Она едва заметно кивнула.

— "Три спички, зажженные ночью одна за другой:


Первая — чтобы увидеть лицо твое все целиком,


Вторая — чтобы твои увидеть глаза,


Последняя — чтобы увидеть губы твои.


И чтобы помнить все это, тебя обнимая потом,


Непроглядная темень кругом".

— Это Жак Превер, французский поэт.

— Нечестно. — Нервно рассмеялась Мила. Ричард внимательно посмотрел на нее, окинул полное смятения лицо своим пронзительным взглядом.

— Ты изменилась. — Мягким ласкающим голосом сказал Ричард.

— Мы не достаточно давно знакомы. Я всегда такая. — Заявила Людмила.

— Лжешь. — Усмехнулся он, продолжая глазеть на нее.

— Смотри на дорогу. Черт побери, мы разобьемся. — В голосе Милы зазвенел страх. Но Ричард не повернулся. — Ты ненормальный? Хочешь убить нас?

— Я хорошо вожу автомобиль. Настоящий ас. — Он наконец-то отвернулся.

— Сумасшедший, как я могла согласиться поехать с тобой. — Возмущенно заявила Мила.

— Не забывай, ты сама пригласила меня. — Он был невозмутим, и еще пытался подшучивать над ней.

— Ты вынудил меня!

— Ну, конечно. — иронично протянул он.

Мила рассержено замолчала. Ричард заговорил первым.

— Для меня старалась? — вкрадчиво спросил он.

— Ты о чем? — не поняла Мила.

— Одежда, макияж. — Пояснил Милз.

— Размечтался. — Нахмурилась Людмила. Ричард снова рассмеялся своим удивительным мелодичным вибрирующим смехом. Ее тело мгновенно среагировало на него новым острым приступом необузданного желания. Зря она поехала. Как бы ни натворить глупостей.

— Между прочим, из-за тебя у меня были проблемы с мужем. — Сказала Мила. Необходимо постоянно разговаривать, чтобы не осталось времени на сексуальные фантазии, связанные с Ричардом. Но он не ответил. Словно ему было безразлично то, о чем она говорила. Мила снова обиделась, и, отвернувшись, уставилась в окно, чтобы не видеть безукоризненный профиль и не жаждать убрать с его лба непокорный локон.

Глава 5

"…А это все — и час рассвета,


и сад, поющий под дождем, -


я просто выдумала это,


чтобы побыть


с тобой вдвоем".


В холле дома Ричарда их встретил старый знакомый. Он радостно вышел им на встречу.

— Добрый вечер, мэм. Рад вас снова видеть. — Вежливо поздоровался с ней Грэг. Мила едва заметно кивнула. Она никогда не отличалась хорошими манерами. И сейчас не станет выжимать из себя то, чего нет. Пусть знают, с кем связались.

— Ричард, я накрыл для вас стол в гостиной. — Он почтительно повернулся к хозяину. Интересно, каково ему прислуживать этому мальчишке? — подумала Ларина. Однако обиженным или униженным Грег совсем не кажется. И глаза преданные и честные, словно у старого верного пса.

— Я передумал, Грэг. Стол в гостиной рассчитан на двадцать персон, а нас всего двое. Распорядись, чтобы нам принесли все в мою спальню. — Улыбнувшись, сказал Милз. От изумления, Мила открыла рот. Грэг кашлянул и отвел взгляд, а Ларина медленно залилась краской смущения.

— Малыш, а ты не слишком торопишь события? — обратилась она к Ричарду. В его глазах сверкнули смешинки.

— Тебе покажется это странным, но у "малыша" кроме огромной кровати в спальне есть другие достопримечательности и предметы интерьера. — Сообщил он таким тоном, что Мила прыснула от смеха. Ричард протянул ей руку. — Пойдем?

Сердце молодой женщины больно сжалось, и сейчас физическое влечение было не причем. Она смотрела на этого красивого юношу, и чувствовала, что в ней просыпаются совершенно новые эмоции и чувства. Улыбка медленно сползла с ее лица. Ричард видел, как сомнение меняется тревогой в прекрасных зеленых глазах Милы. Он не хотел, чтобы она сомневалась. Но вот ее тонкие пальчики легли в его ладонь. Она все-таки доверяет ему. Она не доверяет себе, осенило его. Какие белые у нее руки, она родилась, чтобы стать особенной. В ней память Люцианы. И Ричард надеялся, что Миле не досталась ее злобная черная душа убийцы.

Нежное пожатие его пальцев заставили Людмилу вспыхнуть. Во рту пересохло, но она пересилила себя, и смело посмотрела в глаза, в которых плескалась звездная полночь. Они медленно поднялись по лестнице. Его спальня была огромной. Голубые стены. Она узнала их. Ее взгляд упал на кровать. Здесь он любил ее. В памяти женщины пролетели обрывки воспоминаний, от которых засосало под ложечкой. Он перехватил ее взгляд и погрозил пальцем.

— Я почти осязаю твои порочные мысли. — Со смехом сказал он. Мила покраснела и отвернулась. Ричард снова взял ее за руку и подвел к столику на резных ножках у окна, с видом на реку. Какая звездная тихая ночь. Она села на стол с высокой спинкой и с сожалением ощутила, как ускользает рука Ричарда. Как завороженная, она наблюдала за ним. Как красиво он двигается. Почти кошачья грация, бесшумные шаги. Черная шелковая рубашка облегает сильную грудь, струится по плечам. Волосы живой волной едва касаются плеч, завиваясь на концах.

— Ты потрясающе красивый. — Не сдержавшись, выдохнула Людмила. Откинув волосы назад, он посмотрел на нее, чуть обнажив идеальные зубы в улыбке.

— Я уже слышал это. — Низким звучным голосом сказал он, садясь напротив Людмилы. Их разделял стол, но она была готова поклясться, что чувствует его тепло, его страсть на своей коже. Мила слышала, как оглушительно барабанит ее собственное сердце. Только бы он не понял, в каком она состоянии.

— Часто?

— Тебя это, правд, интересует? — легкая ирония промелькнула во взгляде. И Мила почувствовала себя школьницей против этих всевидящих и всезнающих глаз. Нет, она не хотела, не желала знать, сколько женщин смотрели на него, любили его. И скольких он оставил….

— Сколько тебе лет? — задала Мила, мучивший ее вопрос. Но он не успел ответить. В спальню без стука вошла красивая бледная брюнетка с подносом в руках. Милу поразили ее огромные печальные глаза.

— Добрый вечер. — Тихо произнесла она. Мила заметила, как взгляд Ричарда прошелся по телу девушки, а она украдкой бросила на него несчастный взгляд из-под полуопущенных ресниц.

— Спасибо, Клэр. Можешь идти. — Бархатным голосом произнес Ричард, когда девушка закончила выставлять на стол тарелки с ужином. На середину стола она поставила серебряный подсвечник, зажгла свечу. Быстро посмотрела на Милу. Во взгляде ее не было ревности. Одна только боль. Она любит его, поняла Ларина, и вдруг почувствовала укол ревности. Это было сильнее, чем она думала. Как за какие-то три дня этот парень стал значить для нее так много, что она уже готова возненавидеть эту красивую, печальную и юную Клэр.

— Доброй ночи. — Грустный голос совсем не растрогал Людмилу. Холодная ярость влезла в ее сердце. Она и не думала, что способна испытывать такие мощные отрицательные эмоции.

— Уверена, тебе есть с кем скоротать вечер в этом большом доме и без моей скромной персоны. — Холодно произнесла Мила, когда дверь за Клэр закрылась. Ричард ощутил ее злость. Его взгляд задумчиво прошелся по ее лицу. Это Люциана просыпается в ней. Боже, как же они похожи! В прошлый раз сходство не было таким очевидным и неоспоримым.

— Но ты здесь. — Его голос нежным шелком коснулся ее чувствительного слуха. — Разве что-то еще важно?

— Зачем я тебе? — задала Мила еще один важный для нее вопрос. Ричард протянул руку и приподнял ее лицо за подбородок, заставив посмотреть в его глаза. Что-то знакомое почудилось ей в этом жесте. Может быть, однажды она видела его во сне, а потом забыла.

— А ты подумай. — Улыбнулся он.

— Не хочу думать. — Тряхнула волосами Ларина. — Но ты не ответил на вопрос. Сколько тебе лет?

— А сколько ты хочешь?

— Ричард, я серьезно. Двадцать пять?

— Допустим. — Он лениво улыбнулся и, одернув руку, облокотился на спинку стула.

— Я на семь лет старше тебя. Я не красавица. Что во мне привлекло тебя? — Миле было трудно говорить подобные слова в свой адрес, но правда в этот момент была важнее.

— Твоя душа, и сила. — спокойно ответил Милз. — Ты очень сильная, сама не знаешь насколько. А насчет красоты — не права. Ты, как бриллиант до обработки. Немного усилий, и ты станешь ослепительной красавицей.

— Я видела, как ты смотрел на Клэр. Ей ты тоже говорил, что она бриллиант?

— Нет. — Ричард разлил по бокалам вино. — Мила, я искренен с тобой. Клэр не соперница тебе, как и все остальные. Я искал тебя целую вечность.

Мила расхохоталась, но смех утих, когда она увидела его глаза. В них была такая власть, такая мудрость. Мурашки побежали по спине. Не сглупила ли она, согласившись на свидание?

— Ты шутишь? — неуверенно пробормотала она. — Если двадцать лет — это вечность….

— Не принимай все буквально. — похоже, он не шутил.

— Я склоняюсь к мысли, что ты не в своем уме. — Искренне сказала Мила. Нервы были напряжены до предела. Дрожащими пальцами она взяла бокал и пригубила хорошее многолетнее вино, попробовала искусно приготовленное мясо.

— Вкусно? — спросил Ричард. Он так странно смотрел, как она ест. О чем он думал?

— Да. — Кивнула Людмила. — Попробуй сам.

— Я не голоден. Точнее, испытываю голод немного другого плана. — Интимная улыбка озарила его лицо. Мила почувствовала, как напряглось ее тело, кровь прилила к лицу. Она снова сделала большой глоток вина, услышав, как Ричард тихо рассмеялся. Мерзавец, он читает ее, как открытую книгу. А сам выглядит таким невозмутимым, таким уверенным и спокойным, немного небрежным, слегка высокомерным.