонни. Умоляю тебя. Эта женщина опасна. Я чувствую беду. — в голубых глазах задрожали слезы.

— Это бред. Милена очень светлый человек, не смотря на кажущуюся высокомерность.

— Она намного старше тебя. Подумай, нужно ли тебе это приключение? Стоит ли она твоей карьеры и спокойствия?

— Мне все равно, сколько ей лет. И мое спокойствие будет невозможным без нее. Я люблю ее.

— Джон. — горько улыбнулась Элизабет, слезы текли по напудренному лицу. — Ты ошибаешься. Сейчас ты мне не поверишь, ты ослеплен ею. Но это не любовь. Это страсть, сумасшествие, но когда все пройдет, останется пустота и сожаление. Ты слишком молод, чтобы отдавать отчет в том, что хочешь сделать. Такие решения не принимаются за один день. Еще вчера ты собирался стать мировым судьей, и завтра уезжаешь на какие-то раскопки с женщиной, которая по годам могла бы быть твоей матерью. Ты знаешь ее всего пару дней, а я с тобой на протяжении всей жизни.